Лана остановилась. Комнату освещали несколько зажжённых чаш и тусклый огонь горелки. Потолки и стены по краям терялись в потёмках. Вокруг горелки сбились — прямо на полу, на простынях и комковатых подстилках — те, кто в доме. У них были страшные лица, искажённые прыгающим светом и уродством. Как будто даже глаз там было не разобрать — только как они разевали пещеры ртов, чтобы подышать иногда. Никто не обратил внимания на Лану, и она подалась чуть в сторону вдоль решётки, чтоб рассмотреть, что там, среди них, подальше у стены. Там, в окружении прочих, сидела Нелли. Куда делись её ноги, оставалось не очень понятно, в таком свете, но в руке она крепко сжимала скальпель. Им она аккуратно срезала тонкий продолговатый пласт мяса со своего второго предплечья, изнутри — ей это совсем не составило труда. Подержав мясо над горелкой, она игриво протянула его сидящему слева:
— Ам?
Тот с готовностью раскрыл рот-пещеру шире и проглотил кусок. Нелли слабо, но довольно рассмеялась.
Лана сделала невольное движение назад, задев полку и сбив с неё белую фарфоровую кошку. Та с грохотом разбилась об пол.
Лана замерла. Те, без лиц, взметнулись и замерли тоже — не все они повернулись к ней, но и те, что к ней, похоже, ничего не увидели. Они ещё повертелись, будто переглядывались друг с другом, но в целом не слишком насторожились.
Лана воспользовалась этим, чтоб подобраться к решётке вплотную и дать знать Нелли. Та тоже, казалось, не замечала — она оживлённо болтала, почти одними только губами, с теми, что слева, и теми, что справа. Может быть, просто не слышала.
— Нелли, — позвала Лана.
Та не откликнулась. Лана открыла смартфон-раскладушку и вытянула его вперёд, просунув через решётку.
— Нелли. Ты забыла, посмотри, — крылатый корги покачивался, стукаясь о железный завиток. — Это твоё. Помнишь?
Нелли даже не обернулась. Лана ещё раз яростно прожала подсветку.
— Нелли! Посмотри сюда, на меня. Помнишь эту штуку?
Пламя горелки дёрнулось от чьего-то движения. Нелли будто невзначай повернула голову вместе с ним и случайно пересеклась взглядом с Ланой. Рот её расползся в широкой улыбке.
— Ха-ай, Ланчик! — воскликнула она и вскинула в приветствии руку.
В этот же миг повернули головы все остальные. Они увидели.
В марлях, в крючьях, в странных расщелинах и отростах, все они вскочили. Рёв наполнил комнату.
— О чёрт, — прошептала Лана и попятилась. Она споткнулась о нижнюю ступеньку, упала. Тут же поднялась снова, развернулась — постепенно, посекундно, как в вязком кошмаре — и бросилась по лестнице вверх. Вслед понеслись оскорблённые.
— Агнешка?
Алиса повертела головой и поняла, что Агнешки рядом с ней нет.
Она кинула растерянный взгляд на пустую барную стойку (на ней, наверно, годы никому не наливали), даже провела рукой, словно там что-то всё-таки могло быть. Проверила, сколько на часах, но кто-то стёр на них стрелки. На сцене грузчики убирали микрофоны и какой-то ещё реквизит, пока стоявший на полу магнитофон допевал:
«Всё это было сто лет назад, в бутылке письмо, но мёртв адресат, всё это запись, никого нет в живых…»
Некоторые ещё оставались внутри, хотя уже не так много. Агнешки среди них не оказалось. Будто она растворилась в воздухе — или будто её никогда не было тут.
Алиса неловко спустилась с высокого стула на пол, конечности, отвыкнув шевелиться, явно не сильно её слушались. На полу чёрные и белые квадраты плитки чередовались и немного плыли крупной рябью. Алиса двинулась по ним почти наугад, не соблюдая ни очерёдности, ни правил, только стараясь не скользить слишком, не упасть здесь, где некому поднимать. На повороте она успела заметить впереди Агнешку: та шла к тонкой и блестящей винтовой лестнице, уводившей куда-то наверх. Лестницу сторожили несколько зелёных солдат. Завидев, что кто-то идёт, они попытались было заградить дорогу.
— Ой, да ладно, — Агнешка сунула им что-то мелкое, вроде той монеты с химерой, и её пропустили.
Алиса зашагала быстрее — не бегом ещё, но едва не срываясь на бег. Сомнительно, что ей нашлось бы что сунуть солдатам, тем более сумку со звёздами она как будто забыла в Тойоте, но те скучковались и говорили между собой, разглядывая монету, и на Алису не посмотрели.
Металл и стекло, стекло и металл — лёгкий, блестящий, почти летящий вместе с прозрачными ступенями и неожиданно холодный. Идти тут было как идти по воздуху — всё выше и выше, по отсветам неона, ядовито-пурпурного или искряно-голубого, вместо почвы под ногами. Откуда-то сверху падало смутно-знакомое, по-женски перепетое «Tell me, tell me, tell me, come on, tell me an answer…»40 На лестнице догнать Агнешку не получилось — Алиса мельком уловила её, только когда очутилась на самом верху: та была далеко впереди и уже скрывалась в очередном извиве коридора. Алиса поторопилась следом, пытаясь не обращать внимания на пульсацию цветов, пусть мир и каждый раз выворачивался наизнанку вокруг, проваливался, и возвращался, и снова проваливался, менял углы, и стены, и плитки пола, по которым можно ходить и по которым ходить нельзя.
