Анника посмотрела на Сару, они знали друг друга тридцать лет с той поры, когда Сара переехала на Холм Бродяг с матерью и ей как раз предстояло пойти в первый класс. Сара и Биргитта были лучшими подругами все эти годы, они ходили в один класс и в средней школе, и в гимназии. Анника никогда не принимала участия в их играх, да в принципе и не хотела этого. Они постоянно представляли себя парикмахерами, фотомоделями и визажистами, она же предпочитала нечто более подвижное, связанное с физическими нагрузками: дальние походы на лыжах и игру в снежки. Сара, теперь тридцатисемилетняя, была ровесницей Биргитты, но выглядела старше ее.
– У тебя свой салон? – спросила Анника и кивнула на предметы на столе.
– Diamond Nails, – ответила Сара и удалилась к холодильнику. Она достала из него банку низкокалорийного газированного напитка, протянула ее в направлении Анники, вопросительно приподняв брови.
– Нет, спасибо, – сказала Анника.
– Lacline, твердый как бриллиант, этот лак сушат с помощью ультрафиолетового света. Результат просто изумительный, держится в течение нескольких недель. Не хочешь попробовать?
– Можно, пожалуй, – сказала Анника. – Я, собственно, пришла спросить, не встречала ли ты Биргитту в последнее время?
– Я купила все это по Сети, Интернет фантастическая штука, согласна? Не имеет никакого значения, где в мире ты находишься, у тебя такой же доступ ко всему, как и у остальных.
Сара налила пенящийся напиток в стакан, сделала большой глоток, а потом подошла к Аннике и взяла ее руку.
– Ой-ой-ой. Когда ты делала маникюр в последний раз?
Эллен покрасила Аннике ногти как-то зимой, но это же не считалось.
– Давно, – ответила она.
– У тебя хороший исходный материал, точно как у Биргитты, – сказала Сара, похлопала ее по кончикам пальцев и показала на один из стульев. – Не хочешь ничего другого, кофе или немного вина?
На мойке стояла открытая коробка южноафриканского мерло.
– Спасибо, и так нормально.
– Какой цвет ты предпочитаешь?
Анника села на деревянный стул и растерянно посмотрела на ряды маленьких бутылочек.
– Биргитта давно давала о себе знать?
– Твоя мать спрашивала то же самое на днях. Что происходит?
– Ты знаешь, что она приезжала сюда на прошлой неделе? – спросила Анника.
Глаза Сары Петтерссон расширились от удивления.
– Не может быть, – сказала она. – Тогда она пришла бы ко мне. Хочешь, чтобы я обработала твои ногти или?..
Анника попыталась расслабиться.
– Конечно.
– Я сделаю их немного более современными, – сказала Сара, взяла левую руку Анники и начала намазывать кутикулы желтым кремом. – Почему ты считаешь, что она была здесь?
– Роланд Ларссон видел ее около «Консума» в Мальмчёпинге в прошлую пятницу.
При упоминании Ларссона Сара поджала губы: у них были отношения, пока он не сошелся с Сильвией Хагторн из Меллёсы. Сара обрабатывала ногти Анники сильными быстрыми движениями. Жирный желтый крем блестел уже на кутикулах Анники и на правой, и на левой руке, сейчас Сара взяла в руку пилочку и принялась придавать ногтям элегантную округлую форму.
– Я не встречалась с Биргиттой с тех пор, как они переехали, хотя мы иногда болтаем по скайпу. Она, конечно, приезжала домой в сочельник, но тогда мы не виделись, я уезжала к матушке и ее сожителю в Бельгвикен. Ты не могла бы расслабить руку? Спасибо.
Анника только сейчас заметила, насколько напряжена, и позволила Саре притянуть к себе ее руку, теперь та удаляла ей кутикулы с помощью палочки, и это причиняло небольшую боль.
– Когда вы в последний раз общались, она не сказала ничего особенного?
Сара подняла на нее глаза, задумалась на секунду, но потом продолжила свое занятие. Она смочила ватный диск чем-то по запаху напоминавшим антисептик для рук и энергично вытерла крем, который недавно нанесла. Собака сидела и выла с другой стороны двери.
– Заткнись, Чарли! – крикнула Сара.
Собака замолчала.
– Мы разговаривали о лете, она собиралась приехать домой в отпуск, хотя не хотела жить у матушки, сама понимаешь, со Стивеном и крохой это не лучший вариант, поэтому мы обсуждали различные места, где можно снять жилье. Она собиралась связаться с Маргаретой Сванлунд, у той ведь есть маленький домик на приусадебном участке.
Анника наблюдала за выражением лица Сары: судя по всему, та была не в восторге от семейства Биргитты.
– Ты знаешь, почему Биргитта и Стивен переехали в Мальмё?
У Сары заиграли желваки на щеках. Движения, которыми она наносила лак, стали немного более скованными.
– А ты не в курсе?
– Мы не так часто общались, – сказала Анника.
– Да, ты даже не приехала на ее свадьбу.
Спасибо, что напомнила.
