Кто-то ударился в тоннель снизу. Весь проход покачнулся, за полупрозрачной стенкой полыхнул отсвет. Алису и Лану швырнуло к другой, вправо. Алиса, чтоб не упасть, пробежала вперёд, когда железная плита пола со скрежетом сорвалась вниз почти у неё из-под ног — Алиса успела перескочить её, только лямка соскользнула с её плеча. Вторая плита полетела за первой, и дырка пересекла пол тоннеля во всю ширину. Алиса всё же рухнула, но тут же приподнялась, села и, сгребя в пальцы выпавший из кармана нож, в недоумении проверила сумку, которой не стало. Всё с тем же недоумением посмотрела на Лану. Та, застыв у бездны, что взялась из ниоткуда прямо перед ней, тоже подняла удивлённый взгляд, словно хотела у кого-то что-то спросить.
— Лан! — Алиса попробовала податься в её сторону.
Та вышла из ступора и по краю обогнула дыру деревянными приставными шагами, цепляясь за перила и стойки путепровода, с замершим лицом, глядя куда угодно, только не вниз. На самом деле тут было совсем не широко, и она, наверно, могла бы и перепрыгнуть, если бы пожелала. Ступив на твёрдый пол, она кинулась вслед за Алисой.
До конца тоннеля оставалось уже немного. Пятно поезда двинулось.
— Подождите! — крикнула Алиса.
Поезд не услышал. Или услышал, но ему было начихать белым дымом. Они выбежали из тоннеля и помчались вслед за составом, пока он не успел ускориться.
Алиса бежала чуть впереди — больше по инерции, чем потому, что умела. Она даже смогла нагнать двери последнего вагона, и несколько секунд поручень мельтешил вровень с её рукой — вровень, но совершенно в другом, настоящем и недосягаемом, мире.
— Да хватай ты его в конце-то концов! — выкрикнула где-то сзади Лана. Голос её падал и улетал с ветром. Алиса совершила движение — и поручень лёг в её пальцы. Он закрепился в её правой руке, и даже нога подтянулась следом на подножку.
Лана всё ещё была рядом. Она не отставала, но не могла, казалось, понять, какую ручку или поручень хватать ей. Поезд застучал, набирая скорость. Алиса прокричала что-то — вроде бы спрашивая жестом, не сдвинуться ли ей и куда. Лана не ответила. В глазах её была какая-то механическая, упорная и бесцельная решимость. Наконец, обогнав подножку, она заскочила на неё тоже.
Где-то далеко впереди свистнули. Ветер, пересвистывая, нёсся вдоль двери. Поезд ускорялся.
— Тут где-то… — прошелестела Лана, тяжело дыша. — Машинист… Может… кнопка…
Нечто рядом и впрямь напоминало кнопку, но его законопатило и замазало так, что вряд ли оно нажималось. Лана попробовала. Ничего не случилось. Позади, где осталась АЗС, полыхало рыжим и алым, и мрак слетался к огню, обгорая и опадая, насколько хватало глаз. А может, глаза врали.
— Он же нас видит, — Лана вглядывалась вперёд, где бластился локомотив. Затем протянула вдруг руку. — Нож дай.
— А? — еле выдавила Алиса.
— Нож твой, дай его сюда!
Алиса, точно спохватившись, что левая ладонь сама зажала ножик, сунула его Лане. Та ковырнула кнопку, сбросив под колёса хлопья краски и чего-то потяжелее — шпатлёвки или засохших жвачек. Прожала ещё раз. Что-то как будто раздалось в ответ — шуршание или цокот, за ветром сложно было услышать. Лана помолчала, видимо, надеясь разобрать, потом наугад крикнула:
— Эй! Начальник состава! — голос у неё срывался. — Двери нам не откроете?
Сначала всё было так же, затем кто-то, вероятно, подумал над всем этим, и дверь неохотно раздвинулась. Лана толкнула Алису внутрь поезда и сама шагнула за ней. Двери за ними со скрипом сошлись.
Алиса пролетела через весь тамбур и упала на четвереньки. Её рвало. Через минуту она смогла приподнять голову:
— Извини.
— Ничего, — Лана сидела, привалившись к дверям спиной и закрыв глаза. — Меня тоже мутит.
— Это от бега, — Алиса с трудом встала, пошатнулась, но удержалась за поручень. — Я не привыкла так бегать…
— Я тоже, — Лана глаз так и не открывала.
Алиса шмыгнула носом, неловким движением вытерла рот. У неё всё ещё тряслись руки.
— Пойдём? Может… если дальше…
Лана моргнула и тяжело проползла спиной по двери, чтобы подняться. Они перешли в вагон, первый с конца.
Он пустовал. Буроватые сиденья-скамейки стояли рядами, с проходом посередине, как в пригородной электричке — чистые, относительно новые и совсем никем не занятые. Окна по обе стороны выходили на просторные дали под свежим утренним небом.
Алиса остановилась между рядов в недоумении, будто бы она не этого ожидала и теперь искала чего-то ещё, чего здесь не было. Не было здесь ничего.
— Давай, пройдём в следующий, — Лана не очень быстро, придерживаясь местами за спинки скамеек, догнала её. — Может, там кто-то будет.
— А… Ага.
Они перешли через тряский тамбур в другой, такой же вагон. Лана то и дело копалась в кармане где-то под накидкой, словно ей что-то мешало. Они дошли уже до конца вагона, когда она извлекла сложенный ножик — видимо, раньше засунула его туда машинально. Посмотрев, отдала его обратно Алисе.
