Андриан пораздумал и сказал, что любит ее, свою маму, но если любовь бывает только такая, он не сможет полюбить кого-то так же.
«Сможешь, — ответила она. — Ты не человек, если не способен любить. Когда-нибудь ты встретишь девочку, рядом с которой мир нальется красками. И ты не захочешь расставаться с этим чувством. Не при каких обстоятельствах. Это и будет любовью».
Много лет утекло. Андриан влюблялся (как ему казалось), но не «так».
— Слушай, я всё понимаю, — продолжил Феликс, — но даже если отбросить тот факт, что я тебя терпеть не могу, и если она действительно тебе нравится, то оставь ее. С твоими-то проблемами с криминалом… Чтобы не видел тебя рядом с моим домом!
Андриан прищурился и сжал кулаки, осознавая, что Феликс прав. Но как же мерзко признавать это вслух…
И он промолчал.
— Почему ты вообще так долго проходил целехонький? Я знал Дана. Не верю, что он просто спустил всё тебе с рук.
— Спустил c рук? Они всё мое добро отобрали! До сих пор не пытаюсь что-то заработать, ибо опять появятся Вильфанды и обчистят до костей.
— Но ты ведь не на улице остался. Или Дан работает по принципу судебных приставов? — Феликс рассмеялся. — Забирает всё, кроме единственного жилья?
— Это старая квартира матери. И Дан меня не трогал. Спасибо моей бывшей девушке Кире, его дочери, а вот Стас привязался, как колючка репейника.
Лицезря добродушную улыбку судьи, Андриан повеселел, хотя, видит бог, в этой ситуации нет ни черта смешного!
Их редкую идиллию вдруг прервал Гламентил.
— Так… Представляешься Августином Мрит Талуд и говоришь, что Трибунал послал тебя со срочным поручением к серафимам, понял? Тут многие слышали о тебе. Может прокатить. Если нет, то я немедленно возвращаю вас на Землю.
Андриан хотел пойти следом, но посчитал, что опять всё испортит. Как наказание — не узнает правды. Да и мозговать долго не пришлось…
Мужчина в сером капюшоне толкнул его за пьедестал, затем придавил к колонне, вцепившись ногтями в плечи.
— Это... это Августин с тобой? — зашипел незнакомец, точно королевская кобра.
Горячий пар из его ноздрей ударил в лицо. Запах пота и аммиака проник в легкие. Андриана чуть не вывернуло.
— Эм... да... наверное... вроде да.
— Что ты делаешь рядом с ним?! — ненависть асура к Феликсу, казалось, захлебнет сейчас и самого Андриана, в такой уж он был ярости. — Когда он вернулся?! Во имя Прародителей, да как такое возможно?
Андриан прикусил язык. Он успел создать уйму неприятностей Гламентилу за один день. Один! Всего парой слов! Еще несколько звуков и наставник ему голову с корнем вырвет.
— Отвали! — в гневе Андриан забрызгал незнакомца слюной и отпихнул в сторону.
Раздался треск ткани. Асур оторвал ему рукав и указал на татуировку с иероглифами. И как Андриан раньше ее не заметил?
— Ты один из нас! Такой же, как я! Августин не друг тебе. Ты...
Мужчина не закончил фразу — отпрянул и онемел.
Их окружили стражники. Незнакомца схватили под руки, сдернули капюшон. В зале поднялся гул.
— Вольгант! — проговорил шатен в черном одеянии и с разными глазами.
Глубокими, почти бездонными, режущими, будто бритва, если в них окунуться, они слепят и пугают других проницательностью, как собственное лицо в зеркале — ведь человек в отражении знает о тебе всё. Так и с этим странным незнакомцем. Завораживает.
Шатен медленно приблизился и продолжил:
— Глупо было появляться здесь.
Стражники опустили преступника на колени и вонзили несколько клинков под горло. Хруст костей. Алая кровь выплеснулась из артерий и раскрасила белый пол. Вольгант взвыл захлебываясь. Упал и разлетелся в пыль, точно пепел в ураган.
— Кто он такой?
— Преступник, — ответил разноглазый. — Проводил опыты над слиянием душ животных и манров.
Андриан хотел снова открыть рот с вопросом, но в мгновение ока Феликс с Глэмом возникли перед носом.
Стражники разошлись, возбужденно обсуждая поимку преступника, но мужчина в черном одеянии продолжал стоять и пронзать наставника взглядом разноцветных глаз, от которого становилось зябко, словно в его присутствии температура падает на несколько градусов. В остальном — облик незнакомца казался непримечательным. Солидный мужчина. Один из тех, кого можно встретить за круглым столом на собрании бизнесменов. И держится подобающе. Благородно. Гордо. Подол мантии откинут назад, и ползает следом за хозяином.
Вокруг бродили и перешептывались еще два человека, сопровождая шаги разноглазого, словно личная свита. Один с безумными черными глазами, которые безостановочно рыщут по округе, и красными растрепанными волосами — до самых бедер. Он потирал кольца на двенадцати пальцах и осматривал каждого, будто маньяк. Андриан подумал, что так ведут себя пациенты психиатрических больниц.
Второй — с белыми кудрями, зачесанными назад, но до того чернокожий, что, кажется, сама тьма космоса упала с неба и всосалась в его тело. И глаза у него — угольные.
На обоих струились красные мантии.
