Он развел руками, словно призывая меня вместе с ним оценить масштаб, и хмуро воззрился на меня.
– Как давно леор Клависсио знает, что ты не его родная дочь?
Я застыла, стараясь заглушить в себе противный липкий страх. Но вопрос был задан, а эфет не тот, кто отступает.
– Давно. Еще до моего рождения. Мама не скрывала своего положения, и его все устраивало. Леор в этом браке имел собственную выгоду.
По мере своей речи я расслабилась, страх исчез. Надоело! Если судья и палач решил вывернуть всю мою жизнь наизнанку, что же, кто я, чтобы ему мешать?
– Какая еще постыдная тайна нашей семьи тебя интересует? – я облокотилась на подушку и согнула ноги в коленях, устаиваясь поудобнее.
– За что ты избила своего отца? – эфет отошел от оконного проема и сделал несколько шагов ко мне. Внезапно захотелось укутаться в одеяло или набросить на себя что-то из одежды. Почему-то до сих пор я не осознавала, что мое платье совершенно не подходит для пребывания наедине с мужчиной в запертой комнате. И потемневший взгляд эфета это подтверждал.
– Перед замужеством он заставил мать дать клятву на крови. Я поняла это только тогда у грани. До сих пор не понимала ее отстраненности и бесчувственности, копила обиду, хотя она всегда старалась меня защитить, как могла. Ей было очень тяжело, ведь верховный леор так и не простил ей ее выбора и даже не пытался поддерживать с нами видимость семейных отношений.
– Что за клятву заставил ее дать леор?
– «Отринь все то, что было до… Не будет для тебя иных желаний, кроме желаний твоего мужа и господина… – я произносила отрывки того, что успела понять и запомнить у грани.
– Эта клятва настолько давняя, что не каждый живущий может ее вспомнить. Хотя в некоторых старых семействах практикуется подобное – легче всего заставить юную невесту принести клятву и жить, даже не пытаясь как-то понять друг друга, идти на компромиссы, налаживать отношения, привыкать друг к другу. Женщина уже твоя, и никуда не денется, пока жива. Это противозаконно, так как полностью лишает жертву воли.
– Не думаю, что леор задумывался об ответственности в тот момент, – заметила я. -Он просто воспользовался тем, что само шло ему в руки.
Я запнулась и с надеждой посмотрела на Даэля:
– Теперь, когда клятва разорвана и не может причинить маме вред, можно ли ее освободить от леора Клависсио?
– Я могу предъявить ему обвинение, я даже смогу отправить его в тюрьму. Весьма комфортную и совсем ненадолго. Но это разрушит репутацию твоей матери. Готова ли она рискнуть всем и найти в себе силы уйти от мужа?
– Не знаю, – смутилась я. – Раньше мне казалось, что нет. Но теперь, когда я знаю причину… Мне нужно увидеть ее и поговорить.
– Я дам вам время принять решения и помогу, если ты решишься увезти ее с Юты. Но как быть с наследниками рода сент Рейн? Ведь у тебя четверо братьев. Двое достаточно взрослые, чтобы принимать решения самостоятельно. Но двое младших могут стать причиной долгой судебной тяжбы. И если твой отчим решит применить грязные методы игры, твоя мать никогда не получит опеку над своими детьми.
– Это то, что всегда останавливало нас. Не давало разорвать все одним махом.
– Почему ты никогда не говорила мне, что у тебя все так плохо? – тихо спросил эфет, присаживаясь рядом и осторожно касаясь мой руки своей.
– Ты не был в моих глазах тем, кому бы я осмелилась довериться. Бескомпромиссный и жесткий представитель закона. Извини.
Почему-то именно теперь мне захотелось быть с ним максимально откровенной. В пределах разумного, конечно.
– Тогда, если уж ты решила побыть со мной откровенной, расскажешь, что с тобой происходит? О чем ты говорила там, в парке.
– И, правда, детка, расскажи ему все о нас. Если сможешь, конечно, - мой Кошмар, улыбаясь, сел на кровать с противоположной от эфета стороны.
Я повернула голову и не сводила взгляд с призрака, сводящего меня с ума.
– Джети, ты меня слышишь?
– Я вижу его, – меня скрутило от боли, но какая-то внутренняя злость не дала ей отобрать у меня голос. – Алена сент Лора.
– Видишь? – глаза эфета подозрительно сузились, – того, кто уже давно мертв?
Я стерла выступившую из носа кровь и нервно усмехнулась.
– И ты подозреваешь, благодаря кому.
– Джети… – эфет собрался что-то сказать, когда в комнату вошел один из его людей.
– Мы выследили убийцу. Она задержана и доставлена резиденцию.
– Она? – переспроса я, невольно отвлекаясь от Кошмара.
***
– Мы получили приказ. Приоритет: высший, - в рубку ворвался Дронг, один из доверенных Псов. Клауд взял сообщение и озвучил Манфреду:
– Арестовать и сопроводить к месту проведения допроса в Канберию высокого леора Клависсио сент Рейна. Подозревается в заговоре против действующей власти. И ты не поверишь, где обитает наша цель.
– Где же? – Манфред не выглядел слишком заинтересованным. Скорее озадаченным смутным предчувствием, не дающим ему покоя вот уже несколько дней.
– Планета Юта. Видимо не зря мы сюда так торопились.
