Тогда я понял, что, несмотря на доставшиеся в наследство деньги Мареков и семейные чаяния, мой отец поступил правильно, посвятив свою жизнь науке. Он понимал, что к чему.
Я снова сдвинул темные очки на переносицу.
– В конце дня будет видно.
– Да, в конце концов все дни становятся друг на друга похожи, – согласился отец с улыбкой в голосе. – И судя по этой седине, – он взъерошил мои волосы, – я бы сказал, что время движется быстрее, чем ты.
– Отцепись! – проворчал я, приглаживая волосы обратно. – Мои волосы такие же черные, какими были твои тридцать лет назад.
Отец фыркнул, скрестив руки на груди, я сделал то же самое, и мы стали наблюдать, как Кристиан носится туда-сюда по полю. Мельком оглядевшись по сторонам, я наконец заметил Истон у небольшого торгового киоска. Она наполняла ведерки попкорном. Я задержал на ней взгляд, испытывая непреодолимое искушение при виде сияющей улыбки, с которой она обменивала еду на наличные, и прикусил губу, чтобы подавить желание, разгоревшееся в жилах.
Истон выглядела великолепно. Ее обтягивающие коричневые брюки подчеркивали фигуру, но выглядели подобающе, а не вызывающе. Она надела белую блузку с длинными рукавами, застегнув ее до самого горла, а волнистые каштановые волосы собрала сзади в конский хвост. Мне нравились ее наряды учительницы. Они создавали ложное впечатление невинности и чистоты, словно это не ее губы обхватывали мой член, когда два дня назад я позвонил ей в полночь и сказал, чтобы она открыла мне входную дверь.
– Я изучил твои последние достижения в «Марек Индастриз», – проговорил отец. – Нанимаешь местных рабочих на Востоке с той же зарплатой, что и в Соединенных Штатах. Это позитивная перемена, Тайлер.
– А тем временем мои конкуренты платят работникам в странах третьего мира жалкие крохи и тратят денег в три раза меньше, – ответил я, не спуская глаз с Кристиана.
– А сколько денег нужно для счастья?
Я взглянул на Истон, которая, уперев руки в бока, улыбалась и болтала с мисс Мейер.
– Всегда есть к чему стремиться, – вполголоса сказал я. – Всегда есть чего хотеть. Денег всегда не хватает.
– И эта погоня уведет тебя от всего, что действительно имеет значение, – возразил отец.
Он всегда учил меня и никогда не довольствовался просто ролью отца. Я снова повернулся лицом к полю, едва ли замечая там Кристиана, пока собирался с силами.
– Ты все еще сражаешься в этой битве, – продолжил он. – Твоя совесть знает, что правильно, Тайлер, но эго все время подталкивает тебя вперед. Главное – не скорость. Все дело в направлении движения. Определи уже свои цели.
– Мне нужно все. – Я обернулся и дерзко ухмыльнулся отцу. – Таковы мои цели.
– Но важно не просто получить все, что хочешь. – Он покачал головой. – Важно желать то, что получаешь. Сделало ли это в итоге тебя счастливее? Стоило ли оно того? У тебя есть процветающая корпорация, в которой работают тысячи людей по всему миру, есть здоровый сын, но по какой-то причине ты не испытываешь удовлетворения.
Я стиснул зубы. Кристиан забил гол, но его не засчитали, и я не стал хлопать.
Почему все вокруг вечно мной недовольны?
Я обзавелся недвижимостью и связями, имел дело с банками и тысячами рабочих по всему миру и чертовски хорошо справлялся с этим. И занять пост в сенате я стремился с благородными намерениями, а не ради какой-то схемы для отмывания денег. Я делал все, что мог. Я справлялся со всем в меру своих возможностей. Мне просто хотелось большего. И я не собирался оправдывать ничьих ожиданий, кроме своих собственных.
– Я просто … – Я умолк, подбирая нужные слова. – После стольких лет я все еще чувствую себя так, словно… словно ничего не доказал. Словно мне все еще двадцать два года.
Отец любит меня, и я всегда это знал. Но, наверное, повзрослев, я возненавидел в нем учителя. Того, кто никогда не говорил мне «молодец» или «все в порядке: ты сделал все, что мог». Нет, учитель всегда ожидал большего, и после многих лет, когда я сдавался и старался не выделяться, потому что боялся разочаровать его, он в итоге отчитал меня перед всем классом, когда его назначили в качестве моего профессора на последнем курсе колледжа. Он надрал мне зад и заявил, что успех не дается просто так, его надо заслужить. Победитель сражается за него, а я – неудачник.
– Я знаю, что могу лучше, – сказал я внезапно охрипшим голосом и ощутил его руку на своем плече.
– Именно поэтому я проголосую за тебя, если ты когда-нибудь пройдешь в сенат.
Он собирался вернуться к друзьям, но затем вдруг заговорил снова.
– Тайлер, постарайся запомнить одну вещь, – настойчиво проговорил он, пока я стоял к нему спиной и слушал. – Можно сделать пару дел и добиться успеха. Или же можно попытаться сделать пятнадцать дел и провалить их все. Определи уже свои цели. Что именно ты делаешь? И для чего ты это делаешь?
И он ушел, оставив меня размышлять.
