Гламентил окинул всех неуверенным взглядом. Прокашлялся. Развернувшись, сомкнул средние и большие пальцы ладоней, загнув остальные друг к другу.
Феликс прислушался. В следующую секунду захотелось залить уши бетоном. Казалось, кто-то бьет молотом о железный барабан. Резкая вспышка света распорола пространство. Образовалась крутящаяся дыра, напоминающая черный хрустальный шар и переходящая в трехмерную трубу. Внутри тоннеля — беспроглядная тьма.
Дыра крутилась в воздухе и искажала пространство, словно завихрения на воде от прикосновений ветра.
Андриан громко и визгливо выругался:
— Как мне осточертели эти фокусы!
— Одно из преимуществ быть асуром. — Гламентил небрежно указал рукой в сторону своего творения. — Вы первые.
— Что-то не хочется, — буркнул Андриан.
— Если твой новый друг нас прикончит, я тебя убью, — рявкнул Феликс.
— Ты же не убьешь нас окончательно, да? — Парень осклабился и приблизился к червоточине.
— Глупо бояться смерти, Андри. Судьба слишком непредсказуема. Бывает, просто ляжешь спасть, проснешься, а тебе встречает не новый день, а новая жизнь.
ГЛАВА 9.2. Феликс. Цитадель Обители
Резкий взрыв света ударил в глаза.
Андриан и Глэм потерялись из виду. Что-то крепко обвило тело, словно расплавленным металлом — оно впитало каждый изгиб. Узко. Тесно... Странное чувство, будто кожу засосало в вакуум. Испепеляющим жаром нечто проникло в каждую клетку, и Феликс учуял терпкий запах дегтя.
Следом — специфичный запах дыма и газа.
Подслеповатый, он старался разобрать что-либо в мутном пространстве. Поднял руки к лицу. А где, собственно, ладони? Белёсое скопление газа вместо пальцев! Всё тело — сгусток вибрирующей, покалывающей энергии…
Феликс закружился на месте, хватаясь то за горло, то за живот — только на ощупь кожа оказалась словно кисель. Что происходит?
Вокруг — белая пустота.
По ноге пустилась дрожь, но, наклонив голову, он ничего не увидел. Дрожь сменилась жгучей, раздирающей болью, и Феликс осознал, что тело покрывается плотью. Он уловил звук, напоминающий шуршание трущихся друг об друга опарышей.
Еще мгновение — и Феликс закричал. Нет, завопил! Казалось, кто-то срезает кожу острым листом бумаги. Сначала на ногах. Затем в районе живота. Грудь. Ладони. Лицо…
Адская боль! Что происходит?!
Согнувшись, Феликс понял, что предстал обнаженный. Смутился. Стоило подумать об одежде, как на плечах разрослась длинная красная мантия с золотыми вставками, вроде сутаны католического духовенства.
Мертвое пространство стало проясняться.
Кратковременное одиночество закончилось, и к Феликсу подоспел Гламентил. Блондин материализовался, но внешне ничуть не изменился: длинный плащ, облегающий зеленый костюм с бронзовыми линиями и несуразный шлем с шестью рогами по бокам.
— Что за галиматья на мне одета? — прорычал Феликс, осматривая себя.
Пол и стены, будто слитое воедино зеркало. Над головой воцаряются мириады звезд — они полыхают ярким золотым светом и громоздят черные небеса. Напополам небо распарывает огненное кольцо. Неохватное зрелище. Жар от такого количества горячего сияния заставляет потеть.
Феликс смахнул несколько ползущих капель со лба.
— А я слишком шикарен для одежды, — прикрикнул Андриан.
Феликс обернулся и не смог удержать смех. Парень стоял абсолютно голый. Суетливо егозил по себе руками, пытаясь хоть частично прикрыться, а на его теле брезжили странные татуировки.
Глэм почесал голову.
— Неужели ты даже не вспомнил об одежде, пока материализовывался? — Он подступил и взял парня одной рукой за голову. — Представь что-нибудь на себе. Давай, не тормози!
На Андриане распростерся бело-салатовый камзол, сшитый в талию и длиной чуть ниже колен. На ногах появились сапоги из пахучей белой кожи.
— В восемнадцатый век сгонял? — кольнул Феликс с ядовито-сладкой усмешкой.
— Ты себя видел? На папу римского похож.
«Да, — подумал Феликс, — выгляжу странновато. Осталось надеть крест, шапочку и дать Андриану анафемский пинок под зад».
— Видимо, ты всё же подумал об одежде, но не о чём-то конкретном. Вот и появилось то, в чем щеголял здесь последний раз, — пожал плечами Глэм.
— В платье? — засмеялся Андриан.
Феликс посмотрел на него и нахохлился, гордо вздернув головой.
— Это мантия, дебил. Как мне это сменить?
Гламентил устало цокнул языком, приблизился и проделал те же махинации с Феликсом.
Единственное пафосное, что Феликс смог вообразить — черный фрак с длинными развевающимися полами сзади.
— Монокль на глаз забыл, — осклабился Андриан.
Феликсу захотелось вписать парню кулаком под челюсть, но он лишь отсалютовал двумя пальцами ото лба и благодарно кивнул Глэму.
«Очнись ты уже, — мысленно укорил он себя. — Не двадцать лет. Веду себя, как подросток! Ладно, этот еще дурачок, а со мной то что? — Он снова осмотрел свою одежду. — Подумать только, фрак? А чего брюки не спустил? Померился бы с Андрианом размерами причиндалов. И когда я успел так отупеть?»