— Это же её нож? — спросила Лана.
Алиса сначала вскинула взгляд непонимающе. Затем замедленно кивнула.
— Мы её оставили, — она приоткрыла дверь в тамбур и остановилась. — Агнешку. Мы её оставили.
Лана мотнула головой со странной неохотой.
— Она спецом это, — проговорила она не очень внятно, и губы её недовольно дрогнули. — Ты пока спала, она мне все уши прожужжала, как не хочет возвращаться. Наверно, было бы негуманно её туда тащить, — она снова дёрнула губами и прошла мимо Алисы дальше.
Дальше было всё то же. Немного менялась обшивка сидений — или порою вообще исчезала, оставив голые деревянные скамейки, в одном вагоне даже попались какие-то старинные, обитые бордовым бархатом, проходы к ним были затянуты тонкими верёвками с указателями «Не трогать!», но ни в этом вагоне, ни во всех прочих трогать и так было решительно некому.
— А что она сказала тебе? — спросила через несколько вагонов Алиса. — Там, где мы… У тоннеля.
— Типа я их задержу, — передала Лана. — Классика. Ну, это она сказала, что классика, — зачем-то пояснила она.
В окнах показывали мир внизу, далеко под мостом. Иногда это была зеркальная гладь неба — почти прозрачная, мост под ней уходил дальше своими колоннами, и там отражение терялось в занебесье. Иногда попадались города или даже целые миры — некоторые похожие на те, что они знали или видели уже на каких-нибудь ещё экранах, некоторые такие странные, что трудно было предположить, кто и зачем придумал их и заселил обитателями. Миры вставали перед глазами и рушились, оставляя выжженную землю, тени их разлетались осколками по вселенской пустоте и другим мирам, задевая и сбивая с орбит свои и чужие солнца и луны, настоящие и поддельные, и отражения настоящих, и отражения поддельных, и они сталкивались друг с другом, ярко взрывались и гасли без следа. Если приглядеться, можно было рассмотреть иногда, как между всем этим бегали и возились, пытаясь что-то сделать, но тоже сбивались, сбивали и пропадали или просто падали, выгорая.
— Понятно, — сказала Лана, отошла от окна и направилась дальше.
— Что? — Алиса старалась не отставать.
— Всё то же самое. Опять всё то же, что было, только теперь днём. Хотя, — проговорила она задумчиво, — может, оно и всегда могло днём. Мы просто не знали.
— А куда мы едем? — спросила Алиса.
Лана, приостановившись, посмотрела в следующее окно. Заметила нарочито бодро:
— На родину, я думаю.
— А?
— Ничего, — Лана отвернулась и двинулась вперёд. — Пойдём.
По другому мосту за окном ехал другой поезд — почти такой же, как их. Он приближался, несясь наперерез — мост вёл его сюда и никак иначе. Их поезд помчался тоже, пошатываясь и стуча, всеми силами стремясь обогнать, как и тот, другой. Но их был всё же чуть ближе к точке, где рельсы двух путей сливались в одно, и гордо пронёсся по ним первым. Тот, второй, ударился в его железный бок и, смявшись вагонами, полетел головой вниз в воздушную пропасть — мост мог вместить только одного.
Поезд, где были Алиса и Лана, чуть качнуло — они даже не упали.
— Да ну ладно, — Лана, шагнув, прильнула к окну. — Так можно?
Она всмотрелась во что-то позади, насколько позволяло плоское и сплошное стекло окна, позвала Алису.
— Глянь. Его даже не помяло.
— Кого? — Алиса, как во сне, перешла к ней ближе.
— Поезд, в котором мы едем. Видишь? Вон в тот вагон врезался сейчас тот, второй. Там только краску поцарапало.
— Почему?
— Не знаю. Может, этот какой-то особенный. А может, он так же разобьётся об ещё другой.
— А… — поезд изгибался на повороте моста, и взгляд Алисы, плавая, проскользил по гусенице вагонов до самого конца. — Это получается, мы столько прошли уже? И ничего?
— Получается, — Лана кивнула и отступила было от окна, но тут же прижалась снова. — Подожди. Тот вагон в самом хвосте. Это не тот, в который мы входили.
— Разве?
— Да. Тот был голубой, а этот какой-то жёлто-бурый. Кажется, он был следующий, перед последним, — Лана оглянулась на неё с широко распахнутыми глазами, но озвучивать догадку не стала, будто хотела, чтоб Алиса сама подумала о том же.
— Может… — Алиса неловко уронила взгляд, — освещение…
— Ну, серьёзно? — Лана сморщила нос. Алиса ничего не ответила ей, поэтому та отодвинулась от окна. — Ладно. Давай дальше, там посмотрим ещё. Может, если ближе к машинисту…
Она не договорила и перешла из вагона в вагон.
Из динамиков, что висели иногда над дверями в тамбур, слышалось порой что-то похожее на треск, в некоторых вагонах, что подальше к голове, чудилось даже невнятное бормотание. Алиса остановилась было пару раз, чтоб прислушаться, но тут же торопилась, чтобы поспеть за Ланой. Та делала вид, что треска не слышит, а может, и не видит динамиков. Через несколько вагонов она вновь замерла у окна.
— Да, — сказала она только.
Алиса подошла следом. В окне над замыкающим вагоном, тем, жёлто-бурым, маячила странная тень, будто полувидные тёмные крылья хотели осенить его. Поезд качнулся на повороте, и вагон, тихо отцепившись, канул в бездну.