Там, в один летний вечер, ходил человек, еще не старый, но печальный, как будто утомленный жизнью. Он любопытно глядел кругом. Видно было, что он неожиданно зашел сюда и радовался новому впечатлению. Такой подарок душе казался ему редкостью. Трудно было разгадать, что состарило этого человека: лицо его не было покрыто морщинами труда и думы, не было опустошено и глубокими страстями: какое-то бесчувствие, онемение чувства выражало лицо его. Можно было подумать, что жизнь душила его, как душит кикимора, когда между тем во сне представляется спящему, будто он гуляет в роскошных, великолепных чертогах…
Он долго сидел на крутом пригорке к Сетуни, там, где густые ивы склонились на воду и закрыли ее… Вечер наступал; все кругом было тихо и пустынно. Желтые листья падали и хрустели, взвеваемые легким ветерком. Внимание его обратилось на старушку, которая стояла на коленях у самого берега Сетуни, молилась и плакала. Он подошел к ней.
— Что ты плачешь, милая? Что с тобой сделалось?
— Ничего, сударь.
— Но ты плачешь?
— Нельзя не плакать, да не об себе только.
— О ком же? Разве у тебя нет своего горя? — сказал незнакомец, горестно улыбаясь.
— Какое же мое горе? Слава богу! сыта, обута, одета — радуюсь на детей. Но здесь видела я горе такое, которое, видно, велико было: не перенесла его, голубушка…
— Кто такая?
— Не знаю, сударь, и никто не знает.
И старуха рассказала, как два года прежде, в этот самый день, пришла к ней молодая девушка, хорошенькая, но бледная как смерть, и попросила позволения отдохнуть в ее хижине; как гостья ласкала ее детей и плакала и потом долго читала какую-то книжку и опять плакала.
— Видно было, что она барышня — она была одета так хорошо и дала мне двадцать пять рублей, когда я рассказала ей про мои недостатки, и потом пошла она гулять и долго сидела там, где вы сидели, сударь, и сошла вот сюда к берегу и долго смотрела на воду — перекрестилась…
Старуха перекрестилась сама, заплакала и сказала:
— Упокой, господи, ее душу! Незнакомец молчал.
— И ты не могла узнать, кто она была? — спросил он мрачно.
— Бог весть — никто не явился к бедняжке — ее зарыли там в лесу, как грешницу, а я уверена, что она была предобрая; видно, злой человек погубил ее. Я отдала на помин души деньги ее и только оставила у себя книжечку, которую она читала, да батистовый платочек, которым утирала она слезы…
— Покажи их мне, — сказал незнакомец.
— Вот они.
Он взял в руки книжечку — то был немецкий молитвенник. На белом листочке у него было написано по-немецки: "Дурочке моей (meinem Narrchen) от любящего ее отца, да молится она, когда господь посетит ее печалями".
— Платок! — вскричал незнакомец. Он схватил его, взглянул на уголок и прочитал на нем буквы: L. R.
Светло отражалась луна в водах зеркальной Сетуни. Незнакомец сидел на берегу и не плакал. Поздно было, когда он побрел через луг к Смоленской заставе. Старушка стояла в стороне и не смела ничего сказать.
— Молись за нее, — сказал незнакомец и положил ей в руку сторублевую ассигнацию. — Книжечку и платок возьму я себе! — Старушка молча поклонилась.
