Через несколько часов самолет благополучно совершил посадку. Добравшись до забронированного отеля, Марвин буквально повалился в постель. Уже светало, а надо было хорошенько выспаться. С офисом президента связался до вылета, сообщив кто и почему ищет встречи с Бритни Сандерс. Милый голос секретарши уведомил: «Если будет принято положительное решение, вам сообщат». Понимая, что рабочий график руководителя такого уровня расписан по минутам Уэст вообще был готов к тому, что откажут. Но как ни странно перезвонили буквально через полчаса, уточнили, когда прибывает рейс и сообщили, что встреча состоится в двадцать тридцать в день прилета в офисе.
Ближе к назначенному времени такси остановилось у небоскреба, в котором располагалась штаб-квартира корпорации. Пройдя проверку на пункте охраны, Марвин направился к лифту в сопровождении крепкого молодого человека. Объемная капсула, приняв пассажиров, сначала нехотя двинулась с места, а затем, словно опомнившись, понеслась на тридцатый этаж здания. В приемной их уже ждали. Уэста вежливо попросили присесть, указав на мягкие кресла, стиснувшие между собой изящный стеклянный столик, и предложили кофе или чай на выбор. До встречи оставалось чуть больше двадцати минут, чем-то надо было заполнить эту паузу, и Марвин согласился на кофе. После перелета и отдыха в отеле он пришел в себя, но разница в часовых поясах давала о себе знать, поэтому взбодриться было не лишним.
Минута в минуту известили что пора. Уже проходя в огромный роскошный кабинет, Уэст в уме отметил: «Хороша жизнь, … вся по расписанию только и того что при деньгах». Ожидая посетителя, Бритни стояла, повернувшись к панорамному окну. Снимая усталость, она бесцельно разглядывала знакомый городской пейзаж, ежесекундно обновляемый несущимися по дороге вереницами машин и копошащимися на тротуарах людьми. Строгий темно-синий костюм эффектно подчеркивал достоинства фигуры сумевшей сохранить привлекательность дамы. Несколько мгновений Марвин смотрел на нее, не решаясь нарушить сложившуюся идиллию. И вдруг, не понятно под воздействием чего, хозяйка кабинета встрепенулась и, обернувшись, двинулась навстречу.
– Извините! Нахлынули воспоминания, – смущаясь но, крепко пожимая руку, произнесла она.
– Марвин Уэст, я к вам по поручению Брайана Гаррисона.
– Присаживайтесь. – Бритни не стала возвращаться на свое место, а расположилась рядом с гостем на стуле, тем самым демонстративно сведя существующую между ними социальную дистанцию к нолю.
– Благодарю.
– Наша встреча на сегодня последняя, так что задавайте вопросы не спеша. Попытаюсь пролить свет на все, что поможет расследованию.
– Хотелось бы знать об отношениях Гаррисона и Уилкерсона во время учебы подробнее.
– Интересно, а как это связано с делом?
Уэст чувствовал Сандерс готова отвечать, но искренне недоумевает. Желая максимально расположить к себе не простую собеседницу, он принялся пояснять, нарушив негласно существующее правило.
– За год до исчезновения Михаэль необъяснимо часто стал навещать Бартонсвиль. В этом городе располагался институт, на время переданный под его руководство. Но визиты, как выяснилось, небыли связаны с работой учреждения. Уилкерсон один из сотрудников, сейчас директор, Гаррисон пересекался с ним пару раз. Возникла версия, что они дружили и Ричард помогает ему. Сам Уилкерсон такого рода связь отрицает, возможно, намеренно. Хотелось бы разобраться. По имеющейся информации вы осведомлены об их прошлых отношениях лучше кого либо.
– Они небыли даже приятелями, – Бритни улыбнулась. – Михаэль вообще не имел друзей. Людей с таким мировосприятием больше встречать не приходилось. Это у нас была учеба и жизнь за пределами университета естественным образом проникающие друг в друга. Он же, как нырнул в мир науки, свив из него кокон, так и пребывал, отмежевавшись от прочих проблем. К сокурсникам относился ровно, поскольку не знал наших качеств проявляющихся за рамками своей среды. Ему были чужды кипевшие в крови обычных молодых людей страсти. Во мне, единственной девушке на курсе, он не видел женщины. Чувства, которые испытывал, выдвигая новые идеи либо находя решение сложной задачи, заменяли ему все прочие. Даже основной инстинкт был над ним не властен. Поначалу все пребывали в ступоре, не в состоянии поверить, что такой человек способен родится и жить, это даже не белая ворона, а нечто просто невообразимое. Но буквально через несколько месяцев стали воспринимать как уникальное исключение в бурлящей студенческой среде. Только позже пришло понимание, что такое положение вещей оказалось спасительным. Михаэлю друзья были противопоказаны.
– Почему?
– Как только превосходишь в чем-то друга, как правило, приобретаешь врага. Зависть, волей неволей, делает свое дело, подтачивая изнутри. А он был лучшим по предначертаниям судьбы и даже если бы захотел ничего не мог с этим поделать. Такова доля гениев.
– Простите за бестактный вопрос. Вы были влюблены в него, зачем, если осознавали что это бессмысленно?