Он был прав. Я всегда знал, что чем-то придется пожертвовать, и в конечном итоге отказался от того, чего очень хотел, чтобы в остальном добиться успеха. Мне не хватало часов в сутках, чтобы осуществить все свои планы.
И меня окружало слишком много людей со своими собственными ожиданиями.
Я хотел, чтобы «Марек Индастриз» росла, потому что эта компания была моим детищем. Я гордился проделанной работой и видел, каких результатов мы добились, открывая представительства по всему миру и нанимая столько людей.
Я хотел занять место в сенате штата Вашингтон, округ Колумбия, потому что слишком много видел, чтобы доверять кому-либо, кроме себя. Я не мог смотреть новости или читать газету, не думая о том, что сделал бы по-другому.
Я хотел, чтобы сын улыбался мне и шутил со мной. Хотел рассказывать ему истории о своем детстве, чтобы мы вместе смотрели футбол, хотел научить его чему-то. Я полюбил его с первого взгляда и отчаянно хотел, чтобы он не винил себя в принятых мной решениях. Я принял их сам и теперь сожалел.
И я хотел Истон.
Я хотел смотреть, как она стоит в красивом платье в другом конце переполненного зала, и знать, что ее одежда будет лежать на полу моей спальни позже этим же вечером.
Кое в чем из перечисленного я нуждался больше, чем в остальном, но не хотел отказываться ни от одного пункта плана.
– Мисс Брэдбери! – крикнул кто-то позади меня. – Пожалуйста, присаживайтесь.
Продолжая стоять со скрещенными на груди руками, я перевел взгляд и увидел, что Истон протягивает упаковку с бутылками воды одному из помощников тренера. Она развернулась на месте, бросив на меня быстрый взгляд, а затем обратилась к маленькой компании, где сидел мой отец.
– О, нет, спасибо, – поблагодарила она директора Шоу. – Я просто делаю обход. Помогаю…
Она стояла довольно далеко от меня, но мне казалось, что гораздо ближе. Я чувствовал ее жар, и все мое тело гудело от осознания ее присутствия. Истон снова посмотрела на меня и вежливо кивнула.
– Мистер Марек, – поздоровалась она.
Я кивнул ей, краем глаза заметив, как Шоу поднялся со стула.
– Мисс Брэдбери добилась замечательных успехов на своих уроках, – сообщил он всем. – Сначала мы все очень сомневались, но это работает феноменально. Мистер Марек, – позвал он меня, – Кристиан, кажется, хорошо справляется. Вы должны быть довольны.
Я повернул голову, глядя на Истон сквозь солнцезащитные очки, но разговаривая с Шоу.
– Да, я очень ею доволен. – Я постарался не выдать своей ухмылки. – Она уделяет большое внимание практическим занятиям.
Глаза Истон слегка расширились, и она посмотрела на Шоу с взволнованным и в то же время разъяренным выражением на лице. Я фыркнул и снова сосредоточился на футбольном матче, изогнув губы в улыбке. Но Истон не дала мне в полной мере насладиться победой и спустила с небес на землю ответным ударом.
– А мистер Марек любезно принял приглашение выступить в День карьеры, – объявила она непривычно бодрым тоном, а затем сказала Шоу: – Хотя, возможно, мне пришлось хорошенько попотеть, чтобы уговорить его.
Какого хрена?!
– Ну, – засмеялся директор, – все мы тут умоляем, одалживаемся и подкупаем. Истон быстро ориентируется в ситуации.
Да уж, не то слово. День карьеры?!
– Мисс Брэдбери, – вмешался я, – могу ли я поговорить с вами о проектной работе Кристиана?
Со слабой улыбкой, говорящей о том, что Истон чувствует свое превосходство, она кивнула, и я двинулся вдоль поля в ее сопровождении. Остановившись на таком расстоянии, чтобы нас никто не услышал, я повернулся лицом к игрокам на поле.
– Я говорил серьезно, – негромко произнес я. – Я очень доволен тобой, понимаешь? Особенно если вспомнить, от чего я проснулся прошлой ночью.
Истон резко втянула носом воздух и закусила большой палец. Она пыталась скрыть улыбку, и это одновременно покоряло и раздражало меня. Оказалось, что необходимость скрывать отношения возбуждает и становится отличной прелюдией для секса. Мы вели две разные жизни одновременно, поэтому все между нами постоянно было новым и непредсказуемым. И все же мне хотелось в наших отношениях той свободы, которую мы не могли позволить себе на публике. Я хотел видеть, как Истон улыбается мне, и иметь возможность к ней прикасаться. Но я не мог, и это меня все больше раздражало.
– Я хочу сделать это с тобой снова, – тихо и с придыханием проговорила Истон, сводя меня с ума.
– Правда? – подыграл я, вспоминая, как проснулся от того, что она взяла мой член в рот.
– Да, – ответила она, понизив голос до еле слышного шепота. – Я думала об этом весь день.
И я бросил на нее взгляд, заметив, как стыдливый румянец залил щеки Истон, пока она не спускала глаз с игроков на поле и покусывала ноготь.
Проклятье! Я моргнул, сообразив, что не знаю, когда увижу ее снова. А она нужна мне как можно скорее.
– Молодцы! – внезапно закричала Истон и захлопала в ладоши, и я переключил внимание на Кристиана и его товарищей по команде, празднующих на поле победу.