Его молодые братья-близнецы встали тоже. Все трое были рослые молодые ребята, широкоплечие, с бычьими шеями.
— Майк рассчитывал поговорить с вами, парни, — сказал О'Мэйлли. — Он из группы, которая расследует обстоятельства взрыва.
Бобби положил свою коробку на полку, надел каску.
— Ничем не могу помочь, приятель. Я в ту ночь не работал. Эммет, прихвати сигареты. Пойдем.
И он направился прямо к нам. Майк отступил от двери, но я осталась стоять у входа.
— Это недолго, Бобби, — сказал Майк.
Здоровяк Бобби повернулся, чтобы ответить Майку, двинув при этом меня локтем по ребрам, так что я отлетела назад и едва не упала.
— Забирайте свою бабу и мотайте отсюда, мистер Чапмен. В туннеле много всяких несчастий случается. Мне сказать нечего. Эммет, Хэл, пошли. — Бобби потянулся к дверной ручке. — Да, Тедди, когда в следующий раз позовешь меня обедать, не забудь сказать, кто еще окажется за столом.
Бобби и его братья спустились по лесенке, топоча по ступенькам заляпанными грязью сапогами.
Губы Майка были плотно сжаты. Он приехал сюда не для того, чтобы ему плевали в лицо.
— Подожди здесь, — сказал он и выскочил за дверь.
О'Мэйлли быстро нагнал его:
— Плохая идея, Майк. Пусть уходят. Коп ты или не коп, говорить ты их не заставишь.
Я тоже бросилась к выходу и побежала вслед за О'Мэйлли, лавируя меж огромных машин. Слов я разобрать не могла, но слышала, как Майк задирает Хассеттов, направлявшихся к спусковому колодцу.
Бобби Хассетт рванул на себя сетчатую дверь «Алимака» и, как только близнецы вошли следом за ним в лифт, захлопнул ее. Потом щелкнул выключателем, отчего висевшая над его головой голая электрическая лампочка залила светом черный сланец стены.
«Алимак» начал медленно опускаться.
— Вы поместили Брендана туда, где ему самое место, мистер Чапмен, — сказал Бобби. — Теперь посмотрим, сможете ли вы удержать его там.
Клетка лифта, постанывая, исчезла в глубоком черном колодце.
8
Я вышла из квартиры в семь утра и поехала в суд, остановившись по дороге на пустынной улочке Чайнатауна, за маленьким парком, который Майк называл «Красной площадью». Торговцы расставляли здесь по тротуару ящики с колотым льдом, выкладывая в них еще шевелящихся крабов, омаров и рыбу, запах которой становился все менее привлекательным, по мере того как разгорался июньский день. Рядом с ними фермеры-азиаты из Нью-Джерси выкладывали на лотки свежие экзотические овощи.
Я подошла к разъездному буфету, выпила две чашки черного кофе и съела сладкую булочку — кофеин и сахар должны были помочь мне продержаться в это утро. К семи тридцати я уже сидела за рабочим столом.
Полчаса спустя появился мой первый свидетель, Кертис Пелл, детектив из участка Северный Манхэттен. Относительно его участия в расследовании мы беседовали за последний месяц четыре раза, поэтому я просто коротко рассказала ему о своей новой версии прямого допроса, которому собиралась подвергнуть его в зале суда.
Кертис помог мне довезти тележку с папками до зала суда. Перед залом под номером 83 толпились репортеры и зрители. Между детектором металла и длинным деревянным столом стояли двое полицейских.
Лем Хауэлл уже сидел на своем месте, читая «Уолл-стрит джорнал», его кремовый костюм выглядел в тусклом зале суда единственным чистым пятном, составляя спокойный контраст моему бирюзовому одеянию.
От газеты он отрываться не стал.
— С добрым утром, Александра.
— Доброе утро, Лем, — ответила я. — Здравствуйте, Джонетта, как дела?
Секретарь суда помахала мне рукой, а Арти Трамм сказал:
— Восемь присяжных уже здесь, Алекс. Похоже, нам удастся начать вовремя. Ничего, если я провожу детектива Пелла в комнату свидетелей?
— Он в твоем распоряжении.
Пелл пошел следом за Арти к одной из боковых дверей зала. За стеной, возле которой располагалась скамья присяжных, тянулся коридор с несколькими комнатками — в одной из них собирались присяжные, в другой ожидали вызова свидетели.
Арти, вернувшись, сказал, обращаясь ко мне и Лему:
— Герц спрашивает, готовы ли вы начать, как только соберутся все присяжные?
— Вполне, — ответила я.
Двое судебных полицейских, которым предстояло охранять Квиллиана до окончания процесса, — сутуловатый, пожилой Оскар Валенти и приземистая афроамериканка Элси Эверс — стояли, прислонившись к двери, за которой сидел обвиняемый.
Из гардеробной в зал выпорхнул Фред Герц.
— Присяжные все в сборе?
— Троих пока нет. Никто из них не звонил, так что, думаю, к девяти пятнадцати будут все.
— У нас есть что обсудить? Какие-нибудь проблемы, связанные с делом?
Мы с Лемом переглянулись, и я ответила:
— Нет.
— Стало быть, вводим обвиняемого? — спросил Герц.
Двое охранников вошли в камеру Брендана Квиллиана, чтобы вывести его в зал суда до того, как сюда впустят публику, журналистов и присяжных. Я подошла к телефону, висевшему на стене за столом Джонетты. Мне нужно было сделать короткий звонок в приемную Баттальи — Розе. Пользоваться сотовыми в зале суда не разрешалось.
