— Кто это?
— Они не разумны. Но красивые песни горланят в брачный период, — с довольным видом проурчал Тристан.
И сам запел. Корабль встряхнула задорная песня, ее подхватили и матросы. Демоны вовсю распивали горькую зелено-серую бодягу. Пьянствовали.
Их пение разрывало барабанные перепонки. Феликс присмотрелся к тучам на горизонте, что курсировали по небосводу, заволакивая сияние звездного ковра слоем пыли.
Начал нервничать.
Насколько поэтично будет утонуть в шторм на другой планете, да еще и вместе с парнем, который испортил тебе жизнь?
Этель стояла у штурвала. Рубиновые волосы разлетались на ветру.
Феликс засмотрелся на девушку, штудировал ее образ, но вскоре вцепился ногтями в бочку от резкого раската грома, спустившегося на палубу. Еще раскат. Этот — громче. Зловещая туча, нашпигованная золотыми молниями, больно уж облюбовала корабль.
Он вздохнул. Взял себя в руки. Страх моря, увы, дает о себе знать. Пытаясь отвлечься, Феликс заметил, что капитан Этель и правда слегка неравнодушно наблюдает за ним: один раз даже послала дразнящую улыбку. На матросов смотрела с холодной строгостью. Когда кто-то из команды бездельничал, обсыпала его ругательствами — высоким командирским голосом — и заставляла работать. Но сейчас часть команды отдыхала.
Андриан присоединился к матросам, стал подпевать. Пожалев свои уши, Феликс зашел в юту. Большую часть в ней занимала каюта капитана со старой белой мебелью и разбросанными вещами. На кровати: тонны пушистого меха, скомканная карта и разноцветные камни. К тому же витал ощутимый запах пыли. Феликс поморщился. Не скажешь, что здесь живет женщина.
Он остановил взгляд на мерцающем хрустальном шаре в углу. Такие же он видел в городе и вспомнил: демоны следят через них за людьми. Медленно приблизившись к восьмигранному постаменту, на котором шар держался, Феликс взял странный артефакт.
Внутри шара затрещал серебристый туман.
Как артефакт работает, определить оказалось трудно. Он потряс шар, потер рукавом, подбросил в воздух, затем просто задумался. Кого хочет в нем увидеть?
Феликс прищурился и в хрустале родился образ. Палата. Белый халат. Марлин рассматривает медкарту и разговаривает с пациентом…
«Нет. Следить за ней невыносимо», — подумал он, однако не знал, кого еще хочет увидеть.
Родители мертвы. Марк… мертв.
Мысль о брате колыхнула сердце. Марк совершил самоубийство. Значит, он на Земле?
— Кто это? — спросила Этель, выглянув из-за плеча так резко, что Феликс пошатнулся.
Она указывала пальцем на Марлин.
— Моя жена. Точнее… была когда-то.
— Что значит — жена?
— Ну, женщина, с которой ты поклялся быть, пока смерть не разлучит вас.
— М-м-м, мило, — протянула капитан. — Скучаешь по ней?
— Неважно, — отрезал Феликс, возвращая шар Этель, но она вскинула ладони, отказываясь брать.
— Можешь понаблюдать, если хочется. Ничего страшного.
Феликсу стало не по себе. Если бы взглядом можно было кого-то сожрать, то капитан бы сейчас его обглодала. Причем, смакуя каждую косточку.
Вплотную обогнув его — Феликс наполнился ее горячим дыханием, — Этель скинула пунцовый камзол и распустила волосы.
Симпатичная, однако, девушка. Фигуристей других демонесс. Светло-кофейная кожа. Радужки цвета знойной пустыни. Маленький нос с круглым, вздернутым кончиком и высокие брови.
Она непринужденно села на кровать, медленно провела ладонью по покрывалу, сцедила в кулак зевок и заговорила тише, нежнее, словно хотела подразнить:
— Говорят, мужчины на Мрите очень любвеобильны. Любят получать… удовольствие. Много раз подряд.
Феликс растерялся и, кратко кивнув, вышел из каюты, продолжая крутить потрескивающий туманный шар.
— Ты прав, — сказал он Андриану, болтающему с Тристаном и Глэмом. — Этель на меня странно смотрит.
Парень расхохотался. Тристан поморщил нос. Гламентил игриво улыбнулся (неужели уже сопли утер?). Феликс смутился.
— Что с тобой? — с ярким недоумением бросил демону Андриан и залил в себя горькую бодягу из кружки. — Нравится капитан? Ревнуешь?
