— Не предполагал, что ты настолько великолепно справишься с заданием, — ухмыльнулся Дан. — Подумать только… Угробить не просто весь товар, но и мою машину заодно. Да еще и с помощью друга. Браво!
Он вгляделся немигающими черными глазами в лицо сына.
— Я понимаю, как всё это выглядит, пап. Я сам в шоке! Кто мог предположить, чтобы Андри…
Дан прервал разглагольствования Стаса жестом поднятой руки.
— Ты ведешь себя как маленькая девочка. Не желаю это слышать. Виноват — ты. И надеюсь, сумеешь разобраться с Андрианом без моей помощи?
У Стаса пересохло в горле: такого он не ожидал.
— Конечно, я… Определенно. Пап, оставь его мне. И деньги я с него верну.
— Да? Знаешь, я много разговаривал с моими людьми о тебе.
Стас скривился, но постарался не показывать эмоций отцу.
Сплетничаешь обо мне со своими бугаями? Великолепно…
— Ты весь в мать. Разгульный, ленивый и мягкий. Не хочу, чтобы говорили, будто мой сын — тряпка.
— Может, стоит найти другого сына? Этот явно не удался. — Слова вырвались путано и торопливо. — Да, я не такой, как ты. И никогда не буду!
— И всё же, ты мой сын. Потенциал у тебя намного больше, чем думаешь, но ведь ты его не используешь. Слушай… — Дан устало потер висок, а затем взял рядом стоящую прозрачную бутылку. — Вода в обычном жидком состоянии не представляет ощутимой угрозы, так?
— Если ты не посреди океана.
— Согласен. Мы сильны, когда нас много. Это тоже хороший пример. А теперь вернемся на сушу. Вода угрозы не представляет. Но… впусти она холод — станет смертельно опасной. Лед может быть твердым как камень и острым как нож.
— Значит... — Стас скорчил саркастичную гримасу, указывая пальцем в сторону бутылки. — Хочешь, чтобы я типа... э-э-э... оледенел?
— Твои перспективы ниспосланы единицам. И как ты их используешь? Развлекаешься целыми днями, бухаешь, деградируешь. Собственные друзья тебя кидают на деньги и мешают с дерьмом.
Стас не придумал, что ответить. Но хорошо зная отца, покорно склонил голову и скрестил руки на груди. Отец продолжил сам.
— Пора вводить тебя в дела. — Он склонился в сторону Стаса и сложил пальцы в замок. — По-другому ты ничему, никогда не научишься. С этого дня будешь беспрекословно делать всё, что я скажу. Понял? Со своим дружком разбирайся сам. Но помни! Я слежу за тобой и оцениваю все действия. — Облокотившись о спинку бежевого кожаного салона, Дан снова взял в руки документы и требовательно указал сыну в сторону выхода. — Прочь!
Стас, не оглядываясь, вернулся в здание. Отец считает его тряпкой. Стас и так это знал, но всё же… Что-то очередной раз больно кольнуло под сердце. Злость… Злость и обида.
«Слежу, оцениваю», — слова отца пронеслись тягучим эхом в голове.
Я словно денежный актив в злосчастном бизнесе.И отец считает, что этот актив не принесет успеха в конкурентной борьбе, что само мое рождение влечет катастрофические убытки.
Была ли когда-нибудь хоть малая эмоциональная связь между ними? Стас не мог вспомнить. Больше походило, что он фамильная собственность, за которой нужно присматривать, но собственность не спрашивают о желаниях и уж тем более не дают право решать свою принадлежность.
Стас хотел принадлежать лишь себе. Хотя сейчас весь смысл существования заключается в потакании желаниям отца.
Перспектива «входить» в дела совсем не радовала. Скоро Дан станет решать за него: где быть, где гвоздить зад и в каких позах иметь девок — но последнее послушать из уст отца Стас не отказался бы. Адски любопытно. Ведь ни разу он не видел Дана с женщиной. А впрочем… Он в принципе отца редко видит.
Прожекторы в зале погасили. Осталось легкое тусклое освещение. Глаза от такого света заломило, и Стас плюхнулся на диван с кучей бархатных подушек.
На столе покоилась чья-то рюмка с недопитым виски, которую он осушил одним глотком. Сердце затрепетало от жгучей обиды: на отца, на Андриана… Отчасти — на себя, на свою бесхребетность. Хотелось выместить бешенство на ком-нибудь из окружающих. Но на ком?
Он поднялся на ноги. Пространство слегка закувыркалось от выпитого.
Эти люди… Все эти люди — против него. Люди отца. Не прошло и двух часов, как Дан был оповещен о провале своего безнадежного сына.
Горите адским огнем, ублюдки!
Стас кинулся орать на всех и швырять в стену звенящие бокалы.
— Что делать с девчонкой? — грубый мужской голос прервал порыв истерики.
— Ты о чем?
— О Стелле. Ты же ее запер тут.
«Ну конечно! Стелла… Вот кто мне нужен», — оживился Стас.
Он оставил вопрос без ответа, но всем и так было понятно, куда Стас сразу направился.
Стеллу закрыли в гостевой комнате. Здесь стояла пара кресел, кофейный стол, пушистый ковер закрывал часть пола, на стенах — исполинские плакаты с изображением неведомой дребедени.
Эскортница поежилась в кресле при виде Стаса. Ему же не понравилось, что Стелла смотрит таким равнодушным взглядом. Будто вовсе и не она полчаса назад падала в ноги.
