- Да, мама, я же…
- Зря потратил деньги, – обрубает резко, - девочка наша.
Мне кажется, мы с ним выдыхаем одновременно. Прижавшись губами к головке Оле, встречаемся с ним глазами. Он улыбается.
- Здравствуй, Яна, я тебя помню.
- Да… - мямлю в ответ, - я вас тоже…
Черт. Что за бред я несу?..
- Поболтаем? – спрашивает, сложив губы в подобие улыбки, и, подойдя, обнимает одной рукой за плечи.
Мое тело тут же деревенеет. Я не помню, когда в последний раз ко мне вот так кто-то прикасался. Даже, когда мама умерла или когда Антон оставлял на моей коже синяки, свекровь в утешение хлопала меня по плечу.
- Майкл, а ты сходи в магазин… за тортом…
- Ян… - обращается он ко мне, спрашивая моего позволения оставить нас наедине.
Все мы понимаем, что торт, всего лишь предлог. И я решаю, пусть это случится сегодня. Если она хочет, значит все равно разговор рано или поздно состоится.
Лучше сейчас, чем мучиться в ожидании.
- Иди, - киваю Майклу.
Усаживаю Олю на полу в гостиной, а сама опускаюсь в кресло, стоящее напротив дивана, на котором, закинув ногу на ногу, уже сидит Ольга Сергеевна.
Я не видела ее больше трех лет, но, по-моему, сейчас она выглядит даже моложе, чем тогда. Как старшая сестра Майкла, но никак не его мама. Белые волосы распущены по плечам, а на лице ни единой морщинки. Полные губы, скорее всего, подкачаны, но очень аккуратно, совсем не портят общей картины. Скорее наоборот, придают образу обманчивой невинности и свежести.
- Рассказывай… - выводит из раздумий ее голос.
- Рассказывать?.. – мгновенно теряюсь, - что именно?
- Все, Яночка, - улыбаясь, склонят голову набок, - почему не сказала сыну о беременности?
С преувеличенным интересом наблюдаю, как Оля ставит кубики друг на друга, одновременно судорожно придумывая достойный ответ.
Она же не думает, что я буду говорит с ней о подобном?!
- Наверное, на то были причины?.. – подсказывает она.
- Были… - нехотя соглашаюсь.
- Он тебя обидел?
Я никогда никому этого не рассказывала. Ни одна живая душа не знает, что и как было между нами тогда. Я похоронила эти воспоминания в самом дальнем уголке сознания и никогда, ни при каких условиях не воскрешала их.
И вот сейчас, всего парой вопросов эта женщина вскрыла наболевшее.
- Он попросил, чтобы я позвонила, если будут последствия, обещал дать денег на аборт.
- Ну, козлина! – хмыкает она.
- Нет! Он не такой, - вырывается у меня, - это я виновата.
- Даже так? – выразительно вскинув брови, взглядом требует пояснений, - ты связала его и изнасиловала?
- Нет, конечно, - боже, как это сложно.
Вытаскивать из себя то, что заперто на тридцать замков. Не только вспоминать, но и озвучивать его маме!
ЕГО МАМЕ!
- Ян… - я вскидываю на нее глаза и с удивлением понимаю, что хочу… хочу рассказать.
Три года эта тема была под запретом. Я не обсуждала ее ни с одним человеком. Более того, я даже не пыталась ее анализировать. Мне казалось, проще забыть, адаптироваться в новых условиях, учиться жить с тем, что есть, а не копаться в хламе никому не нужных сожалений.
- У нас не было отношений, - прочистив горло, проговариваю я, - мы были вместе только один раз.
- Дай угадаю, он был пьян в кашу…
Видимо, мой бегающий взгляд, не оставляет место сомнениям, потому что, демонстративно, поджав губы, Ольга Сергеевна пересаживается ближе, обволакивая меня ароматом цитруса с нотками жасмина.
- Послушай, девочка, старую мудрую женщину - в деле, касающемся двоих, виноваты всегда оба. А то, что он был пьян, его не оправдывает, скорее, наоборот.
Как завороженная, смотрю в ее сверкающие голубые глаза и чувствую, как кровь разгоняется по венам. Я ведь обижалась на Майкла, очень сильно, не за ту ночь, а за то, что он наговорил мне перед отъездом в Штаты. И, возможно, именно эта обида стала причиной того, что я скрыла от него беременность.
Но, в том, что забеременела, я всегда винила только себя.
Прокручивая в голове эту мысль, не замечаю, как Оля, подойдя ко мне, тянет пупса.
- Это твой? – с восторгом в голосе спрашивает ее Ольга Сергеевна, - какой славный!
Дочка настороженно осматривает женщину и замечает на ее груди бусы из перламутровых плоских дисков.
- Нравятся? – указывает на них пальцем, - хочешь потрогать?
Бросив на меня быстрый взгляд, закусив нижнюю губку, возвращает его к вожделенному украшению.
- Пойдешь к бабушке?.. – тихо спрашивает мама Майкла, осторожно тянет к Оле руки, и та соглашается, вмиг продается за блестящие кругляшки, - вся в меня… удавится за понравившуюся цацку…
Снимает с шеи бусы и надевает их на дочку.
- Ой… зря вы дали ей, вдруг порвет…
- Другие купим… - проговаривает женщина с улыбкой и смотрит мне в глаза, - я буду ее баловать.
- Не стоит…
- Посмотри, какая красотка получилась! Блондинка с глазами цвета кофе! Конечно, она будет нашей принцессой!