Вероятно, он утешился потом. И как было ему не утешиться? Ведь он был богат, женат на молодой, прекрасной женщине, уважен в свете, и притом, "как нам, добрый читатель, сказать:
К сожаленью иль к счастью, что наше
Горе земное ненадолго? Здесь разумею я горе
Сердца глубокое, нашу всю жизнь губящее горе,
Горе, которое с милым потерянным благом сливает
Нас воедино, которым утрата для нас не утрата,
Смерть вдвоем бытие, а жизнь порыв непрестанный
К той черте, за которую милое наше из мира
Прежде нас перешло! Есть, правда, много избранных
Душ на свете, в которых святая печаль, как свеча пред иконой,
Ярко горит, пока догорит; но она и для них уж
Все не то под конец, какою была при начале,
Полная, чистая… Много, много иного, чужого
Между утратой нашей и нами уже протеснилось…
Вот наконец и всю изменяемость здешнего в самой
Нашей печали мы видим… Итак, скажу, к сожаленью, —
Наше горе земное ненадолго…"
1839
ПРИМЕЧАНИЯ
В настоящее издание сочинений Н. А. Полевого вошли наиболее характерные и известные повести писателя, а также его письма. Некоторые из ныне публикуемых художественных произведений Полевого уже знакомы современному читателю (см.: Рассказы русского солдата. — В сб.: Русские повести XIX века 20-30-х годов. — М.; Л., 1950. — Т. 2. — С. 3–58; Блаженство безумия. — В сб.: Русская романтическая повесть: Первая треть XIX века. — М, 1983. — С. 301–336), другие впервые перепечатываются после долгого перерыва. Тексты повестей и писем расположены в хронологическом порядке. Сборник "Мечты и жизнь" включается полностью с сохранением авторской композиции.
Для настоящего издания тексты проверены по всем имеющимся рукописным (письма) или печатным источникам. Повести печатаются в последних редакциях. Орфография и пунктуация приведены в соответствие с современными нормами, за исключением случаев, когда отклонения имеют экспрессивно-смысловой характер либо передают колорит эпохи, особенности произношения самого Полевого (например, "азиятское", "воксал", "вороты", "вынял", "скрыпка", "тма"). Сохранены также особенности пунктуации, имеющие интонационное значение.
БдЧ — "Библиотека для чтения"
BE — "Вестник Европы"
Записки — Записки Ксенофонта Алексеевича Полевого. — СПб., 1888.
Известия — Известия по русскому языку и словесности. 1929. — Т. 2, кн. I. — Л., 1929.
МТ — "Московский телеграф"
ОЗ — "Отечественные записки"
PA — "Русский архив"
РВ — "Русский вестник"
PC — "Русская старина"
СО — "Сын отечества"
СПч — "Северная пчела"
Дурочка. Впервые в сб.: Сто русских литераторов. — СПб., 1839. — Т. 1. — С. 451–526. Печатается по этому изданию.
С. 443. Кола — городок на Кольском полуострове.
Нерчинск — город в Забайкалье.
Олонец — город в Карелии.
Черная Грязь — последняя станция перед Москвой.
С. 445. Лапландия — природная область на севере Скандинавии и Кольского полуострова.
С. 456. Лафонтён Август — см. примеч. к с. 144.
С. 457. Гроденапль — род шелковой ткани.
С. 458…Стернова бедная Мария… — персонаж произведений английского писателя Лоренса Стерна (1713–1768) "Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена" (1760–1767) и "Сентиментальное путешествие по Франции и Италии" (1768); облик героини Полевого напоминает описания Марии Стерном.
С. 461. Зарядье — исторический район в центре Москвы; в XIX веке был заселен ремесленниками и торговцами.
Калибер — см. примеч. к с. 392.
С. 462. Семирамида — царица Ассирии (870–772 до н. э.).
С. 463…изженут — изгонят.
С. 470. "Робинсон". — Речь идет о русском переводе наиболее известного сочинения немецкого педагога и писателя Иоахима Генриха Кампе (1746–1818) — "Новый Робинзон, служащий к увеселению и наставлению детей, сочиненный г. Кампе / Переведен с немецкого на российский Ф. Печериным" (ч. 1–2. — М., 1792).
С. 479. Красное Село — пригород Петербурга, место летнего расположения войск гвардейского корпуса.
С. 485…знамение Каинова проклятия… — Согласно библейской легенде, сын Адама и Евы Каин убил своего брата Авеля, за что был проклят богом и отмечен особым знаком — "Каиновой печатью".
С. 486…я думала быть Пигмалионом для статуи… — Имеется в виду греческий миф о Пигмалионе, полюбившем изваянную им статую; по просьбе Пигмалиона богиня Афродита оживила ее.
С. 490…как нам, добрый читатель, сказать… — Далее цитируется XVI глава "старинной повести" В. А. Жуковского "Ундина". Вышедшая отдельной книгой в 1837 г. "Ундина" пользовалась большим успехом. Первая строка цитаты слегка изменена Полевым.