Он твердо и прямо смотрел мне в глаза, и я захотела, чтобы все его слова нашли подтверждение на деле. Будет ли он со мной грубым, но не причиняющим боли? Возбудит ли во мне желание большего? Заставит ли меня навсегда остаться с ним рядом?
Я отвернулась и шагнула с тротуара, тут же оказавшись под дождем. Обувь в один миг промокла, а юбка и блузка прилипли к телу. Я закрыла глаза, чувствуя, что Тайлер наблюдает за мной. Прохладный дождь намочил волосы, и я откинула голову назад, чтобы капли остудили лицо.
Почему Марек? Почему именно он пробился к моему сердцу и почему я позволила ему это сделать?
Теплое мужское тело прижалось ко мне сзади, и я почувствовала, как его рука легла на мое бедро. Я повернула голову, и он коснулся ладонью моей щеки и накрыл мои губы своими.
Тайлер.
Я провела языком по его губам и почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Тело горело, низ живота отяжелел от желания, и я углубила поцелуй. Коснулась языком его верхней губы, легонько прикусила и потянула нижнюю, а затем позволила Тайлеру проделать то же самое со мной. Марек скользнул руками к моей талии, развернул меня и прижал к себе, одновременно целуя так, что мое дыхание сбилось. Дождь хлестал, одежда прилипла к телу. Тайлер провел языком по моему подбородку, собирая капли с кожи.
– Тайлер, – выдохнула я, зажмурившись, потому что его прикосновения доставляли мне такое удовольствие, что казались практически болезненными. – Тайлер, это неправильно.
Я отстранилась от него и отвернулась, тяжело дыша. Нелегко отказаться от своих желаний, и меня учили, что некоторые ошибки, конечно, можно исправить, но есть такие, которые вообще не стоит совершать. В глубине души мы всегда знаем, что правильно, а что нет. Разобраться в этом не трудно. Трудность заключается в том, чтобы правильно оценить последствия своего плохого поступка и его необходимость.
– Мне нравится твой сын, – призналась я Мареку. – И я люблю свою работу. Ты – публичная персона. Мы не можем себе этого позволить.
С этими словами я уронила руки вдоль тела так, словно они весили тысячу фунтов. Я не устала, но почему-то чувствовала себя совершенно разбитой. Марек посмотрел на меня исподлобья и слегка придвинулся.
– Истон, мы вместе едем домой, – заявил он тоном, не предполагающим возражений.
Измученное сердце забилось сильнее, умоляя меня согласиться. «Если ты не сдашься, то всегда будешь хотеть его. Отправляйся с ним домой. Ложись с ним в постель. Переступи через себя, иначе это безумие не закончится».
Но я не могла.
Что, если все станет еще хуже? Я не могла вынести мысли, что больше никогда его не увижу.
Новый Орлеан, может быть, и большой город, но здесь все равно все друг друга знают. Кто-нибудь – кто угодно – обязательно увидит нас вместе, и вскоре наш роман будет обнародован.
Нет.
Я подняла взгляд на Тайлера и тихо попросила:
– Отвези меня домой, пожалуйста. Ко мне домой.
Он прищурился и стиснул зубы, но я не стала дожидаться возражений. Развернувшись, я пересекла Ройял-стрит и свернула на более тихую боковую улочку, направляясь к парковке. Дождь насквозь промочил одежду, озноб пробирал до костей. Марек догонял меня, и я ускорила шаг, чтобы избежать дальнейших разговоров, быстро миновала вход в отель и двинулась дальше по тротуару. Если Тайлер продолжит настаивать, я точно не устою перед искушением и сдамся.
Но он остановил меня, схватив за локоть.
– Ты мне нравишься, ясно? – глядя себе под ноги, произнес он с таким видом, словно признание далось ему нелегко, и шагнул ближе. – Ты мне очень нравишься, сам не знаю почему, ведь чаще всего ты чертовски несчастна рядом со мной. Ты редко улыбаешься. Никогда не смеешься, зато любишь спорить, но по какой-то необъяснимой причине я хочу видеть тебя рядом. Мне хочется рассказывать тебе о себе, нравится нести всякую чушь. Почему мне кажется, что все это неправильно?
Я склонила голову, надеясь, что он не заметит моей улыбки. Он абсолютно правильно подметил. Чаще всего я ощущала себя несчастной, и было странно, что я так сильно понравилась ему. И в другой ситуации, возможно, я бы дала ему шанс. Возможно.
– Марек? – сквозь шум ливня долетел до нас чей-то голос. – Это ты?
Мы с Тайлером отпрянули друг от друга. Я посмотрела по сторонам и увидела группу людей, стоявших под навесом у входа в отель, мимо которого мы только что прошли. Лицо Тайлера сразу же приобрело суровое выражение при виде четырех одетых в деловые костюмы мужчин, курящих сигары. Он взял меня за руку и направился к ним, удерживая меня немного позади себя, а не рядом.
– Блэквелл. – В глубоком голосе Тайлера слышалось раздражение.
Мейсон Блэквелл – я видела его лицо по телевизору и слышала, как его имя упоминали при обсуждениях городского совета, – выглядел совершенно непринужденно и, казалось, находился в хорошем настроении, чего я никогда не замечала у Тайлера. Его черный галстук был ослаблен, а рука покоилась в кармане брюк. На губах играла легкая улыбка, и я почувствовала аромат зажатой в его пальцах сигары, когда он улыбнулся Тайлеру. Сам Марек выглядел напряженным, и я сразу поняла, что ему далеко не комфортно общаться с Блэквеллом.
