— Не угроблю. Не бойся, — протянула Агнешка каким-то не очень своим, насмешливо-холодным голосом. — Машину не угроблю. Кого-то другого угроблю, может быть. Я подумаю.
Деревья по бокам слились в две тёмные резные ленты. Воздух свистел в приоткрытых форточках. Агнешка сглотнула его и снова оскалила рот против ветра. Стрелка чуть упала — Агнешка вернула обратно рычаг передач. Впереди по-прежнему было пусто.
— Я надеюсь, мы не рванём за ним в какую-нибудь сибирь, если он вдруг туда? — Лана, подобравшись, следила за ней с подозрением.
Рот Агнешки дрогнул в подобие улыбки.
— Я не думаю, что он туда, — голос её прозвучал опять почти нормально. Она ещё несколько раз глотнула воздух. Деревья за окном уняли немного бег, и теперь их можно было отличить одно от другого.
Лана выдохнула облегчённо и недовольно. Хотела сказать что-то, но раздумала, только сжала губы и отвернулась, чтоб смотреть вперёд.
Леса подошли здесь совсем близко к дороге — на расстояние лишь узкой гравийной полоски обочины. Это были больше ёлки, и они не любили просветы, наверно, не очень даже понимали, для чего те нужны. Иногда мелькало и что-нибудь ещё, другое, но ёлки тут же сердито закидывали чужака, делая так, будто его тут и не было вовсе. Редкие фонари по одной стороне равнодушно подсвечивали это.
— Кстати, — спросила Агнешка, — а кто-нибудь бывал в Сибири? Лана вроде нет, насколько знаю…
— Я бывала, — откликнулась сзади Алиса. — В Бурятии.
— Да? И как там?
— Очень красиво. Равнина, холмы… Дороги серпантином. Особенно летом. Ну, то есть я, в общем-то, летом и была… Особенно ночью, когда въезжаешь на холм — а над тобой вдруг небо и много-много звёзд.
— Надо только выпить море, — пробормотала почти про себя Агнешка.
— Да, как будто кубок изнутри или купол. Как в шатре.
— В шатре?
— Да. Мы там шатры тоже видели, — пробормотала Алиса. — Даже ходили в кафешку как шатёр. Там были вкусные… эти… ну, как пельмени у них…
— Бозы, — без особой радости подсказала Лана.
— Да, точно, бозы.
— Круто, — сказала Агнешка. — Я не бывала в Сибири.
— Да мы там тоже пробыли только неделю. И это давно…. очень давно.
— Я не бывала в Польше и не бывала в Сибири, — повторила Агнешка задумчиво, как бы себе.
— В Польше могла бы и побывать, пока была возможность, — бросила, не глядя на неё, Лана. — Это не вчера, конечно, всё началось, но года три назад вы с Валерианом вполне могли бы туда слетать, если бы так хотелось.
— Ну… у меня тут каждый раз вопрос экзистенциальный — на какие шиши, — Агнешка тихо рассмеялась. — Мне в этом плане сейчас, наверно, даже попроще, чем многим. Типа, никто ничего не отнял. Кстати, — она поймала в зеркале взгляд Алисы. — Может, сгоняем потом как-нибудь в Бурятию?
— В Бурятию?
— На машине. Хорошая идея же, чего.
Лана быстро обернулась на неё. Подняв голову, тоже поискала в зеркале Алису, будто хотела спросить или уточнить у неё что-то. Та увидела, но тут же спрятала глаза. Где-то поодаль проплыли холмы, равнины и дорога серпантином — за деревьями, конечно, их там не было видно.
— Не, это если выберемся, естественно, — поспешно пояснила Агнешка. — Ну, и если мы не столкнулись с фурой, не траванулись цианидом, не попали фатально под обстрел или ещё какую-нибудь фигню. Как в фильме — что всё в реальности закончилось на каком-то из этих пунктов, а дальше, соответственно, всё чудесатее и чудесатее.
Алиса вскинула взгляд, будто припомнив что-то.
— А знаете… — сказала она с неуверенной улыбкой, но та как-то сама сползла. — Мне сегодня снилось продолжение того сна. Про музыкальную группу. Это же они были сегодня на радио?
— Да, «Электрики» — кивнула Агнешка. — Каштанка рассказывала, что они перенесли концерт.
— С чего вдруг? — с подозрением спросила Лана.
— Я всё не слышала… Вроде у Блонд какие-то проблемы с личным, как я поняла.
— И что тебе снилось? — Лана развернулась, глядя на Алису внимательно и требовательно.
— Мне как раз снилось, что они оставили машину… ну, после того, как чуть не столкнулись с грузовиком и поняли, что их машина не едет… взяли вещи и пошли пешком. Там они нашли какой-то домик в лесу… Маленький такой уютный домик, я так и не поняла, чей он. Там было много плакатов и записей… Проигрыватель с пластинками. Можно было сидеть на полу и просто слушать… Пить чай… Не знаю, откуда там было электричество. В общем, там висел плакат и с их группой тоже, и одна из них говорила, что если присмотреться, то… вроде бы их всех перечёркивает крест, потому что на самом деле они разбились, а вторая говорила, что всё это чушь. Хотя это странно, — прервалась на секунду Алиса. — Их ведь в машине ехало только две, а парня, что был с ними на плакате, тоже перечеркнуло. Ну, и чтоб это увидеть, смотреть надо было как-то по-хитрому…
— Поднести к зеркалу, я думаю, — хохотнула Агнешка. — Как на Сержанте Пеппере.
— Как где?