«I go down fast but don't let me break you…»41 — продолжали где-то.
Она осмотрелась, ища Агнешку. Здесь пути расходились в разные залы, и можно было заглянуть в один, и в другой, и не заглядывать, и просто быстро идти мимо, лишь чуть обернувшись, чтобы увидеть чужие комнаты. Алиса прошла дальше. Зал в индигово-синих неонах утопал в дыме — его пускала изо ртов изысканно-пресыщенная компания, что устроилась расслабленно на пухлом диване. Некоторые из них со скучающим удивлением посматривали на взлохмаченного парня, который ползал у дивана по полу туда и сюда с криками «Ничего не движется! Я так больше не могу!» — словно никак не находил выход из замкнутого круга. Алиса прошла дальше. С другой стороны, в коридорном закутке под ярко-малиновой вспышкой одна женщина с любопытством присела на корточки у второй, что лежала, задрав лицо к потолку, без движения и признаков жизни. «Анника? — слегка тронув её, интересовалась первая. — Ты меня слышишь?» Алиса прошла дальше.
Но дальше непонятно было, куда идти. Всё сливалось и кричало в цветовых пятнах.
«Well, you may be a lover but you ain't no dancer».42
Различив какую-то чёрную дыру, которая не исчезала при смене вспышек, Алиса выбралась в неё. Это был выход на лестницу — на обычную лестницу, не стеклянную, обшарпанную и истёртую тысячами шагов. Музыка сюда почти не долетала, только отсвет неона падал иногда тенью на бетонный порог.
— Агнешка! — крикнула Алиса.
Та стояла на верхней ступеньке, к лестнице спиной, и, вскинув голову, рассматривая что-то под потолком, зависла в полушаге назад. Алису она не услышала.
— Агнешка! — Алиса бросилась вперёд и успела перехватить её за руку. Ступеньки со стоптанными краями уходили резко вниз почти по отвесной. Агнешка уже потеряла равновесие, но от Алисиного рывка её повело в сторону — и она села, стукнувшись затылком о стенку у лестницы.
— А, Лис? — она хлопнула глазами, будто только пришла в чувства. — Привет.
— Ты куда шла?
Агнешка обернулась поглядеть, куда она шла.
— Забавно, — протянула она. — Я бы себе так шею сломала. Дай попробую ещё раз.
Она собиралась встать, но Алиса ухватила её уже за обе руки — не то чтоб этого достало, чтобы действительно кого-то удержать.
— Пусти, — удивлённо возмутилась Агнешка.
— Зачем тебе туда?
— Хочу, — Агнешка упрямо попыталась встать снова, но, видимо, и у неё сил осталось не так много, и она села обратно на пол у стены. С усталым раздражением посмотрела снизу вверх:
— В чём дело, Лис?
— Ни в чём, — Алиса мотнула головой и осторожно опустилась с ней рядом. — Ни в чём. Просто давай посидим…
Лана хлопнула дверьми и скатилась с крыльца.
Надо было дёрнуть вторую половину решётки, чтоб выиграть пару секунд. Она не дёрнула.
Полусгнившая доска у ступеней. Это чуть лучше, чем ничего. Лана попыталась упереть её в верхний угол косяка, перекрыв дверь наискосок. Внизу доске не за что было зацепиться, она соскальзывала у порога, но всё же дала бы время.
Лана кинулась к ряду машин. Они в большинстве, видимо, ждали уже слишком долго, и стали негабаритным металлоломом. Хотя ей повезло — как живой стоял чёрный Уазик, покоцанный, но похоже, что на ходу. Лана просунулась в опущенное окно и, щёлкнув дверью, пробралась за руль. Ключи, здесь ещё где-то должны быть ключи…
Дверь в доме открывается, конечно, внутрь, а не наружу, доску можно было не трогать. Разве, может, они тоже не сразу вспомнят, что не наружу, а внутрь.
Следя за крыльцом, Лана вполуслепую прошарила по приборной панели. Ключи нашлись. Никто не вынимал их из замка зажигания.
Лана повернула их и запустила мотор — от отозвался готовным клокотанием. Дверь на крыльцо двинулась, но Лана уже дала задний ход, задев соседний кузов, и быстро вывела Уаз на проезд у дома. Мелькнули кусты и скрыли за собой кривые углы, ступени и стены.
Съезд пролетел, уйдя вверх на шоссе. Трасса мчалась ровно и беспрепятственно. В зеркала тоже не виднелось никого позади. Разве что дым немного шёл с той стороны, где остался домик. Может, в суете могла упасть горелка.
Будто только вспомнив, Лана поискала Неллин телефон. Но телефона больше не было. Наверно, обронился где-то по дороге.
16
Некуда больше прятаться, некого больше ждать в темноте.43
Ольга Арефьева
Алиса приподнялась. Салон — не лягуха, незнакомой машины — потух и остыл в тишине. Только свет фонаря пыльно падал на приборную панель и сидения через стекло. Алиса глянула на часы, осмотрелась в тревоге. Внизу, между кресел, в беспорядке рыжели неровные пряди, будто кто-то оставил лежать ненужное тряпьё, и под ними не слышалось ни движения, ни дыхания.