Алиса чуть наклонила стекло: в отражении мелькнули неразборчивые разводы — зеленовато-тёмные, может, это были кусты по ту сторону дороги или, скорее, кусочек самого лягуха — на миг отразилась и сама дорога — высветленный грязный песок без следа чьего-либо присутствия.
— Повыше наведи, — тихо посоветовала Агнешка.
Снова замелькало тёмное, проскользнули даже какие-то огни, но найти их снова не удалось.
— Ничего не могу разобрать… — шёпотом пожаловалась Алиса.
— Оно мелкое. Мы, наверно, не разглядим что-то прям точно, — Агнешка потянулась поправить Алисину кисть. — Попробуй вот так ещ…
Шум наверху прервал их. Совсем наверху — он шёл с неба. Алиса и Агнешка инстинктивно прижались к машине.
Наверху проплывал — вряд ли это было принято называть в нынешнем веке самолётом — биплан? триплан? Тёмно-красный в сумеречном небе, он пролетал непривычно низко, так что можно было различить и лёгкие, будто вырезанные из дерева крылья, и шасси под брюхом и даже представить, что видишь, как крутится пропеллер. На боку были белым выведены в строчку крупные буквы.
— Что там написано? — Агнешка, прищурившись, задрала голову в небо. Алиса засмотрелась туда же, провожая биплан взглядом:
— Кажется, что-то про мораль…
Зеркало в её руках почернело. Тёмная фигура выросла и заслонила на момент остальное.
— Ну? — сказала Лана, сверху вниз глядя на них. — Что сидим?
— Лан..? — Алиса повернулась растерянно и изумлённо.
— Думаю, что она, — усмехнулась Агнешка. — Если только её не подменил за это время тёмный двойник. Надо бы по ушам проверить — Лан, напомни, какой формы у тебя были уши?
— Хватит, — оборвала та, не столько раздражённо, сколько устало.
— А серьёзно — где ты переждала? — Агнешка поспешно поднялась с земли. — Пока стреляли.
— За углом. Там не простреливалось особо, — Лана неопределённо мотнула головой, отведя взгляд. — Ну, я всё-таки поведу? Дай ключи.
Сев, внутри лягуха, она первым делом сняла ёлочку-отдушку. Кивнула вправо на посыпавшееся стекло, пошедшее сеткой:
— Кстати, вы в курсе, что у нас ещё минус зеркало?
Фургона-каблучка за ангаром уже не было. Не было больше и одной дороги как таковой — она сбилась, запуталась, приросла ответвлениями, и уже неясно делалось, по какому ехать дальше.
— Он вроде направо свернул, — Лана сбавила скорость, рассматривая разводы пыли перед колёсами. — Вот это, похоже, его следы.
— Хочешь повторить мой подвиг первого дня? — поинтересовалась Агнешка. — С фиолетовой Нивой?
— Он отстрелялся, — Лана завернула на один из путей. — Смог отстреляться. Его, кажется, малость покорёжило на почве паранойи, но он хоть в какой-то степени понимает, что делает.
Агнешка несколько нерешительно посмотрела в её сторону со своего кресла.
— А кто там стрелял? Ты не видела?
Лана как-то неохотно пожала плечом.
— Это оттуда, слева было, — сказала она не сразу. — Мы сейчас уже отвернули. Типы какие-то.
— Другие люди? — Агнешка фыркнула. — У них тут что, какая-то своя локальная войнушка, а мы в неё встряли?
— А чего ты ожидала, — Лана глянула с ледяным спокойствием.
— Они не такие были… — спросила сзади тихо Алиса, — знаешь… что вместо лица…
— Не знаю, — перебила Лана. — Может быть. Я не очень хорошо рассмотрела.
Мимо проплыла бетонная белая стела. Они ехали достаточно медленно, чтоб разобрать монументально выбитое и подкрашенное «Масло — опасно!» у неё на боку.
— Мы просто с Лис вообще ничего не видели, — задумчиво проговорила Агнешка. — Вот и интересно — люди это или не очень…
— А то я стояла и записывала детали для потомков. Какие-то были — по ту сторону дороги. Стреляли оттуда по крайней мере, насколько я поняла. Не заметили, сколько там брошенной техники? Там в каждом кузове укрыться по нескольку штук как ничего делать.
Алиса в каком-то замороженном, медлительном испуге огляделась по окнам.
— Значит, и там могут? — она повела рукой. Чуть сбоку от пути стоял, завязнув в земле, огромный слепой грузовик с колёсами в рост человека.
— Я потому и иду по следам, — кивнула Лана. — Здесь он проехал без остановок, значит, либо там никого, либо он их не заинтересовал. А если он где-нибудь ошибётся, мы идём вторым номером и, вероятно, услышим заранее. Или хотя бы поймём по чему-то.
Агнешка дёрнула углами губ чуть встревоженно:
— Лан, тебя, случаем, действительно не подменили?
— Я просто собираюсь вернуться домой.
Лана помолчала.
— Ну, и если что, — она скосилась на Агнешку. — Честно — тебе его сильно жалко?
Агнешка в некоторой неопределённости повела рукой:
— Ну так…
— Вот именно, — Лана снова перевела взгляд на дорогу. — Вы там посматривайте назад. Мне сложно без боковых.
Но отвернуться и смотреть назад было сейчас трудно: на них, полевее тропы, наплывало что-то чёрное и растопыренное, хаотично колючее во все стороны сразу, по приближении превратившееся в противотанковый ёж.