– На Западном берегу объявили комендантский час из-за непогоды, – сказал тот. – Но здесь вечеринка в самом разгаре.
Его белозубая улыбка погасла, когда он поднес сигару ко рту и затянулся. Несколько девушек, одетых в короткие коктейльные платья, хихикая и спотыкаясь, выбежали из дверей отеля, остановились перед группой мужчин, и каждая из них прижалась к своему спутнику. Юная брюнетка, волосы которой были чуть светлее моих, положила руку на грудь Блэквелла и прильнула к нему.
Тайлер прочистил горло.
– Как поживает твоя жена, Мейсон? – спросил он весело и презрительно одновременно.
Блэквелл держал руку в кармане, так что я не заметила у него обручального кольца, но на лежавшей у него на плече левой руке девушки его точно не было. Блэквелл уставился на Тайлера, улыбнувшись одними губами, и напряжение между ними двумя заметно усилилось. Мейсон перевел взгляд с Тайлера на меня, стоявшую чуть позади.
– Приветик? – поздоровался он и, окинув взглядом мою фигуру, втянул воздух сквозь зубы, и слегка улыбнулся Тайлеру.
– Завидую тебе, – сказал он, поднося сигару ко рту. – Впервые в жизни.
Меня затошнило, и рот наполнился горечью. Возможно, виной тому стал отвратительный запах сигары, а может быть, вопиющее высокомерие Блэквелла, но мне вдруг захотелось заткнуть ему рот. Мейсон протянул мне руку, и в его глазах мелькнуло похотливое выражение.
– Мейсон Блэквелл, – представился он.
Но Тайлер сделал шаг вперед, загораживая меня собой.
– Она замерзла, – бросил он. – Я везу ее домой.
И даже не попрощавшись, Марек схватил меня за руку и потащил обратно по улице так быстро, что мне пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать.
– Ты от него не в восторге, – задумчиво произнесла я, моргая, чтобы стряхнуть дождевые капли с ресниц. – И я понимаю почему. По телевизору он производит более приятное впечатление.
Тайлер пересек улицу, волоча меня на буксире, и свернул за угол.
– Он вообще не произвел на тебя впечатления, – тихо проговорил он.
Тротуар пошел под уклоном, и я споткнулась.
Ускорив шаг, я догнала Марека и последовала за ним по пустой темной улице.
– Тайлер, я не собиралась знакомиться с ним, – заверила я, удивляясь, почему он так рассердился.
Так вот почему он помешал Мейсону пожать мне руку? Я не собиралась называть свое имя. Мне было известно, что они с Тайлером претендуют на одно и то же место в сенате. Я же не дура и понимаю, что Мейсон мог бы использовать меня против Тайлера.
Я крепко стиснула его руку, потому что он шагал очень быстро.
– Именно об этом я тебе и говорила, – напомнила я. – Мы обязательно наткнемся на кого-нибудь из твоих знакомых. И что ты собираешься делать? Прокрадываться в мою квартиру по ночам, когда Кристиан ляжет спать? – выпалила я. – Возить меня в забытые богом ресторанчики где-нибудь в Мариньи? Я не хочу быть твоим секретом, Тайлер. Это слишком опасно.
У меня перехватило дыхание, когда он протащил меня через широко открытые ворота погруженной в полумрак парковки и тут же прижал к стене рядом с ними. Нас в любой момент могли увидеть: мог проехать какой-нибудь автомобиль, а подъездная дорожка, как мне было известно, вела в жилую зону и оканчивалась большим двором.
Но сейчас поблизости никого не было.
– Что ты делаешь? – ахнула я.
Марек прижался лбом к моему лбу и вскинул руки, удерживая в ладонях мое лицо.
– Укромные местечки, тихие уголки, – прошептал он мне на ухо. – Вот и все, что нам нужно, Истон.
И я затаила дыхание, когда Тайлер склонил голову и поцеловал меня, быстро и страстно лаская мой рот, посасывая и покусывая мою нижнюю губу, словно изнывал от желания. Я застонала, ощутив, как он прижимается ко мне возбужденным членом, а затем скользит ладонями вниз, подхватывает меня под бедра и придавливает к стене. Я обхватила его ногами за талию. Обеими руками Марек порывисто сжал мои ягодицы и продолжил целовать с такой силой и страстью, что я не могла нормально соображать.
– Тайлер, пожалуйста, – выпалила я, задыхаясь. – Нам нельзя.
Он нарушал все запреты, и я понимала, что теряю рассудок.
Твою ж мать!
Марек приподнял меня повыше и стянул с моих плеч блузку, обнажая грудь. Соски затвердели в ожидании ласки, и я обвила руками шею Тайлера, притягивая его ближе к себе. Торопливо и жадно он поймал один из них ртом, прикусил и пососал его, усиливая во мне желание и вызывая дрожь в теле. Его пальцы скользнули в трусики, погрузившись в мою влагу.
– Мне плевать, с кем ты знакомишься, – прорычал он, – лишь бы не с этим куском дерьма.
– Тайлер… – Я крепко зажмурилась, когда он задвигал пальцем активнее.
– Он всегда такой чертовски самодовольный, – процедил он сквозь зубы, – всегда берет верх. Я думал, мне понравится обладать тем, чего нет у него, но это не так. – Он ввел второй палец, растягивая меня изнутри. – Я не хочу, чтобы он пялился на тебя, Истон.