Лана, глянув, кивнула и протянула руку. Алиса аккуратно отогнула закрученную спираль, на которой держалась тетрадка, отделяя полупрозрачную рыжеватую обложку из пластика. Чуть выше центра на ней кто-то продавил с силой ручкой — «Огни на другом берегу».
Лана поджала губы в нетерпении, но, видимо, не решилась сказать Алисе поторопиться. Получив от неё всё же пластик, свернула его наскоро в конус и передала Агнешке.
— Подержи…
Подойдя за канистрой к багажнику, она на всякий случай обернулась назад. Алиса, перехватив её взгляд, посмотрела туда же. Никаких больше стрел-теней. Никаких мелких и юрких. Никакого рокота на земле и на небе. Только мрак. Густой ватный мрак.
— Надеюсь там, где я её заливала, другой бензин, — Лана выволокла канистру и подтащила её к Агнешке — та, придерживая пластик, сидела на корточках возле бака. Когда Лана осторожно, покачивая, накренила канистру, воронка развернулась и выскользнула на землю. Бензин пролился.
— Агнешка! — вскинулась Лана почти в отчаянии. — Да что с тобой, чёрт возьми!
— Сейчас, — та сидела, закрыв глаза. Руки у неё дрожали. — Секунду.
Она открыла глаза и, подобрав, свернула пластик снова. Получилось теперь почти аккуратно, и топливо по большей части даже попало в бак.
— Восемь часов, — сообщила Алиса упавшим голосом. — Восемь часов ровно.
— Нормально. Мы ещё успеваем, — Лана закинула в багажник пустую канистру и остановилась на секунду. В зеркале — в том, слева — промелькнул неясный отблеск на оставшейся позади трассе. Непонятно, откуда ему было взяться, да и в действительности на дороге ничего не стояло — или там стоял кто-то, на обочине, чуть поодаль, молча стоял, выжидая чего-то, неподвижный, тёмный, без лица, и формы, и знаков различий…
— Странное зеркало, — Лана на мгновение оглянулась на лягуха и снова — на трассу. — Я одна вижу… Лис?
Но Алиса смотрела не туда же, куда она — в обратную сторону, в придорожные кусты, которые им вот-вот предстояло проехать. Там шумел и шарахался кто-то, тяжёлый и невидимый. Хрустнула сухая ветка, и с куста с криком снялась птица — ещё один вороноголубь.
— Мне кажется… — Алиса, нерешительно подняв, показала туда пальцем, — там кто-то…
Она прижалась к лягуху, давая Лане быстро пройти туда. Совсем близко, за сухими ветвями ольхи, пробивался желтоватый крем. Да, наверно, стоило раздвинуть их или обойти чуть сбоку…
Лана обошла.
Алиса сделала несколько шагов следом, остановилась в неуверенности, потому что Лана молчала.
— Что там? Лан?
Та не отозвалась сразу.
— Этот. С ружьём.
— Он жив? — Агнешка поднялась с корточек. — Лан? Он жив, нет?
За кустами стоял каблучок с приоткрытой дверью. Поблекший водитель откинулся навзничь на оба передних кресла, хотя руки его без отдыха сжимали драгоценное ружьё — уж его-то он не собирался отдавать никому. Глаза — хотя, конечно, вряд ли бы кто поручился, для этого пришлось бы лезть внутрь и смотреть — но глаза, вероятно, уже не были выцветшими. Собственно, их, похоже, и вообще не было, как и большей части лица.
— Нет, — сказала Лана.
Блик скользнул снова по зеркалу — что не так с этим стеклом? это просто всё местное стекло такое? — что-то шло, что-то надвигалось сюда. Позади прорычало над трассой — хрипящий, надтреснутый рокот, мелькание маякнуло, метнулось, и с ним метнулись, раздавив рычание в резком скрежете.
Лана дёрнулась к каблучку. Глубоко вдохнув, она нагнулась к водителю и попыталась перетянуть у него ружьё. Он не хотел отдавать, упрямо морщил пальцы, Лане даже пришлось отгибать и раздвигать их, чтобы забрать оружие, а он всё мазался кровью и бычился.
Кто-то шёл по трассе, продвигаясь, как промельк, в пространстве, оттуда или отсюда, с обеих обочин, как отовсюду все сразу, шли, мчались под мраком, в мраке, впереди мрака.
Лана вернулась, обогнув на ходу Алису — та застыла у неё на пути и даже забыла сдвинуться, глядя, как эти, без лиц, стягивались из ниоткуда, сходились со всех сторон, шли грядой где ещё не прошла темнота, подсвечивая безличным, безразличным лимитированным светом — откуда у них свет?..
Лана вскинула ружьё и щёлкнула, взведя курок. Руки у неё чуть тряслись, но стояла она твёрдо.
— Мы же не успеем! — изумлённо бросила Алиса. — Это же темнота, как от неё ружьём?
— Это чтоб не гнались, — Лана втянула дрожащий воздух. — Он же отстрелялся. И мы отстреляемся.
Те бежали навстречу, мелькая мельком светом. Они уже не рокотали, они топотали по трассе.
— Лан, ты что делаешь! — Агнешка метнулась к ней и вцепилась в ствол обеими руками. — Ты стрелять не умеешь, ты сейчас в этих чуваков попадёшь.
Она попыталась вырвать ружьё у Ланы, почти повиснув на ней, но Лана держала крепко. Первый выстрел ушёл в асфальт трассы.
Агнешка дёрнула ещё несколько раз. Лана постаралась выпрямиться, скинув лишний груз с плеч и спины.