Ее сестра выходила замуж 20 января, в тот самый день, когда новоизбранный американский президент заступал на свой пост, что являлось для Анники, как для специального корреспондента в США, событием первостепенной важности. Для ее карьеры стало бы равносильным самоубийству поехать в Швецию только ради свадьбы, однако сейчас она сожалела, что не сделала этого. Она попросила извинения, но это не помогло.
– Сунь сюда руку, – сказала Сара.
Анника с удивлением посмотрела на ящичек, который Сара пододвинула к ней, странный предмет, напоминавший маленькую духовку из белой пластмассы. С сомнением она направила пальцы в отверстие в ней. Сара нажала красную кнопку с верхней стороны аппарата, и духовка наполнилась голубоватым светом.
– Насколько мне известно, Стивен считал, что Биргитта слишком много пила, – сказала Анника.
Сара ухмыльнулась и нанесла нижний слой лака на ногти другой руки.
– Швеция – пуританская страна, – заметила она. – Посмотри на Испанию, там люди пьют вино за обедом каждый день и живут столь же долго, как и мы. Нам вообще необходимо более спокойное отношение к алкоголю, так я считаю.
Сара, похоже, ничего не знала о пребывании Биргитты в больнице и тяжелом алкогольном отравлении.
Свет лампы погас, и мир стал чуть более серым. Чарли заскулил с другой стороны двери.
– Поменяй руку, – сказала Сара и нажала красную кнопку снова.
В то время как нижний слой лака затвердевал на правой руке, Сара принялась наносить разные краски на все ногти Анники, с головой уйдя в это занятие. Большой палец стал синим, указательный оранжевым, а затем левая рука засверкала всеми цветами радуги.
– Ты не в курсе, Стивен когда-нибудь был жесток с ней? – спросила Анника.
– Только однажды.
Слова Сары четко отпечатались у Анники в голове. Лампа погасла.
– И что случилось?
– Они были на каком-то празднестве и поссорились на пути домой. Он ударил Биргитту по губам, в результате чего одна из них треснула. Сейчас я положу верхний слой здесь, и все будет готово.
Анника снова поменяла руку.
– Что произошло дальше? Биргитта заявила на него в полицию?
– Нет, но она поговорила с Камиллой, соцработником. Стивену предъявили ультиматум: либо он пройдет специальный курс по снижению агрессивности, либо Камилла свяжется с полицией. И он ходил на терапию в течение полугода. Ну, как считаешь, разве это не красиво?
Анника растопырила пальцы и восхитилась работой Сары. В нескольких местах краска затекла наружу, но в целом все выглядело красиво и профессионально.
– Просто замечательно, – сказала она.
– Что касается Мальмё, это затея Стивена. На мой взгляд, слабость уступать идеям мужчины, сама я не из таких. Но для Биргитты явно было важнее изображать себя ядром семьи, чем жить, как она хотела.
– Тогда, пожалуй, она хотела уехать подальше от Хеллефорснеса, – сказала Анника, не в силах оторвать взгляд от своих ногтей.
Сара ухмыльнулась:
– Пожалуй, это не самое веселое место на земле, но оно устраивает меня и устраивало Биргитту тоже. С тебя пятьсот крон.
Анника чуть не поперхнулась. Сара заметила ее реакцию.
– Это гораздо дешевле, чем у вас на площади Стуреплан, – заметила она укоризненно, – а я плачу налоги. Ты можешь получить квитанцию, если хочешь.
Стук в дверь заставил Сару резко подняться. Чарли громко залаял в гостиной.
– Это мой клиент, которому назначено на час, – сказала она в качестве извинения и исчезла в прихожей.
Анника положила пятисоткроновую купюру на мойку рядом с коробкой с вином, коротко поздоровалась с новым гостем, поблагодарила Сару и покинула дом на Таллвеген.
Маргарета Сванлунд, учительница рисования Биргитты, жила на Карлавеген, одной из маленьких улиц за магазином. Дома там были более старые, мама считала, что они не слишком хороши, ей больше нравились современные постройки, и лучше из кирпича.
Анника ехала по растрескавшемуся асфальту, поглядывая на творения архитектуры, мелькавшие за окном. Район напоминал Брому и Мелархёйден, но виллы здесь стоили в десять раз меньше, чем в стокгольмских пригородах. Цены на дома зависели от их статуса, желания поселиться в них, а сюда не рвался никто.
Анника припарковалась перед въездом на участок Маргареты Сванлунд, заметила какое-то движение за занавесками. Ее маленькую виллу построили еще в двадцатых годах прошлого столетия, она была светло-голубой, с ломаной крышей и белыми ставнями и с маленьким домиком на лесной опушке, покрашенным в коричневый и зеленый цвета. Краска местами отслоилась. Цветы на клумбах явно давно никто не сажал.
Анника вылезла из машины и заперла ее.
Учительница рисования была классным руководителем Биргитты в старших классах средней школы. Когда папа умер, она очень ей помогала. Мама любила выпить вина еще до этого печального события, а став вдовой, запила всерьез. На какое-то время она даже попала в больницу. Об этом Анника почти забыла. Это же случилось той самой весной, она лежала в обычном стационаре или в психушке? Анника не знала. Она спала у Свена месяц или два, Биргитту взяла к себе жить Маргарета. У нее даже имелась собственная крошечная комната на чердаке, с косым потолком и вязаным постельным покрывалом.