— Я еще не согласился, чтобы говорить о страховке.
— Хорошо. — Кивнул полковник, не вдаваясь в полемику. — Ребята из спецподразделения, которое надо навести на цель.
— Ясно. Так что с выжившим? Я могу с ним переговорить?
— Нет. — Полковник отвернулся от пляжа и присел на парапет. — Боец в отделении для буйнопомешанных. Совсем плохой стал после того рейда. Всякую чушь несет. Пусть полежит, отдохнет, подлечится.
— Агентство упрятало, чтобы не наболтал лишнего? — Тронхейм повторил маневр Полковника. Теперь оба мужчины смотрели на набережную и городок. — У него есть информация, которую надо скрыть?
— Его незачем прятать. Рассказать он ничего вразумительного и так не может. Только: «Ребят забрали стены и воздух». И все. Остальное — что-то нечленораздельное. Понятно одно — отлично подготовленная диверсионная группа, хорошо знакомая с местными условиями и адаптированная к ним, прекрасно вооруженная, погибла за две минуты, парень же выжил чудом, но подвинулся умом. У меня складывается впечатление, что противнику был известен план, и группу, попросту, ждали. Когда ребята появились, то их покрошили в лапшу. Вопрос о трупах, правда, остался открытым.
— Почему не была направлена вторая группа?
— Наши аналитики посчитали, что это нецелесообразно — слишком много народу задействовано. Утечка информации на стыках — зло любой организации. Именно оттого и было решено действовать путем, который я Вам сейчас обрисовал. Что операция осуществляется, знает только мой непосредственный начальник. Все… — Полковник развел руками. — Детали операции, в том объеме, который я Вам предоставил, знаю один я, руководство операции — тоже я, финансирование — неподотчетные фонды — для спецмероприятий. Кроме Исполнителя, оперативно-тактических подробностей знать никто не будет. Мы надеемся, что таким путем удастся избежать огласки, и провести операцию тихо и незаметно. В первую очередь, конечно, для противника. Но, и нашим сотрудникам о ней знать тоже не нужно.
— Вы читали Фредрика Форсайта? — Тронхейм посмотрел на Полковника с любопытством.
— Избранные места.
— «День Шакала»?
— Про одиночку, почти совершившего удачное покушение на Де Голля? Читал, хорошее произведение, жизненное.
— Именно. — Наемник удовлетворенно кивнул. — Вы сейчас правильно сказали: жизненное. Ситуация требует нестандартного подхода.
— Вы правы, ситуация примерно такая же: одинокий волк, сам решающий, когда, где и как. Настоящий ночной кошмар для спецслужб.
— Если помните, Шакала там вычислили. — Тронхейм ухмыльнулся. — Не хотелось бы мне оказаться в его шкуре по вине ваших сотрудников.
— Риск есть всегда, но в такой постановке вопроса — вполне приемлемый. Мы ограничим количество посвященных до минимально возможного. Это все, что я могу сделать для обеспечения секретности. Больше никто, кроме уже названных людей, про операцию ничего знать не будет.
— Если я соглашусь, мне понадобятся оборотные средства на закупку необходимого снаряжения частным образом. Как я могу получить их при подобном раскладе?
— Назовете сумму и получите ее наличными.
— Где и как?
— Место назовете Вы. Курьер привезет контейнер. Что внутри- не его дело. Он будет выполнять приказ. Тайники подготовите Вы сами. Сами же будете и следить за ними. Мы направлять человека на подстраховку не будем.
Тронхейм кивнул и вновь закурил. Потом отошел от парапета и потряс ногами, будто кошка, выходящая из воды. Полковник продолжал сидеть. Наемник вернулся и оперся руками о гранитную стенку, вновь оказавшись лицом к пляжу и солнцу, коснувшемуся горизонта. Было видно: он прикидывает что-то в уме. Через некоторое время Тронхейм повернулся к нанимателю.
— Расходы будут немаленькими. Понадобится большой объем наличности, причем — старыми купюрами среднего достоинства. Получить их надо будет сразу, чтобы уменьшить количество сеансов тайниковой связи до минимума. Чемодан денег… Вы представляете, сколько это весит?
— Представляю, — Полковник кивнул. — Килограмм пятнадцать — двадцать. Его доставят в указанное Вами место. А как Вы ими будете распоряжаться — не моя забота. Хоть на тачке возите, хоть волоком. Ответственность ляжет на Вас.
Тронхейм помолчал немного, потом вздохнул и медленно двинулся по набережной, вынудив Полковника покинуть насиженное место. Мужчины шли молча. Через некоторое время наемник продолжил разговор:
— Хорошо. Допустим, что с финансированием операции вопрос решен. Как будет осуществляться связь?
— Напрямую со мной. Связь односторонняя. Будете посылать мне электронные письма.
— А Вы?
— Я сам Вас разыщу, если мне срочно понадобится переговорить.
— Не хотелось бы… — Тронхейм поморщился. — Давайте, остановимся на Сети. В обе стороны. Кстати, Ваши коллеги отслеживают электронную переписку?
— Не без этого, — Полковник пожал плечами. — Только, объем передач довольно высок. Все, мы просто физически не отследим. Но, случайности не исключены, и об этом надо подумать сейчас.
