— То есть почти два миллиона гиней испарились в воздухе, — Фес присвистнул. — Хорошие денежки. Надо их найти.
— Почему вы считаете, что тут говорится именно о семье Баллардов? — не сдавался Бере.
— Дом № 19 по Парадной улице в столице принадлежал вашим предкам, милорд. Как и замки Стондаст и Абернесс близ Цоса, которые в этом донесении обозначены как С. и А.
— В это трудно поверить, но теперь многое становится на место, — сказал Бере. — Теперь мне ясно, в чем заключалась тайная миссия экспедиции де Морнея. Короля Отала заботили не академические споры, и не правда о родословной Больдвингов. Де Морней искал в Нессе пропавшие сокровища Баллардов, сам того не подозревая. А нашел таблички, с которых все и началось.
— Кстати, в числе титулов дома Баллардов был и такой: «Почетные хранители усыпальницы Нессе», — добавил Варел. — Вам это что-нибудь говорит?
— Только одно: в этой гробнице покоятся останки сына Рейно. Того самого, предка дома Баллардов. Никогда не думал, что наша разведка и фискальные службы мыслят так прямолинейно. Балларды были не настолько глупы, чтобы спрятать свои сокровища в фамильной гробнице. Они спрятали их в другом месте.
— В обители Цос, — сказала молчавшая до сих пор Осса. — Там, где и корону.
— Точно. — Бере вытащил из кармана трубку и закурил. — «Интересующий вас объект» — это, конечно, корона Рейно. Та самая Хейфа Ор. Ее тоже искали, но так и нашли. До поры до времени вся эта история никого не интересовала. Потом случилось восстание в Барии, и после его подавления король решил окончательно доказать свои права на Барию, а заодно — с чьей-то подачи, — заполучить почти два миллиона гиней Баллардов. В Нессе отправляется экспедиция де Морнея, но находит только старые таблички с описанием событий IX века. Ванхарт их переводит, Отал доволен — так доволен, что осыпает Ванхарта милостями, а заодно приказывает сжечь все книги, искажающие историю королевства. Но де Морней продолжает копаться в некрополе — деньги-то он не нашел! Потом находятся еще четыре таблички — и больше ничего. Экспедицию де Морнея отзывают, интерес к Нессе пропадает, и все забывается аж на пятьдесят лет. И только маги Мантэ помнят о ней. Возрожденное братство кровосмесителей, с которым Рейно так и не расправился в свое время до конца. Один вопрос, мэтр Варел — откуда вы знаете пророчество Аласси, которое мне цитировали?
— От отца.
— А он откуда его узнал? Сильно подозреваю, что это пророчество тоже начертано на одной из четырех последних несских таблиц.
— Этого я не могу сказать, милорд. Мертвые уносят свои тайны с собой.
— Мертвые… — Бере вздохнул. — Дьявольщина, как я раньше не догадался!
— О чем ты? — озабоченно спросил Фес.
— У нас только один способ покончить со всем этим, — Бере затянулся из трубки, поморщился и, выколотив пепел в большую бронзовую тарелку на столе, начал опять набивать ее табаком. — Надо найти корону.
— Разве мы не с самого начала этого хотели? — спросил Фес не без иронии в голосе.
— Да, но не знали, как это сделать. А теперь я знаю… Мэтр, — Бере обернулся к старику, — нет ли у вас подлинного артефакта времен короля Рейно?
— Увы, — мэтр Варел развел руками. — А позвольте вас спросить…
— Плохо, — Бере засопел, яростно забил кресалом о кремень огнива, чтобы высечь огонь. — Мне нужен подлинный артефакт девятого века. Еще бы патриум, хоть несколько гран…
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросил грифон.
— Со мной? Да я просто счастлив, Фес. Все отлично. Но мне нужен артефакт.
— В Цосе есть краеведческий музей, — внезапно сказал мэтр Варел. — Хозяйка музея не относится к числу моих друзей, однако это личный вопрос. Большинство экспонатов там, безусловно, скверно сработанные реплики, но есть и подлинные.
— Прекрасно, — Бере, наконец, поджег табак в трубке и глубоко затянулся. — Значит, сегодня ночью мы пойдем грабить музей.
Глава тринадцатая
Высокая, постная и желтолицая дама лет шестидесяти, появившаяся в дверях, отрекомендовалась как «мистрис Януария Абельгартен, почетная смотрительница муниципального музея города Цос и член Попечительского совета по наследию». Дама была в старинного кроя черном платье и держала в манерно откинутой правой руке черепаховый лорнет.
— Маг? — промурлыкала она. — Из столицы? Ах ты, боже мой! Конечно, конечно, входите, прошу вас, прошу… Только вот с животными нельзя.
— Мой грифон не совсем животное, — начал Бере, — и он…
— У него четыре лапы, мэтр. А это значит, что ваш милый грифон — животное. Сожалею, но правила для всех одинаковые.
— Да, конечно… Фес, подожди нас тут.
— Уговорили, — с достоинством ответил Фес. — Только не пропустите без меня какую-нибудь существенную подробность.
— Конечно. Сколько за вход?
— Вход в муниципальный музей истории Цоса бесплатный, — объявила мистрис Абельгартен, сделав вид, что ее совсем не удивила способность Феса говорить. — Однако мы будем очень признательны за любое пожертвование на развитие нашего музея.