– Не замечали? Любовь в большинстве случаев направлена вопреки здравому смыслу и не дает ответа на вопрос – почему? Хотя в моей ситуации, – Бритни на минуту задумалась прежде чем продолжить, – в умного мужчину невозможно не влюбиться. Да и молодость пора, когда живешь надеждой, – с грустью в голосе добавила она. – Кроме того безответное чувство порой разгорается в неуправляемую страсть словно костер на ветру.
– Уилкерсон относился к Михаэлю также как остальные? Вас в расчет не берем.
– В любом правиле есть исключение, Ричард как раз и был таковым. Он возненавидел Гаррисона с первого дня. Его гениальность не давала Уилкерсону покоя. Кроме того о Михаэля разбивались намерения завистника раз и навсегда решить вопрос материального благополучия.
– Это как?
– Очень просто. Уилкерсон ухлестывал за мной с прицелом на приданное, но девичье сердце было занято злейшим врагом.
– Понятно. Помогать Гаррисону он бы не стал ни при каких обстоятельствах.
– Подставить или уничтожить – да.
– А вы?
– Помогла бы, не раздумывая. Надо сказать для него это идеальный вариант. Другая страна, другой континент добавьте сюда мои возможности.
– Трудно не согласится.
Марвин пристально взглянул в глаза собеседнице в надежде понять не водит ли она его за нос являясь той кто укрыл Михаэля, и тут же понял безнадежность содеянного. Глупо было надеяться на проявление эмоций женщиной управляющей огромной корпорацией и ежедневно проводящей встречи с не простыми представителями бизнеса, а с ненасытными акулами, нацеленными на то чтобы урвать как можно больший кусок и способными учуять такую возможность по движению рук, глаз или по тому, как произнесена та или иная фраза. Осознав мысленные терзания Уэста, Сандерс улыбнулась.
– Если что, я нашла бы способ как сообщить Брайану что с братом все в порядке. Но, увы. – Бритни с сожалением развела руками. – Кстати, передайте, если понадобится помощь, может на меня рассчитывать.
– Непременно.
– У меня будет личная просьба.
– Слушаю.
Сандерс поднялась со стула и направилась к своему президентскому месту, взяв особую визитку, она тут же вернулась к гостю.
– Это мой личный телефон. Если Гаррисоны не против, держите меня в курсе расследования.
– Думаю, проблем не будет.
Уже почти расставаясь, Сандерс, придержав Марвина за локоть, пристально взглянула в глаза детектива.
– А может замешена женщина? – Задала она вопрос, припасенный на последок.
– Вы сами-то в это верите? – Парировал Уэст, отчетливо осознавая, что стоящая перед ним красивая сильная женщина еще испытывает не простые чувства к Михаэлю.
– В целом нет, но когда-то это должно произойти, – с грустью произнесла Бритни и ее глаза наполнились характерным блеском возникающем в случае, когда человек усилием воли сдерживает слезы.
Глава 19
Экономический след
У Гаррисонов существовал общий доступ к счетам всех членов семьи. Это была традиция, в основе которой лежало полное доверие, соответствующие документы имелись как в банке, так и у нотариуса. Определенная часть личных доходов попадала в инвестиционный фонд, расходуемый на пополнение портфеля акций представляющего экономический фундамент общего благополучия. Остальной частью личных средств каждый распоряжался сам.
Не то чтобы Михаэль был скрягой, просто, пребывая в плену теорий и формул, потреблял критически мало. Питался в основном дома. Одежду, как и отцу, покупала Барбора. Зная принципы брата, который не при каких обстоятельствах не брал чужого, Брайан провел в банке аудит только его средств. Выяснилось, что за год до появления в кабинете злосчастной записки Михаэль стал переводить в другой банк не малые суммы, но при этом не обнулил счета полностью.
Чтобы официально получить информацию, о том кем и когда расходованы эти средства, требовалось отправиться в другой город, где располагался головной офис и, опираясь на помощь адвоката, добыть необходимые данные.
Если бы расследовалось убийство или похищение добраться до необходимых сведений можно было через полицию, задействовав связи Уэста. Но у Брайана был еще один вариант. Он обратился к давнему приятелю отца, потомственному банкиру у которого в детстве частенько сиживал на коленях.
Морис Лонг был весомой фигурой в финансовых кругах страны. Журналисты, занимающиеся тиражированием сплетен, перестав наблюдать мэтра в офисе, решили, что старик отошел от дел. Тогда как в последнее время он просто перешел на другой режим работы, руководя принадлежащей сетью финансовых учреждений из дома. Лишь изредка, прибыв на совет директоров, который возглавлял, делал разнос, причем с тонким знанием нюансов проблемы, безжалостно карал или по необъяснимым причинам миловал и удалялся в свое «затворничество».
Выглядел мистер Лонг моложаво, практикуемый здоровый образ жизни в совокупности с генетической предрасположенностью давали о себе знать. Но все же, пребывал в возрасте, когда вероятность перейти в мир иной начинала приближаться к единице. Прямых наследников не было. Вопрос, кому достанется принадлежащая империя, оставался открытым, будоража низменные чувства окружающих.