— Коды?
— Договоримся.
— Угу… — Тронхейм пожевал губами. — Способ оплаты?
— Прежний. — Полковник развел руками.
— Время? — Тронхейм остановился.
— Вчера… — собеседник виновато улыбнулся. — Чем быстрее, тем лучше, как Вы сами понимаете.
— Хорошо, Полковник. Для начала я туда прокачусь и посмотрю на месте, что и как.
Территория завода «Росток» изобилует ангарами — бывшими производственными помещениями.
Я провел своего нового знакомого через блокпост и свернул налево в первый цех. Серж послушно шел попятам. Ангар этот представлял собой, по сути, некую санитарную зону и, одновременно, вторую линию обороны. Сейчас даже трудно предположить, что в нем делали: все, что могло стать укрытием (в том числе и станки), было выброшено, остались только какие-то производственные емкости. Их, видимо, просто не смогли унести. И остались, непонятно зачем, секции ограждения из сетки-рабицы. Голый пол служил идеальным местом, на котором бойцы, засевшие под крышей, имели возможность расстреливать противника как мишени в тире.
Обычно, в ангаре, прохаживаясь по железному решетчатому переходу, тянувшемуся через цех на высоте нескольких метров, дежурил часовой. «Долговец» гулко топал тяжелыми ботинками по решетчатому полу перехода, извещая всех, что он на посту и не заснул. Раньше для этой цели сторожа использовали деревянные колотушки, постукивая ими в такт ходьбе, теперь — подкованные армейские ботинки. Звуки шагов, доносившиеся из ангара, успокаивали: «Долг» не дремлет, а бдительно несет службу. Один часовой в ангаре много не навоюет, естественно. Но, по тревоге, минуты через три сюда успеют подтянуться «Долговцы» из казарм, превратив ангар в ловушку для противника.
Серж, по своей природной любознательности, хотел было что-то спросить у часового, но в ответ получил стандартное: «Иди своей дорогой, сталкер!». Я сгреб бегуна в охапку и вытащил вон на улицу. «Долговцы» с непонятливыми не особо церемонятся…
Выйдя из ангара, мы оказались на «центральной площади», где я дал волю своим эмоциям:
— Ты что, полный идиот?! Или жить тебе надоело?!
— А что случилось? — Серж сделал удивленное лицо, что, надо сказать, удалось ему без особого труда.
— Зачем к «Долговцу» полез, я тебя спрашиваю?
— Спросить хотел…
— Ага. Понятно. Спросить. Пристрелил бы он тебя нафиг, вместо ответа. И был бы прав, между прочим.
— Это почему? — Серж насупился. Ребенок, право слово!
— Это потому! На посту он, понимаешь, нет?
— Понима-а-ю, — протянул Серж.
— Ни хрена ты не понимаешь! Короче, я тебя довел до относительно безопасного места? Довел! Дальше — сам. Крутись как хочешь, но мне на глаза больше не попадайся — плохо кончится.
— Для кого? — Серж продолжал изображать скудоумного, хотя в глазах его я заметил некий стальной отблеск.
— Для меня… Вот, пристрелю я тебя на территории «Долга», и мне запретят здесь появляться. Что делать буду?
— А я что без тебя делать буду?! — Серж начал злиться, отчего его лицо покрылось красными пятнами, будто он в «Ржавые волосы» влез. — Куда мне теперь идти?
Хотел я ему, конечно, адрес назвать. Точный. Что бы не заблудился, в случае чего, но сдержался. Малохольный, что тут поделать? Как он с таким подходом к жизни до своих лет просуществовал? Ума не приложу.
— Если финансы позволяют, иди налево, там бар. «100 рентген» называется. У здешнего бармена можно много интересных вещей приобрести за деньги. Ну, или за услуги. Бармен часто новичкам задания дает, те, за которые серьезные сталкеры не берутся. А новичку — в самый раз. Опыт приобрести, амуницией разжиться, знакомства полезные завести. Если денег нет, иди туда, — я махнул рукой в сторону ангара, стоявшего от нас чуть левее чрез площадь. — Там «Арена» — место гладиаторских боев. Хозяин принимает ставки на исход поединка. Ему всегда нужно свежее мясо, поэтому он охотно встречает новичков и хорошо платит. Если сразу не ухлопают, разживешься деньжатами. А не хочешь, ступай прямо — к «Долгу» придешь.
— Ты же сам только что говорил, что к «Долговцу» лучше не подходить.
— Это, если он на посту. А так, скажешь охране, что хочешь в «Долг» вступить, тебя и пропустят. У них тоже нехватка бойцов. Каждый человек на счету. Они набор в свою группировку не прекращают никогда. Вот, послушай! — я указал пальцем вверх.
Громкоговоритель, висящий на кирпичной стене цеха над нашей головой, как раз, откашлялся и начал вечернюю пропагандистскую программу, прерывающуюся помехами, невесть как попадающими в провода. «Свободные сталкеры! Ветераны и новички! Вступайте в ряды «Долга»!» — вещало чудо советской индустрии «массмедиа». Серж глядел на динамик приоткрыв рот. Не ожидал, видимо, что все так серьезно.