Марлин назначила Андриана новым директором предприятия, которое принадлежало «любимому» Феликсу, к счастью, две недели не появляющемуся на глаза. Девушка полностью возложила управление бизнесом и финансами на плечи Андриана. Время даром он терять не стал.
Долги Дану Вильфанду никуда не испарились. И теперь заставляли лихорадочно вскакивать по ночам. Ведь раньше переживать приходилось только за себя, а на себя — плевать. Но Марлин… Если с ней что-то случится… Да еще и по его вине! Он просто не переживет. Дикое скотство — подвергать девушку такой опасности. Пора было взяться за вопрос, если он хочет спокойно жить дальше.
Избавиться от семьи Вильфандов… Раз и навсегда!
Всё это вынудило взяться за старое, но достаточную сумму, чтобы Дан хотя бы выслушал, — Андриан добыл и частично вернул одолженные деньги на счета Марлин.
То, что Дан согласился встретиться, — колоссальная загадка, пахло нереальным риском, но, к удивлению Андриана, Вильфанд выслушал. Принял деньги, которые Андриан смог собрать, и пообещал не трогать ни его, ни Марлин — в честь старой дружбы и «взрослого» поступка. Всё-таки в детстве он был Андриану почти отцом.
— Ты повзрослел, — сказал Дан, восседая в массивном коричневом кресле своего кабинета. — Удивительно, как женщины меняют мужчин, правда? Надеюсь, что и мой сын возьмется за ум.
Андриан подумал, что последний человек на планете Земля, который может измениться и трезво обдумать свою жизнь — это Стас. Но, естественно, промолчал.
Первый раз за полтора года он вздохнул спокойно. Грудью — полной свободы и надежды. А ведь неделю назад «прощение Дана» казалось несбыточной мечтой! Теперь кажется иллюзией. Почему он его простил? Хотелось и не хотелось думать об этом… В любом случае Андриан чувствовал, как счастье льется из него, заполняя пространство, и больше ничего не могло разрушить новый прекрасный мир (даже возвращение Феликса).
По пути из библиотеки Андриан в раздумьях ударился о дверной косяк и выронил пузатую кружку. Она со звоном запрыгала по паркету и разбилась. Хорошо еще, что чай допил.
Когда перестал скакать от боли на одной ноге, он измученно вздохнул. Собрал острые осколки. Привычное дело с недавних пор. Марлин весьма изобретательна в плане любовных утех, но часть мебели и хрупких предметов в доме их вес, оригинальность и порывы — не выдержала. А удивлять Марлин умудряется часто. Однажды пригласила к себе на работу, где случился опыт с операционным столом. Не первый, конечно. Только прошлый раз из него выковыривали пулю, а в этот — он выталкивал стоны из Марлин. Мысль, что там резали людей — уюта не прибавляла.
Однако рядом с Марлин мир перестает существовать. Всё расплывается. Лунные радужки, нежные дымно-розовые губы и обжигающее тепло — превращаются в отдельный мир, затягивают и не дают вернуться в реальность до рассвета.
Пока Андриан нежился в кресле, на улице потемнело. Он откинулся поудобнее и стал наблюдать, как за окном медленно порхает мягкий снежный пух.
Крис в короткой ночнушке промелькнула за стеклом, бросив алчный взгляд: такой жуткий, что Андриан вжался в бежевую обивку.
Вконец сбрендила?!
Он подпрыгнул. Секунда — и в коридоре. Накинул куртку — быстрее, быстрее, — выскочил на улицу. Зима дыхнула холодом в лицо: колким, морозным. Андриан огляделся, прислушиваясь, точно кот, услышавший писк мышонка.
Девочка всегда вела себя странно. С самого их знакомства. Он старался не вдумываться в причины ее поведения. И не вмешиваться. Но разгуливать голой на морозе? Это выходит за любые рамки понятий о допустимой мере человеческого сумасшествия!
Крис скрылась в саду.
Андриан побрел по ее следам, чувствуя, как подступает дрожь в конечностях. И был далеко не уверен, что дергает его от холода.
Снег сочно хрустел под ботинками. Голубая луна просочилась меж еловых веток и осветила вмятины на пушистом, молочном ковре. Андриан охнул. На следах от босых ног расплывались капли крови, пропитывая алым цветом снег.
На мгновение Андриан остановился. Затем пришел в себя, сглотнул и неравномерным шагом бросился к очертаниям человеческой тени. Девочка сидела на земле, поджав под себя ноги, видна лишь спина, прикрытая черной косой волос. Вокруг Крис — начерчен овал. Кровавое кольцо…
Андриан подступил.
Тело девочки подрагивало, а голубые глаза почти вылазили из черепа. Да и не голубые они вовсе, а белые. Стеклянные. Смотрят в пустоту. Андриан присел на одно колено и увидел, как девочка что-то прячет в руках, крепко сжимая.
Снял куртку и накинул на нее. Попытался разжать ее ледяные скрещенные руки. По щекам Крис бежали горячие слезы, падая и разлагая снег, превращая его в теплую воду.
Она вскинула на Андриана глаза. И он обомлел. Не голубые… Даже не белые! Они превратились в две красные розы на белёсом лице.
Крис расцепила руки и выронила в снег комок перьев. Андриан осознал, что круг девочка начертила не краской… Кровью. Это кровь убитой, изуродованной птицы!
Тошнота подступила к горлу.