— Понимаю, — Бере поискал глазами ящик для пожертвований, не нашел, и положил пять гиней прямо на столик, за которым только что сидела мистрис Абельгартен.
— Ах, какой вы милый! — восхитилась старушка и поднесла лорнет к подслеповатым глазам, видимо, чтобы получше запомнить такого щедрого гостя. — Я лично покажу вам нашу коллекцию. Прошу вас, прошу! Только сразу хочу вас предупредить — в нашем музее не принято громко разговаривать, задавать экскурсоводу вопросы во время рассказа и трогать экспонаты руками.
— Мы все поняли, — сказал Бере, и мистрис Абельгартен начала экскурсию.
Первый зал был посвящен Попечительскому совету, который, как объяснила почтенная мистрис, денно и нощно трудится над тем, как бы сохранить для будущих поколений драгоценное наследие Цоса. Следующий зал был отведен под личные вещи некоего Алоизия Брумсворта, купца и почетного гражданина Цоса, в бывшем доме которого и располагался ныне музей. Далее гости попали в самый большой зал музея, где им было предложено осмотреть внушительную экспозицию, рассказывающую о выдающемся сыне Цоса Бернарте Абельгартене, прославленном писателе, краеведе, историке, ученом, меценате, педагоге, администраторе и создателе этого музея, а также дедушке мистрис Абельгартен. Рассказ почтенной дамы о своем великом дедушке изобиловал массой трогательных и интимных подробностей. Бере узнал, что Бернарт Абельгартен никогда не лгал в детстве, всегда долго и тщательно мыл руки, сходив в туалет, за всю свою долгую жизнь не выкурил ни щепотки табаку и не выпил ни унции спиртного, и женился в возрасте сорока одного года на тридцатилетней дочери местного кондитера только после того, как семь человек клятвенно заверили мэтра Бернарта в безупречном целомудрии девицы. Из зала Абельгартена все вышли в подавленном молчании, причем Чич от избытка чувств начал передвигаться исключительно на цыпочках.
Экспозиция, посвященная истории Цоса, находилась на втором этаже музея, и под нее отвели два небольших зала. Экспозиция была маленькой — два стенда со старинным оружием и полным комплектом ванагримских кольчужных доспехов. Посреди зала красовался макет Хорма, древней столицы Барии. В длинных остекленных витринах вдоль стен лежала всякая мелочь: покрытые патиной монеты, глиняные черепки, куски насквозь проржавевшего железа, которые некогда были частью вооружения, орудий труда, утвари, конской упряжи. У дальней стены, как раз напротив подставки с фонарем, была установлена раскрашенная деревянная статуя, изображающая короля Денхольма Болдвинга — так, во всяком случае, гласила табличка, установленная на постаменте статуи. Стену напротив украшала большая картина в золоченой раме. Мистрис Абельгартен сразу обратила внимание гостей на эту картину.
— Это живописная работа моего старшего брата, мэтра Филиппа Абельгартена, — сообщила она, — и на этом полотне изображен исторический момент: король Рейно объявляет о своем решении штурмовать Хорм.
— А причем тут Цос? — не выдержал Бере.
— Вы обещали не перебивать меня, молодой человек, — тут же отреагировала старушка. — Цос тут не при чем. Но картина основана на подлинных исторических событиях, описанных в Раберранских хрониках, и Филипп со всем старанием и присущим ему мастерством воплотил сюжет в этой картине. В центре вы видите фигуру короля Рейно, за которым стоят его отважные дружинники-ванагримцы. Взгляд Рейно устремлен на стены Хорма, в нем мы читаем решимость победить. Обратите внимание, как точно и тщательно выписаны детали. Мы даже можем прочитать девиз Рейно на штандарте, который держит за его спиной мальчик-оруженосец. Прекрасная работа, не так ли?
— Но, по идее, госпожа Абельгартен, на картине не хватает одного персонажа, — заметил Бере. — В свите короля Рейно была жрица богини Гедрахт. Почему-то ее тут нет.
— И откуда у вас такая непроверенная информация, юноша? — Мистрис Абельгартен перестала улыбаться. — Вы, наверное, никогда не читали Раберранских хроник, не так ли?
— Сознаюсь, не приходилось.
— Тогда вам простительно задавать такие вопросы. Рейно был великим королем, и он вел беспрестанную борьбу с магией и чернокнижием в Барии. И чтобы доказать мои слова, прошу вас взглянуть на этот экспонат, — старушка повела гостей к застекленной витрине, внутри которой красовалась цветная начертанная на пергаменте карта древней Барии. — Взгляните, на этой карте отмечены центры чернокнижия — Хорм, святилище Гедрахт в Цосе и еще несколько мест, где обитали жрецы всевозможных языческих культов. Рейно уничтожил эти гнезда суеверия. Его поход на Хорм был центральным эпизодом этой борьбы — ведь в Хорме в то время правил герцог Мерсен Красивый, глава ордена магов Мантэ, этих оборотней, которые использовали силу крови для перевоплощения и чародейства.
— Оборотней? — опять не выдержал Бере. — Никогда не слышал о способности магов Мантэ к оборотничеству.