- Спасибо, - бормочу смущенно, краснея от распирающей гордости.
Моя дочка ей понравилась!
В прихожей хлопает дверь и вскоре в дверном проеме появляется Майкл с тортом в руках.
- Все нормально?.. – с опаской глядя на нас, спрашивает он.
- Конечно, - смеряет его насмешливым взглядом, - твоя Яна в целости и сохранности.
Мое сердце, совершив сальто-мортале, отпружинив от желудка, подскакивает к горлу.
Зачем она так говорит?.. Неужели не понимает, как это словосочетание раздражает мое сознание?..
Никогда не была его и никогда не буду.
Позже, когда Ольга Сергеевна уходит, Майкл вдруг начинает куда-то спешно собираться.
Я понимаю, что не в праве требовать от него отчета, но впервые меня так и подмывает спросить, куда же он собрался на ночь глядя. К любительнице сладких духов?
- Буду поздно, - бросает через плечо перед тем, как переступить порог дома.
Накормив дочку ужином, решаю с ней порисовать. Красок и карандашей в квартире нет, поэтому довольствуемся шариковой ручкой и бумагой для принтера.
Я рисую - она угадывает. Только расслабиться и получать удовольствие от игры не получается. Слишком много впечатлений. Они навалены в кучу и с нетерпением ждут, когда я их рассортирую и как следует распробую.
Приятных, несомненно, больше. Знакомство с мамой Майкла оставило в душе неизгладимый след. Я не думала, что она такая… классная!
Умная, мудрая… и тактичная. Только сейчас до меня доходит, что она ни словом не упомянула Милу. А ведь они должны были плотно общаться. Речь шла о свадьбе, наверняка они ее вместе обсуждали.
И то, как она приняла Олю, навсегда расположило меня к ней.
Вечером, искупав и уложив дочку спать, решаю посмотреть какой-нибудь фильм. Майкл показал, как пользоваться его телевизором, он подключен к интернету, поэтому можно выбрать кино на любой вкус.
Полистав каталоги, останавливаю свой выбор на старой мелодраме «Слезы под дождем». Вспомнилось, как плакала мама, когда дело доходило до финала.
Включаю и устраиваюсь на диване. Ближе к середине фильма чувствую, что засыпаю. Оставить бы на завтра, но я так не люблю. Хочется досмотреть до конца, чтобы не портить этот день смазанными впечатлениями от недосмотренного фильма.
Приняв вертикальное положение, тру глаза и пытаюсь сосредоточиться на драме героини Шерон Стоун.
Видимо, не помогает, потому что, провалившись в сон, резко просыпаюсь, когда на плечо опускается тяжелая рука.
- Ян! Уснула?..
Распахнув глаза, смотрю на склонившегося надо мной Майкла.
- Ой… прости… - не до конца проснувшись, порывисто сажусь.
Он отходит на шаг назад и, заложив руки в карманы, смотрит на меня исподлобья. Выражения лица не разобрать, в квартире потушен свет, только включенный телевизор подсвечивает сзади его высокую фигуру.
Запахнув на груди халат, встаю на ноги с намерением покинуть гостиную, но Майкл вдруг встает на пути.
- Посидишь со мной?
- Я спать…
- Да, ладно… - делает шаг навстречу, касаясь меня своей грудью, - Я-а-а-н… Не уходи, а…
А затем, быстро обхватив руками, делает рокировку, опускаясь на диван так, что я оказываюсь стоящей между его широко разведенными ногами.
- Майкл! С ума сошел?!
- Не уходи… - просит, задрав ко мне голову, - мне так хреново, Янка…
Прикрыв глаза, втягиваю в легкие его запах. Надо уходить. Он снова пьян, и его снова грызет тоска.
Приняв мое бездействие за согласие, но притягивает мои бедра к себе и утыкается лицом в область груди. Шумно дыша, трется об меня лицом.
- Ч-что ты делаешь?.. – выдыхаю я.
- Ммм… - усиливая давление пальцев на бедрах, находит ртом сосок правой груди.
- Майкл! – хватаюсь за его плечи, - Майкл, прекрати!
- Тшшш… - хрипит парень, - помолчи немножко…
Помолчать?! Да мне укусить его хочется, чтобы отпустил!
- Отпусти, слышишь?..
Опустив руки по ногам вниз, он поддевает их под коленями и толкает меня на себя, усаживая верхом.
- Просто побудь рядом… - шепчет на ухо, - я тебя понюхаю и отпущу.
С этими словами он прижимается ко мне всем телом и зарывается носом в шею за ухом.
Я абсолютно дезориентирована. Хлопая глазами в темноту, обмякаю, позволяя ему едва ли не уложить себя поверх его тела.
- Такая вкусная, - проникает в уши, дурманя разум, - почему ты так пахнешь всегда?..
- Как?..
- Ох@енно, Янка…
Руки на моей спине оживают, вдавливаются в кожу, обжигая через ткань халата. Ведут вниз, останавливаются на пояснице. Одновременно с этим кожу шеи опаляет горячим дыханием. Вдавливая меня в себя, он проводит по ней влажным языком.
Я пьянею. Сердце грохочет, как бешеное, разгоняя по телу странное тепло.
Майкл подается ко мне бедрами, давая почувствовать степень своего желания.
Ой, мамочки… Он там твердый…
- Сладкая какая, - отпустив поясницу, двумя руками разводит полы халата на груди, - иди сюда, маленькая…