— Да отцепись ты от меня! — она двинула прикладом назад и наконец высвободилась из хватки.
Агнешка упала. Она упала на спину и как-то не очень удачно, но, впрочем, быстро села. Не поднимаясь, отползла чуть назад, к лягуху.
Лана, тяжело дыша и снова вскинув ружьё, пристально вглядывалась во тьму. Мимо пробежали какие-то дети, потом парень-подросток и джинсовый кудлатый мужик в рваной куртке. Они проскользнули вбок от лягуха, а больше тут никого не было.
— Агнешка, — вспомнила Алиса и шагнула к ней. — Ты… как? Нормально?
— Да вроде, — та посидела, похлопав глазами, проверила пальцами шею и рёбра. — Не знаю, блин. Меня никогда не били прикладом.
Она как-то обиженно поджала губы и вскинула голову.
— Лан, вот это было излишне. Я тебе ничего не сделала.
— Извини, — механически ответила Лана. Она всё ещё всматривалась в темноту позади, не шевелясь и стоя наизготове.
Алиса подошла на пару шагов к ней:
— Там никого нет.
Она подождала, пока Лана — неохотно и недоверчиво — к ней повернулась, и покачала в подтверждение головой.
— Но они были, — Лана нервно сглотнула. — Там же были, эти. Без лица. Шли. Целая толпа. Вы же видели.
Она помолчала, ожидая какой-нибудь ответ, но ответа не последовало. Лана повернулась обратно.
— Их там не было, — у неё чуть дрогнули губы, она приопустила ружьё. — Да? Я одна только их видела, а больше никто не видел, потому что их не было. Да?
— Я их тоже видела, — осторожно заметила Алиса, стараясь заглянуть ей в глаза. — Да, я тоже видела. Но теперь там никого нет. Может, нам лучше поехать? У меня уже… — она проверила запястье. — Восемь ноль две… или ноль три?
Она подняла часы, чтобы послушать.
— Странно. Мне казалось, мы дольше…
Лана посмотрела на Алису и её часы, будто проснувшись, спешно опустила ружьё.
— Да… Поехали. Пока ещё не поздно.
Агнешка, что-то фыркнув, вернулась за руль. Алиса быстро залезла назад.
Лана, сев на своё место впереди, внезапно виновато обернулась к Агнешке.
— Ты как? Сможешь вести? Или давай я поведу?
— Я поведу, — Агнешка не стала оборачиваться.
— Точно?
— Да. Я нормально, — она чуть скосилась на Лану. — Просто не надо больше так делать, оки?
Лана кивнула и отвела взгляд.
За сухой ольхой фургона уже не оказалось. Мелькнуло несколько поблёкших пятен одежды в подлеске, но лягух слишком быстро проехал мимо, чтобы рассмотреть точно.
14
Cutting by numbers is kinder,
Invest in one with a silencer,
All of the studies say if they’re
Calm when they die then they taste better.28
The Dresden Dolls
Лана вытерла руки.
Лана вытерла руки ещё раз, но ей это не помогло. Агнешка покосилась на неё, но не стала ничего озвучивать вслух.
Алиса нашла за луной сточенный короткий карандаш и вывела название по новой на первой странице, в самом верху. «Огни на другом берегу» — можно было прочитать и сразу, но Алиса всё равно обвела обе «о», докрутила хвостики литер, которым вечно тесно на отведённой строчке, и так и продолжала сидеть теперь, забыв закрыть, отвлекшись на окно. Там ничего не менялось уже два-три-восемь-сутки часов.
Красный отсвет — вряд ли рассвет — поджигал всё от горизонта: дорогу и, по бокам, то, что должно было, наверно, быть землёй: странное варево, перемешанный компост грязи-трясины, мёртвых корней и арматуры, и уже не хватало рассудка или его отсутствия попытаться проложить путь там. Кое-где у оврагов росла сухая трава. Оттуда иногда выглядывали: наверно, они знали, как проходить, или не ходили.
Лана опустила стекло и вылила полбутылки минералки себе на руки прежде, чем вытереть опять. Придирчиво заглянула под ногти.
— Нчается, — сквозь губы пробормотала она. — Нчего не чается.
Агнешка наконец обернулась:
— Что такое, Лан?
— Кровь не получается оттереть, — она снова каким-то защитным лихорадочным жестом потёрла руки — одну о другую, одну о другую.
— Ты давно всё оттёрла.
Лана недоверчиво бросила взгляд в её сторону, принюхалась к ладоням.
— Ничего я не оттёрла! До сих пор кровищей пахнет, — она ещё раз поскоблила, принюхалась снова, — Лис, у тебя остались ещё духи?
— Мм, нет, вот если тебе пахнет, то не рекомендую, — откликнулась вместо Алисы Агнешка. — Такое себе сочетание.
Лана посидела с минуту, потом, вспомнив о белой кофте, переключилась на неё. Та давно уже не была особо белой, но оттирать с неё оказалось нечего — только собирать серую грязь, ворсинки и катышки в отсвете зарева.
Они ехали на красный. Больше здесь не осталось куда ехать.
— Лис, — позвала снова Лана. — То ружьё — я его куда-то дела? Ты видела?
Ей не ответили.
— Лис?
— А? — та подняла голову, точно только проснувшись.
— Ружьё. Куда я его положила? В багажник?
— А, — Алиса, моргнув, сонно кивнула. — Да. В багажник.
— Ты видела?
— Аа… — Алиса задумалась. — Да. Да, я стояла ещё.