— А, это такая старая городская легенда вокруг битлов. Якобы Маккартни умер ещё в шестьдесят шестом году, а все вокруг это скрыли, нашли ему двойника и стали совать кучу всяких намёков в песни и на обложки альбомов. И если промотать запись наоборот и прислушаться или соединить несколько точек на рисунке, то…
— Прекрати, — прервала её Лана. — Это чушь, белиберда и полный бред.
— Конечно, бред, — удивилась Агнешка. — Но он забавный.
— Нет.
— Да ладно. Так упороться и придумать с нуля — это даже чем-то восхищает. Якобы они репетировали поздно в студии, Маккартни психанул на что-то, послал всех и уехал один в ночь холодную. А там дождь, мокрые дороги и…
— Агнешка! — снова оборвала Лана. Её заметно трясло. — Хватит.
Агнешка глянула на неё. Быстро пробормотала:
— Извини, — и замолчала.
Лана втянула воздух несколько раз, сомкнув твёрдо губы и рассматривая пальцы у себя на коленях. Зачем-то достав снова, поискала что-то в телефоне Нелли. Но приблизив и опять отодвинув, видимо, не нашла.
— Нам нужно зеркало. Сбоку. Хотя бы одно, — проговорила она после молчания. — Так невозможно больше. Невозможно вот так вот смотреть вперёд, болтать о Бурятии и не знать ни что рядом, ни толком что позади. Как в капюшоне. Без обоих глаз. Так нельзя.
— Ну, вообще-то мой черёд вести сейчас, — отозвалась Агнешка. — Ты пока можешь просто отдохнуть и не косплеить без перерыва второго пилота.
— Ага. Когда первый то и дело норовит закинуться чем-то и покосплеить камикадзе?
— Даже не начинала.
Алиса тихо пошевелилась на заднем сидении:
— А нельзя будет взять зеркало с какой-нибудь заброшенной машины, если нам опять попадутся? Там так много их было, где мы проезжали, я, кажется, видела и легковые… — она, впрочем, тут же передумала и попыталась исчезнуть за свисавшими тёмными прядями. — То есть… наверно, нет… я не знаю, как это устроено, наверно, как-то сложно крепится, что нельзя снять…
— А кстати, да, — Агнешка на секунду обернулась к Лане. — Если вдруг попадётся что-то без наворотов, можно попробовать.
— Это если попадётся, — нахмурилась та. — Надо было на пустыре. С тех пор я видела только пару кузовов, и на них уже ничего не осталось. Разве что кто-то вдруг проезжал здесь относительно недавно и правда зачем-то бросил машину на дороге.
— Ну… — протянула задумчиво Агнешка. — Поищем?
Лана, помедлив, кивнула.
Сумерки сгустились почему-то, теснясь вокруг опушек фонарей, хотя время по часам особо не изменилось — разве ушло чуть-чуть вперёд. Может, это просто казалось так. Ни одной машины не встретилось им на пути — с кем-то или брошенной, пусть даже кузова-остова, будто об автомобилях тут и не знали вовсе. Сумерки выплюнули только две фигуры — слева по обочине. Двое стояли тут над странным аппаратом — он выглядел похожим на огромный микроскоп по форме, но на деле, вероятно, был чем-то вроде пресса. Один из двоицы, достав из мешка на земле орех, клал его на подставку и садился рядом на корточки, а второй медленно, осторожно опускал сверху давилку. Первый следил сосредоточенно и внимательно, подавал команды — нажать сильнее или остановиться, но орехи всё равно давились в лепёшку вместе со скорлупой, как бы ни старались эти двое. Они вытаскивали то, что осталось от ореха, тщательно рассматривали, цокали, качали головами и отправляли полученное в большой таз. Из мешка доставали следующий орех. На притормозившую рядом машину никто даже не обратил внимания.
— Ээ… Господа? — окликнула их Лана.
Те не ответили.
— Граждане? — продублировала Агнешка. — Товарищи?
Ноль внимания.
— Мы просто хотим сказать, — отбросила предисловия Лана, — что вам тут лучше не стоять слишком долго. Вы, может быть, ещё не в курсе… Но когда здесь стемнеет, темнота поглотит всё и вы, скорее всего, отсюда уже не выберетесь.
— Ты звучишь как проповедница, — шепнула ей Агнешка.
Лана отмахнулась.
— Потом увидите, о чём я говорю, но когда увидите, будет уже, вероятно, поздно. Так что лучше убирайтесь сейчас. Или хотя бы прячьтесь, если есть где, — те промолчали, изучая очередной орех. — Просто…
Один из двоицы просительно поднял руку и вежливо шикнул, чтобы им не мешали. Лана поджала губы. Кивнула на руль Агнешке.
Лягух отъехал.
Двое уплыли и исчезли в тенях позади. Больше на обочинах никого не появлялось.
— Не очень получается объединяться, да? — заметила Агнешка, когда достаточно уже проехали в тишине.
— Не знаю, — Лана нахмурилась, отвернулась к своему окну. — Я просто, наверно, привыкла, что люди вокруг… ну, что они нормальные люди. Может, в чём-то с тобой несогласные, с другими планами. С задвигами. Но… адекватные как-то.
Фонари, что неслись навстречу, перестали загораться. Просто стояли.
— А прикинь, они о нас то же самое думают, — протянула Агнешка. Лана хотела что-то ответить, и обе едва не пропустили призрачный силуэт слева: это старая облупленная машинка забылась в зачарованном сне на самом краю леса. Когда-то, казалось, она была красным Москвичом, но это было очень давно.