Руки онемели.
Главное — не потерять сознание.
— Magus… — разноголосым и шипящим голосом выговорили бледные губы, — discedite a nobis!
Что-то в алых одурманенных радужках пустило тело в озноб. Оно проникало внутрь, заливая тягучим смрадом не только сердце и мозг, но и саму душу. Казалось, липкая, безобра́зная патока закупоривает сосуды. Заполняет. И вот-вот выпотрошит наружу его самого, заимев власть над рассудком.
Девочка разжала кулак и выронила нечто окровавленное.
Андриан почувствовал, как под ребра уткнулось лезвие ножа.
ГЛАВА 21.2. Андриан
— Когда я просил помочь, то имел в виду нечто… ну… не знаю. Другое!
Михаэль покосился в традиционной ему насмешливой манере — от которой Андриан каждый раз чувствовал себя нелепо, — снова обмакнул кропило и махнул в сторону лестницы. Капли воды проели в дереве темные пятна.
— Хотел, чтобы я поговорил с Кристиной о ее видениях? Я поговорил. И пришел к выводу, что ты прав.
— Прав?! — воскликнул Андриан. Хуже новости быть не могло. — Тогда зачем мы освящаем дом? Нужно вытащить из нее… это!
— Оно стало ее донимать после переезда. Возможно, нечестивый живет не в Крис, а в усадьбе.
Михаэль очертил ладонью гостиную и погладил седую бороду. Мысль занятная, но неправдоподобная. Единственный нечестивый здесь — Феликс. Других призраков, тем более демонов, в доме бы не завелось, ведь дотошный судья-грач заметит коллегу. Наверное.
— Что вы… какого черта? — чертыхнулась ошеломленная Марлин.
Серебристые глаза вопросительно разглядывали священника. Девушка вернулась с работы и стояла с широко раскрытым ртом, уронив сумку. Михаэль нахмурился на слове «черт» и замахнулся кропилом в ее сторону, обдал святой водой.
— Я решил освятить дом, понимаешь… — Андриан переглянулся с Михаэлем, помахал девушке своим крестиком (очень многозначительно) и продолжил: — Я религиозен.
— И давно?
— Пару месяцев точно, не уверен.
Марлин вскинула одну бровь, стирая воду со щеки. Кажется, не придумала, как среагировать. Удивление — использовано. А дальше? Андриан представил, что в белобрысой голове крутятся картинки разных кнопок: рассмеяться, обалдеть, взвизгнуть, убежать… Голова попятилась к выходу.
— Л-ладно, всё равно собиралась в магазин, — с заплетающимся языком выговорила она и нырнула обратно на улицу, тихо прикрыв дверь.
Андриан и словом не обмолвился о произошедшем. В тот вечер он принес оледеневшую Кристину в дом, помог смыть кровь и постирал одежду, пока она прижималась к стенке кровати. Пытался растормошить девочку — бесполезно. Не реагировала. С убитым попугаем — сложней, но что ни сделаешь ради спокойствия любимой женщины? Он съездил в зоомагазин и купил новую птицу с однотипной раскраской: зелено-голубой. Андриан не хотел, чтобы Марлин узнала об ужасе, который он улицезрел во дворе и решил помалкивать.
Кровавые круги на снегу, алые радужки и бледные губы, издающие змеиное шипение на латыни… Чем не набор для психиатрической лечебницы?
— Почему ты не рассказал? — спросил Михаэль, заполняя ладаном металлическую кадильницу на раскаленных углях.
— Марлин процедила тонны горя за последние несколько лет. Пока я рядом, несчастной она не будет.
— Девочка имеет право знать правду: как о Крис, так и о тебе. Мы должны быть честны перед любимыми. Если мы честны, Господь благословляет нас Своим Духом.
«А еще она имеет право возненавидеть меня, что и произойдет, расскажи я правду», — подумал Андриан.
— Всё хочу спросить… Я поведал тебе о целом мире после смерти, а ты продолжаешь придерживаться своей веры?
— Ты поведал много интересного, но знаешь, что главное? Бог существует! Неважно, в каком виде. Он есть. Этого достаточно, чтобы продолжать верить. Вера, как строящийся замок. Мы в нем — кирпичи. Один, два, сто, десять тысяч — и замок становится укрытием. Чем нас больше, тем сильнее защита. Если очень много людей во что-то верят… Представляешь, какая это огромная энергетическая сила? Она будет работать. В любом случае.
— Я ненавижу все религии мира, — прорычал Андриан. — Люди на этой планете воюют и убивают друг друга из-за воображаемых друзей. А Творец продолжает скрывать от них правду о своем существовании! Вот что я видел — мы конструктор в его руках, пока он развлекается, ему плевать на всех, кроме себя. И я не собираюсь ему поклоняться! И замки возводить не собираюсь!
Михаэль взглянул на Андриана, словно в горячке, и резко взмахнул намоченным кропилом. Прохладная вода хлестнула по лицу, застилая глаза.
— Не для него их строят, балбес. А для себя. Это магия, которую люди создают сами. Огромный, неохватный чан с энергией.
Священник отвернулся и продолжил каждение по усадьбе, громко выговаривая молитвы:
— Кадило тебе приносим, Христе Боже наш, в воню благоухания духовного, еже прием в пренебесный мысленный твой жертвенник, возниспосли нам благодать Пресвятого твоего Духа…