— Намасте́, Владарис, я всё объясню, — сказал Гламентил, соединяя ладони между собой и кланяясь. Он громко сглотнул, покрываясь потом. Андриан присмотрелся к ярко-синей ауре незнакомца и окончательно запутался. Такую энергетику он видел лишь у херувимов, а этот человек — асур. — Понимаешь, я…
— Ты приволок в Обитель живых, — перебил Владарис. — Я знаю. Кастивиль осведомил. Ведь ты привел и моего подопечного.
Феликс разинул рот.
— Они нуждались в помощи, я хотел…
Свита рассмеялась, заглушив поток объяснений, но их лидер поднял руку, заставляя всех замолчать. И покачал головой.
— Знаешь, — снова продолжил Владарис с улыбкой, — когда я услышал, что тебя хотят сделать асуром, то подумал: у Трибунала судей маразм. Асур Гламентил Ашвас Блайт, который не сдал почти ни одного предмета, кроме материализации энергии, который до сих пор не может отличить одного духа от другого и совершенно не разбирается во временных парадоксах, зато приводит сюда живых.
— Я хотел…
— Посидеть в карцере? Ты мог хотя бы нам с Касти ситуацию обрисовать?
— Мне не хватило…
— Мозгов?
— Ну хорош, — обиженно пробулькал Глэм. — Не хватило времени сообщить. Я привел их всего на пару часов!
Владарис скривился, словно ему приходится играть в шахматы со слабоумным, а остальные отзеркалили его гримасу. Глэм согнулся корягой, и разноглазый устало вздохнул, мельком осмотрев Андриана. Затем приблизился к Феликсу.
— Ты не должен быть здесь, Фел, как и твой… друг, — сказал он, кивнув в сторону Андриана. — Я возвращаю вас обратно.
— Мы хотели узнать правду, — закричал Андриан, понимая, что сейчас потеряет последний шанс. Товарищ молча пучил глаза на новоприобретённого наставника. — Феликс уже давно не в теле человека!
— Да, потому что ты его убил, — невозмутимо протянул Владарис. Наверное, если по нему стучать молотком на каждом слове, будет откалываться нечто каменное, вроде защитной стены, но лицо останется холодно-расчетливым. — И по ошибке Феликс временно вселился в птицу, но это не дает вам право наведываться в Обитель раньше времени. Есть Закон.
Андриан забрыкался. Его взяли под локти и повели к выходу. Сапоги скрипели о мрамор. Так уж он упирался. Неужели снова всё испортил? У самой цели! А вот Феликс шел спокойно — рядом с наставником. Что-то обдумывал. Ополоумел, что ли? Вернуться без единого ответа!
Их выпроводили из пирамиды.
Стараясь отбиться, Андриан по инерции упал в палисадник и по пояс утонул в жесткой траве. В пальцы вонзилось несколько колючек. К спине прилип слизняк. Гламентил помог подняться, зато Феликс на его конфуз и смотреть не стал. Не царское дело.
Асуры одновременно сомкнули свои средние и большие пальцы.
С громовым раскатом образовалась червоточина.
— Погодите! Я… я был на твоей лекции и хотел кое-что спросить, но не успел, — выпалил Феликс.
На лице его наставника проявилось удивление.
О голову Андриана разбилась очередная волна замешательства. Сложно сказать, какая по счету. Вокруг уже образовалось море из абсурда. Почему Феликс спрашивает о чем угодно, кроме собственной смерти?
— Надо чаще присматриваться к студентам, — обескураженно отозвался Владарис. — И что же ты хотел спросить? Обещаю, ты и так узнаешь ответы, когда вернешься, но сейчас…
— Почему до сих пор никто не смог узнать, что есть такое место, как Обитель? Ученые столько времени тратят на создание техники, изучение физики, астрономии, но всё равно ходят по кругу...
— Знание подвластно тем, кто не будет его использовать для личной выгоды. Человек забывает прошлые жизни после перерождения не просто так. Если будет всё помнить, то ничему не научится. Ничего не прочувствует. Поэтому я запрещаю посещать раньше времени эту пирамиду. А ваша земная наука… Попытки глухого на ощупь познать музыку.
Разговор не о том. Однако показался Андриану интересным.
— Но... зачем? — встрял он.
— Зачем?
— Да. Зачем душа всё время перерождается?
Желтый кошачий глаз Владариса вспыхнул, а зрачок второго — закрутился спиралями. Задумчиво погладив острый подбородок, он ответил:
— Страдания, перерождения — они укрепляют силу духа. Лишь имея сильную энергетику, можно стать дэвой. Когда поймешь суть вещей — сможешь отправиться дальше. Выше.
— Что там… выше? — перебил Андриан.
— Там души живут иначе. Но все они когда-то были на вашем месте. Только от нас самих зависит, где мы останемся.
— И какой он? Тот мир.
— Разговор окончен, Феликс. Вам пора. Но я кое-что тебе подарю, — сказал Владарис и вынул из кармана подобие ожерелья. — Это пектораль. Я понимаю, как тебе тяжело сейчас, но с помощью пектораля ты сможешь выходить из тела животного.
— Но разве эта вещь сохранится, когда я вернусь?
— Да, сольётся с твоей энергетикой. Так работает большинство артефактов Обители.
Разноглазый перевел взгляд. За спиной Феликса возник Кастивиль. Именно возник. Как молния — одной вспышкой. Он под невидимой завесой стоял? Белые пряди волос учителя резвились на ветру, а камень на посохе горел зеленым пламенем.