— Да ладно, — даже как будто обиделась на что-то Агнешка. — Зачем так пошло?
Лягух аккуратно, по следам миновал конструкцию. На одной из колючек кто-то уже прилепил переливающееся в сумерках объявление «Ноготочки! Маникюр, педикюр, как дома. Телефон…», что было, конечно, уже ни в какие ворота.
Но даже телефон не успел совсем скрыться позади, как машина дёрнулась и резко встала.
— Что такое? — громко шепнула Алиса.
— Леска. Прямо перед нами. Не видите?
Лана на секунду включила дальний свет. Совсем близко, слева, вспыхнул блик на тонкой струне — примерно на уровне капота, лишь чуть-чуть не доезжая. Отсвет растянул её наискось вперёд, перегораживая путь, до скончания вида, где она тонула в полутенях. Очень просто было не обратить на неё внимания, но она там была.
— Он здесь повернул куда-то, — Лана вытянула шею, всматриваясь. Но следы каблучка прерывались под самой струной, и больше их не было нигде.
Они переглянулись с затаённым испугом.
— Куда он мог… — пробормотала Лана. — Даже если об леску — он же не мог вот так.
— Думаешь, был бы большой бабах? — спросила Агнешка.
— Или так. Или это для сигнализации — помните, сигнализация сработала перед тем, как началась пальба? Может, он задел что-то, когда закрыл капот, — она вывернула чуть вправо, осторожно провела лягуха вдоль лески. — Может… не знаю.
— А куда это мы? — тревожно уточнила Алиса.
— Пытаюсь объехать. Она, наверно, сейчас кончится.
Но она не кончилась. В тенях, за левыми окнами, она почти не виднелась, но каждый раз, как падал свет фар или случайный блик, она по-прежнему была там — невесомая, непрерывная, нескончаемая, несущая, наверно, вечность на своём почти невидном хребте — тусклую несущую несуществующую вечность. Мириады галактик успели проскользнуть мимо по леске и скончаться на ней, светила, истинные и ложные, свивались вокруг неё в закрученные хвосты туманностей, сталкивались, проносились и исчезали, миллионы их лун и отражений лун разлетались осколками в потёмки и гасли там. Алиса уже пару раз закрывала и протирала, чтобы снова открылись, глаза. Агнешка тоже зевнула.
— Фиолетовая Нива два ноль, — сказала она, разгоняя головой галактики и подавив другой зевок. — Надо было объезжать слева.
— Поздно уже, — тихо откликнулась Лана. — Слишком много уже проехали — теперь возвращаться.
— У нас время… — начала Алиса и не стала заканчивать.
— А?
— Шесть минут.
Они оглянулись. Огляделись. Они и не заметили, как стемнело вокруг, и только леска порой поблёскивала всё так же.
— Может, всё-таки обратно? — предложила Агнешка.
— Там тоже бездорожье было. С той стороны ежа. Может, сейчас уже закончится. Ещё немного.
— Или на прорыв попробовать и дальше на всей скорости? — явно рассуждая сама с собой, добавила Агнешка. — Лис, тебе как больше нравится, осторожно или на прорыв?
— А может… — Алиса торопливо пробежала взглядом по салону, пытаясь не закрыть глаза. — Может, можно кинуть в неё что-нибудь? Хотя тогда, наверно, лучше отъехать, а потом кинуть…
— Что кинуть? — переспросила Лана. — У нас есть что-нибудь…
Странная птица — смесь вороны и голубя — подёргав тёмный воздух крыльями, тяжело опустилась на леску. Нить порвалась под ней, и птица — очень жирная и откормленная — недовольно бухнулась на землю. Нахохлившись, она вновь поднялась в воздух и скрылась — и ничего ей за это не было.
— Серьёзно? — даже повысила голос Лана.
Они устремились в открывшийся простор — скомканный, грязный, перемесивший все тропы и пути, если они тут когда-то были. Тут ходили некогда только большегрузы и гигантские махины-монструозы, но и они завязли теперь в песке: лежали на боку или стояли тихо, без стёкол и огней. Встречались местами и поваленные будки-сторожки или остатки сетки-рабицы.
— Время, Лис?
— Всё правильно, откатывается. Уже почти без двадцати.
Смутно вздрагивали блёклые всполохи высоко в кабине монструоза, над огромным ковшом, на котором, как на диване, могла бы рассесться большая компания. Наверху кто-то мелькнул и загасил лишний свет. Ещё несколько огоньков, как глаза, вспыхнуло вдалеке, там и здесь, среди старых каркасов и горок колёс, сваленных отдельно на манер хижин или шалашей. Наверно, тут обитали.
— Всё правильно… — вдумчиво, с сомнением повторила Лана.
— А что ты пыталась сказать тому мужику? — вспомнила Агнешка. — Ну, что нам кажется, что имело бы смысл.
— А, это. Что, может быть, имело бы смысл объединить усилия. Скоординироваться. Мы не последняя машина на этой дороге, и он наверняка тоже. Здесь есть ещё люди, которые так же попали в это, как мы. У кого-то чуть больше навык в чём-то. Кто-то что-то ещё видел. У кого-то остались ресурсы ещё из цивильной жизни. Мы могли бы… ну… Это могло бы быть несколько легче, если бы мы как-то контактировали друг с другом, делились бы опытом… Хотя бы просто знали друг о друге. Хотя бы знать, что столько-то есть ещё — мы не одни тут остались. Ведь даже так — это легче.