— Я думал, что души бесплотны, — протянул Андриан с озадаченными нотками в голосе. — Зачем тогда перерождаться, если в Обители и так получишь тело? Если души будут оставаться здесь, то не смогут грешить и развращаться, не так ли?
— А если людей убивать при рождении, количество преступлений значительно сократится. Изумительная логика, — фыркнул Феликс.
— Это тело не совсем обычное, — отмахнулся Гламентил. — Души, которые еще не стали дэ́вами, или в простонародье — высшими, не могут материализоваться сами, поэтому здесь, в цитадели, вам создают временное тело. В Обители все должны быть во плоти, вот нас и обрамляют в эту удушку.
Андриан ошарашенно захлопал глазами:
— Зачем?
— Ну… во-первых, манры не могут влиять на материю. А как вы будете жить на планетах Обители, если ничего не можете потрогать? Так что вам создают тело. Хотя строение органов внутри иное, такое, чтобы долгое время не нуждаться в пище и сне. Во-вторых... если захулиганите, асуры-стражи вас угомонят.
— Как? — воскликнул Феликс.
— Прирежут. Захватят душу и отправят в карцер.
Бесконечные зеркала вокруг — растворились.
Между пальцев проскользнули струи теплого воздуха. Феликс посмотрел под ноги. Стопы утонули в мягкой прохладной поверхности, вроде плотных облаков. Заблагоухало лесной малиной.
Оглянувшись, он увидел три белые пирамиды — Феликс находился в центре образованного ими треугольника. Вершины сияли золотом, горя так ярко, словно неустанно блистающая молния ночью, вступившая в войну с тьмой, заволакивающей землю.
Он присмотрелся к световым столбам, что с едва уловимым гудением взмывали из темечка пирамид и скрывались в звездном небе. Столбы безостановочно вспыхивали — из них вылетали яркие световые шары. Нескончаемо. Ритмично. Глаза защипало от взблесков, будто Феликс над сваркой стоял.
Шары трансформировались в души людей. Феликс прищурился и понял, что поодаль есть и другие пирамиды.
Глэм до хруста костей обхватил обоих мужчин за плечи.
— Поторопимся. — Зеленые глаза волнительно затеплились огнями. Блондина явно разъедала тревога.
Феликс кивнул и быстрым шагом направился следом. Ноги зашлепали по водянистой поверхности, словно по лужам: под ступнями мягкая жидкость хлюпала и расплывалась. Влажная… Слегка липла к ногам.
Андриан шаркал позади. Он раззявил рот и так усердно втягивал воздух, что, казалось, сейчас засосёт и всех вокруг.
Вниз уходили широкие серебристые лестницы. Феликс увидел каменные руки высотой в тридцать футов — две ладони смыкались, словно в молитве, а за ними платформа обрывалась, и воздух буравила дребезжащая червоточина.
Над головой вдруг пролизнул резкий порыв прохладного ветра, закрутив подолы фрака и длинного черного плаща Гламентила.
Феликс рассмотрел человека в облегающей синей одежде, с двумя темными крыльями, который пролетел и исчез за полом платформы. Глэм прижал голову к плечам и прикрыл лицо воротником.
— Вот вам и асуры-стражи… — слегка задергавшись, зароптал блондин. — Старайтесь не смотреть, а то привяжутся, узнают, что вы еще живы и надают мне плашмя мечом по затылку. В лучшем случае.
Свист воздуха.
Гламентил снова подпрыгнул, пряча лицо от пролетающего стража. Затем кивнул в сторону червоточины.
— Каждый разрыв переправляет к необходимому дистрикту, — пояснил Глэм, любуясь недоумевающими лицам.
Он походил на старшего брата, показывающего кузену школу, в которой уже отучился. И Феликсу стало дурно. Он вспомнил о Марке. Брат всегда создавал вид заботы, чтобы потом упрекать за любое неповиновение и оправдывать свои мерзкие поступки словами: «я для тебя стараюсь, неблагодарный сучонок». Марк искал любой повод для выплеска собственной жестокости. Каждый находит способ получать наслаждение. Шопинг, алкоголь, экстрим, секс… Брат обрел наслаждение в унижении других.
— И много здесь дистриктов? И что это за хрень внизу крутится? — затараторил Андриан. Он медленно плелся следом, стараясь не упустить из виду ни одной детали. Иногда удивленно присвистывал.
— Сейчас мы в цитадели. Здесь происходит материализация душ. — Гламентил указал пальцем вниз. Далеко под ними громыхал огненный, массивный шар сверхнагретой плазмы. — А эта «хрень» — энергетическое ядро, питающее Обитель. Оно гравитацией держит все планеты вокруг. Ближе всего к ядру — три основные планеты. На одной находятся чертоги просвещения и редут восстановления, на второй — Шпиль Трибунала и пирамида сверхсознания, на третьей — святилище и плато зарождений. В самом захолустье — карцер падших душ. А за ними долина неподвижных планет.
— И какие у них функции? — Феликс всматривался в полыхающий шар.
От жара ступни окутывало тепло, но ядерную силу явно сдерживало некое незримое поле вокруг платформ. Любое тело бы расплавилось и растеклось под натиском такой энергии.
— Это вас не касается. Я перечислил названия лишь на всякий случай. Если кто-то пристанет с вопросами, то скажете, что вы только вышли из редута, ясно? На остальные вопросы мычите, мямлите, но главное — не отвечайте!