Оба Пса одновременно перевели взгляды на иллюминатор. Планета предстала перед гостями во всей своей красе. Она сияла зеленью и синевой, напоминая оставленную когда-то еще их пращурами легендарную Терру.
– Резиденция сент Рейнов находится в главном городе Юты - Мельхоре. Судя по сводкам, которые мы регулярно получаем от наших осведомителей, у них там сейчас какая-то заварушка. Замечено присутствие эфета. И еще кое-что…
Пес колебался, но все же решился поделиться информацией:
– Мы перехватили переговоры неизвестных. Судя по всему, сент Рейн интересует не только нас. Но те ребята вряд ли захотят его арестовать.
– Наемники? – уточнил Манфред.
– Похоже на то.
– Благодарю, Дронг. Будем во всем разбираться на месте, - произнес Клауд, задумчиво сверля взглядом планету.
***
Она стояла на коленях, и длинное алое платье окружало ее словно лужа собственной крови. Ее лицо было поднято к ладоням эфета, голова и плечи мелко тряслись. Женщина была красива той вызывающей дерзкой красотой, которая заставляла мужчин терять голову и совершать немыслимые поступки.
– Зачем? – эфет надавил силой, и я почувствовала, как вокруг женщины воздух становиться тяжелым и вязким.
– Он мой! Я устала делить его с этой дрянью. Надеяться каждый раз, что она родит и сдохнет. Но нет. Ей все время удавалось выжить. Я дождалась, когда ее дочь, целительница, уберется с планеты, и решила воспользоваться суетой на приеме. Меня никто бы никогда не заподозрил. Мы с Клависсио не афишировали наших отношений.
– Что вы сделали? – ни голос, ни поза эфета не изменились, однако, его жертва побледнела и словно в трансе, через силу продолжала говорить.
– Я прошла в комнату. Охрана не обратила на меня внимания, привыкли, что я частая гостья в этом доме. Эта дуреха даже не заметила меня сразу. Я взяла кинжал и всадила ей в живот. Она не должна выжить. И я, наконец, смогу стать настоящей леорой сент Рейн.
Судя по последним словам, женщина давно уже не отдавала отчета в том, где она находится и что происходит. Ее фантазии затмили собой реальность, и я невольно содрогнулась от того, насколько недалеко от нее ушла.
– Эфет Корр, – озаренная внезапной догадкой, вмешалась я, – могу я задать ей вопрос?
– Да, конечно, – Корр не выглядел удивленным, скорее озадаченным
Я подошла к женщине и опустилась рядом с ней на колени. Наши лица оказались на одном уровне, и я отметила ее бледность, темные круги под покрасневшими глазами, горькую складку между бровей.
– Кара, почему теперь? Как мы поняли, ты давно являешься любовницей леора, но почему именно теперь?
– Так нужно, – оглядываясь, словно боясь, чтобы никто не услышал ее слов, зашептала женщина.
– Кто тебе это сказал?
Она напряглась, поморщилась, словно от боли, вытерла со лба выступившую испарину.
– Я не могу ответить, – протянула она, силясь сделать вздох, – он мне не велит. Он сильный, я не могу ему отказать. Он меня накажет.
– Кара, кто он?– я настаивала, подкрепляя свой вопрос внушением. Действуя не так, как Корр, а совсем по-иному. Не заставить ее заговорить, а ослабить внутренний контроль настолько, чтобы она не смогла молчать. То, что я бы никогда не сумела сделать для себя самой, я проделывала на другом человеке. Мой следующий шаг к своей собственной бездне.
– Нееет, мне больно! Он не простит, – женщина закашлялась, на ее губах выступила кровь. Я схватила ее за руку, сканируя состояние организма. И с ужасом поняла, что уже ничем не смогу ей помочь. Женщина умирала. Не от болезни, не от увечья, а по чьему-то злому умыслу. Словно ее тело выполняло отданный кем-то далеким приказ. А спусковым механизмом послужили мои вопросы, которые заставляли ее думать, говорить, сомневаться в том, что она сделала.
– Что с ней? – эфет недоуменно воззрился на меня.
– Расплата за неисполненный до конца приказ и частичное признание, – повинуясь глупому импульсу, я как могла, облегчала ее боль.
Наблюдая за женщиной, отметила, что не испытываю к ней жалости или сострадания. Кажется, мы обе были в схожем положении. Но она сдалась, а я еще пытаюсь бороться сама с собой.
– Приказ? Джети, что тебе об этом известно? – тело женщины уже не билось в конвульсиях, и я, наконец, смогла отвести от нее свой взгляд. Все, что могла, я для нее сделала – облегчила смерть, несмотря на то, что она подняла руку на мою мать и ее нерожденного ребенка.
Вопрос эфета заставил задуматься и решиться на то, чего бы я никогда не смогла сделать, не развернись передо мной сейчас кровавая картина. Облегчения не будет, мне никто не сможет помочь. Так лучше уж так, одним махом, чем растягивать мучения на неопределенное время.
– Приказ об убийстве. Нельзя игнорировать, нельзя избежать. Иначе безумие и смерть. Никто не должен узнать…
Голова взорвалась острой болью, в глазах потемнело. Я почти лишилась сознания, продолжая говорить, с силой сжимая ладонями раскалывающуюся голову.