— Ну что, обдумала свое положение? Может, хочешь уже что-то рассказать? Скажем, — Стас нетерпеливо цокнул языком, — где околачивается твой дружок? На квартире мои ребята его не нашли.
«Мои» ребята, ага, как же… Пора поправить шаткое положение в этой сфере.
— Ничего я не знаю о делах Андриана, — фыркнула Стелла с холодной учтивостью. — И он мне не дружок! Он всего лишь…
Девушка не закончила фразу. Сначала она осунулась и побледнела, но затем ее щеки обагрились румянцем.
— Твой сутенер?
Стас язвительно рассмеялся.
— Нет! — Стелла выкрикнула протест очень дерзко, на его взгляд, и обиженно поджала губы.
— То есть ты вольная птица? Вольная эскортница? — Стас подошел к девушке и грубо поднял ее на ноги, потянув за белоснежную руку.
Какая наглая узница...
В ее глазах промелькнула тень страха, что доставило какое-то неформальное удовольствие. Стас сыскал это занятным. Стелла попятилась назад.
«Вот с таким взглядом ты и должна была меня встречать», — подумал он и схватил ее за тыльную сторону шеи.
Девушка отстранилась, однако он мгновенно вцепился в рыжие волосы. Пальцы другой руки скользнули под сиреневое платье — обхватили грудь.
Он прижал Стеллу к себе. Припал ртом к точеной, гладкой шее. На коже остался след от его похоти, но девушка не издала ни звука.
Жестко обхватывая рукой тонкую шею, Стас силой опустил Стеллу на колени и стал расстегивать ширинку на штанах.
— Не надо, — уверенно выговорила девушка и вцепилась в руку. — Я и так сделаю всё, что скажешь.
Тон ее заставил остановиться. Стас с омерзением оттолкнул Стеллу к стене. Такая покорность сейчас претила ему.
Какого черта? Только что она была в ужасе, а теперь вдруг сама не против стянуть с меня штаны? Нет… Это не то.
— Убирайся отсюда, — гаркнул Стас, сверкнув на Стеллу глазами. — Живо!
Девушка заторможено покинула его.
Придется вымещать злость на ком-то другом.
Он упал в кресло и с досадой закатил глаза.
Где? Где может быть Андриан? Ни одна шлюха не сравнится с удовольствием набить другу морду.
Стас схватил серебряную табакерку с кофейного стола и запустил в дверь, вкладывая в этот бросок скопившийся в жилах яд ненависти. От звона, грохота и вида, разлетевшихся по комнате, окурков — зверь внутри приятно замурчал. Но вскоре обезумел. Потребовал новых приступов буйства.
Он сдернул бледную картину со стены и разломал о колено.
— Развлекаешься? — протянул голос за спиной.
Стас узнал Ильдара Ждахина.
— Почему ты еще здесь?! Разве тебе не нужно зад отцу прикрывать?
— Сегодня его зад во мне не нуждается. Чего не скажешь о твоем.
Ждахин закрыл дверь и опустился увесистым телом в кресло, которое протяжно заскрипело, точно вот-вот порвется обивка.
— Это мне решать, — огрызнулся Стас. — Только не говори, что отец отправил тебя помочь.
— Я сам решил помочь.
— С каких пор ты спущен с поводка? — прыснул Стас и сел в кресло напротив. Одну ногу он непринужденно свесил с подлокотника.
Стас на дух не переносил, когда другие замечают в нем озабоченность какой-то проблемой, но держаться невозмутимо скверно дается в таком настроении. Раздражение просачивается из него, как воздух из дырки в надувном матрасе.
— Следи за языком, — грозно сдвинул брови Ильдар.
«А глаза-то, как заискрились…» — радостно подумал Стас. Но отвечать еще одним колким словом не стал. Со Ждахиным шутки плохи. Дан частично доверяет ему воспитание своего никчемного сына, и Стас хорошо усвоил строгие уроки, которые друг отца несколько раз преподал.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи. У меня всё под контролем.
— Неужели? Тогда почему ты здесь вещи бьешь, как ревнивая истеричка?
— Меня друг предал! А я его больше десяти лет знаю! Думал, что знаю... — Стас почувствовал, как дрожат собственные губы и на миг смолк. Никогда бы не подумал, что придется испытать такой камуфлет со стороны лучшего друга. Казалось, он сейчас расплачется. Прямо перед Ждахиным. — На чем хочу, на том злость и вымещаю, ясно?
— Будь ты мужиком, выместил бы ее на Андриане, — отпарировал Ильдар, осуждающе покачивая головой.
— Твою ж мать, да не знаю я, где этот подонок!
— Мою мать попрошу не трогать, малыш. Я вот что думаю... Твой так называемый друг, возможно, стал другом кому-то еще. Кто является врагом Дану.
— Кому, например?
«Конечно, ведь вся планета вращается вокруг моего отца», — подумал Стас.
— У него много врагов. А враги Дана всегда будут и твоими врагами.
— Ты думаешь, Андриан переметнулся? Да он ведь даже не участвует в наших делах. Это абсурд.
— Я думаю, что наша крыса ехала к кому-то... конкретному. И попала в аварию. Вы ведь тут знатно накачались.
Уверенность, с которой Ильдар разжевывал свою точку зрения о причине предательства, заставляла сердце Стаса визжать.
— Нет. Андри, он... не мог он ничего подобного вытворить.