Оскар Валенти открыл дверь камеры Квиллиана, я услышала металлический щелчок — это Элси, остановившись с подсудимым на пороге, снимала с него наручники.
Выстрел я услышала еще до того, как заметила оружие в руке Брендана Квиллиана. Потом увидела, как Элси, получившая пулю в голову из собственного служебного револьвера, оседает на пол.
Квиллиан сделал несколько шагов вперед, вертя головой — единственный его глаз обшаривал зал суда. Он провел здесь достаточно времени, чтобы знать: главная, выходившая в коридор дверь остается запертой до тех пор, пока подсудимый не займет свое место. Выбраться отсюда он мог только через ту дверь, в которую его вводили, привозя из «Могильника».
Джонетта Первис визжала, глядя на растекавшуюся по полу кровь маленькой женщины-полицейского. Я же беспомощно наблюдала за тем, как Брендан Квиллиан, ударив Оскара Валенти по голове револьвером, направляет его дуло на Джонетту. Я рванула Джонетту на пол, и мы обе повалились под ее стол. Грянул выстрел, пуля ударила в стену над нашими головами.
Падая, я увидела, как Лем Хауэлл ныряет за отгородку скамьи присяжных.
— Прекрати, Брендан. Прекрати, идиот чертов!
Судья, надо полагать, сполз под свой стол, как только прогремел первый выстрел. Арти Трамм трусцой бежал к двери в коридор, вытаскивая на ходу револьвер. Квиллиан выпустил в его широкую спину три пули.
Я услышала, как Арти всхрапнул, как его тело с глухим стуком ударилось об пол.
Из-под стола Джонетты мне было видно, как обвиняемый повернулся и вытащил из кобуры Оскара второй револьвер.
Прикрывая одной рукой рот Джонетты, чтобы приглушить ее рыдания, я приподнялась и увидела, как Квиллиан взбегает по лестнице, начинавшейся прямо за его камерой. Посещая это здание не один месяц, Квиллиан, разумеется, освоился с лабиринтом его коридоров и сейчас, несомненно, направлялся к лифту, в котором привозят сюда заключенных. А мы, не в силах стряхнуть с себя оцепенение, беспомощно смотрели ему в спину.
Лем выкликнул по имени судью, и только тогда я очнулась и встала. Когда мы с Джонеттой катились по полу, моя юбка разодралась по шву. Фреда Герца не было ни видно, ни слышно, а вот Оскар уже начал шевелиться.
Лем подбежал к Элси, присел около нее на корточки. Я подошла к ним, надеясь, что она жива и я могу чем-нибудь помочь.
— Она мертва, Алекс. Вернись к Джонетте.
Судья Герц поднялся, ухватившись за край своего стола.
— Все закончилось?
Все происходило одновременно. Я услышала стон Арти Трамма, увидела, как Лем бежит к нему, услышала собственные слова:
— Он может вернуться в любую минуту.
Я бросилась к двери, через которую ушел Квиллиан, захлопнула ее, повернула в замке ключ.
— Я же сказал тебе, Алекс, оставайся на месте! — крикнул Лем. — Никому не двигаться с места. У меня оружие Арти.
И Лем поднял револьвер повыше, чтобы показать его мне и Джонетте.
— Ты ранен в руку, Арти. Лежи спокойно, не шевелись.
Я подошла к Элси Эверс и, махнув рукой на все правила поведения на месте преступления, опустилась рядом с ней на колени, взяла ее еще теплую руку, попыталась нащупать пульс. Один взгляд на ее затылок сказал мне, что никакого пульса я не найду, однако я ощущала неодолимую потребность как-то помочь Элси, пока ее жизнь сочилась, вытекая на грязный пол зала суда.
— Что ты делаешь? — спросил судья. — Она же мертва.
— Джонетта, вы не принесете мне мой жакет? Он на моем кресле.
Кто-то начал колотить в дверь, ведущую в камеру подсудимого. Джонетта снова нырнула под стол.
Лем бросил мне рацию Арти.
— Алекс — лови! Пошли сигнал SOS.
Он подбежал к главной двери зала, отпер ее. В зал вошли с оружием наперевес двое полицейских, дежуривших у металлоискателя.
Я передала сообщение о том, что из зала суда бежал вооруженный преступник и что один из охранников убит.
— Лем, — окликнула я Хауэлла, — кто-то пытается прорваться сюда.
Оба вошедших в зал полицейских, говоря что-то в свои рации, направились ко мне, чтобы обезопасить дверь, через которую бежал Квиллиан.
— Как только мы услышали выстрелы, я вызвал подкрепление и автобус, — сказал один из них — «автобусом» в нью-йоркской полиции именуют «скорую помощь». — Они будут здесь с минуты на минуту.
Второй полицейский уже стоял у двери, глядя на ее дергавшуюся ручку, и тут из-за двери послышался голос:
— Арти? Открой! Это я, Блейкли!
— У нас приказ изолировать зал, — ответил на это полицейский. — Пока не появится подкрепление, я вас впустить не могу. Заключенный побежал в вашу сторону. Элси убита. Арти и Оскару нужна медицинская помощь.
Я стянула со спинки кресла свой жакет и накрыла им голову Элси. Разумеется, оградить ее от обвинений окопавшихся в прессе великих знатоков полицейского дела — как это она позволила Квиллиану завладеть оружием! — я не могла. Я могла лишь хоть немного оградить ее достоинство.