Тристан фыркнул.
— На Акхете мужские особи воспринимают секс, как нечто гадкое. И не желают им заниматься, — ответил Гламентил.
Андриан поперхнулся.
— А как же вы размножаетесь? — изумился Феликс. — Женщины вас ловят и насилуют?
Глэм с Андрианом одновременно расхохотались, а Тристан смачно сплюнул.
— Раз в полгода собираемся в городах. В самую длинную ночь планетарного цикла. Король постановил, что в этот день мы обязаны выполнять свой долг, чтобы население не вымерло.
— Ага, а когда рождаются дети, они их, в лучшем случае, бросают в инкубаторы, — возмутился Гламентил, — в королевском дворце. К счастью, демоны вырастают во взрослую особь за лет восемь.
— Как можно? — поразился Феликс и услышал злорадное хмыканье Андриана. — Что?
— Ничего, — пожал плечами парень и уткнулся в кружку. — Ты ведь у нас любитель женщин и ярый противник детей. Чему именно ты удивляешься, Фел? Тому, что они не избивают девушек, как собственность?
Феликс не сразу понял фразы, но вскоре до него дошло. Андриан осуждает его за побои Марлин, за то, что не дал жене ребенка. Разве он виноват? Он просто не успел! Не успел, потому что эта сволочь его убила! После той ссоры с женой — Феликс был готов дать ей что угодно. Она подпустила его лишь через несколько недель, и он твердо решил завести ребенка. Но спустя месяц… Феликс умер.
— А не ты ли женщин продавал?
— Они сами себя продавали. Я сводил с нужными людьми и обеспечивал безопасность. Любимую девушку я избивать бы никогда не стал. — Андриан повернул голову и ощерился. — Считаешь себя святым, Феликс? Разочарую. Ты прожженный мудак!
— Сентенции сутенера мне ни к чему.
Гламентил встал между ними, выставив руки в стороны, будто хотел сыграть роль Великой Китайской стены на детском утреннике.
— Хватит! Мы здесь в опасности. Вы нужны друг другу, хоть и не понимаете. Андриан спас тебя, Феликс. От верной смерти! Эти существа разорвали бы твою душу, как роки из низшей касты. А они не могли сами тут появиться, понимаете?! На этой планете что-то не так. Держитесь рядом!
Гламентил погрозил обоим кулаком и снова ушел сидеть под мачтой, потирая виски в раздумьях. Андриан стал нервно перебирать в руках кружку, соскребая ногтем остатки коричневой краски.
— Хочу сказать, ты, мать его, отлично дерешься, — похвалил Феликс, и они оба взметнули голову, ибо в этот момент сверкнула молния, озарив светом небо, которое превратилось в набухший потолок черного шатра. — Почему дал себя избивать на складе? Почему не отбивался? Они ведь измордовали тебя до состояния овоща!
По морю прокатился гром.
— А смысл? — рыкнул Андриан, как собака. — Не смогут побить втроем, побьют всемером. Если Стасу нужно было меня измордовать, он бы это всё равно сделал.
Феликс не нашел что ответить. Он вцепился в планширь, стараясь не шататься на ходящей ходуном палубе. Казалось, доски ожили и заскакали.
— А вот почему ты не дрался? — выпалил Андриан так громко, словно пустил голосом залп. — Тебя могли убить!
— Я не привык решать проблемы на кулаках. И не могу никого убивать... Как ты.
— То есть ты планировал поболтать с теми тварями? — Андриан хлопнул его по плечу. — Признайте, ваша честь… Вы струсили.
— За собой следи, — вспылил Феликс, чуть не выронив шар в воду.
— Осторожнее с шаром. Это хрупкая вещь! — завопила капитан с верхней палубы.
— Да, — согласился Андриан и сверкнул глазами на Феликса. — И это не единственная хрупкая вещь на корабле.
Феликс насупился, смотря вслед спускающемуся на нижнюю палубу Андриану. Этот сарказм оскорбил настолько глубоко, будто парень нырнул в океан его гордости и вынул затычку, отчего тонны воды утекли, оставив за собой пустыню с прыгающим перекати-полем.
Этель облокотилась о фальшборт и с улыбкой подтолкнула Феликса плечом.
— Я случайно подслушала ваш разговор.
— Тоже считаешь меня трусом?
— Не-е-ет… Я думаю, что нужно иметь много храбрости, чтобы не стремиться убить того, кто хочет убить тебя, — выговорила она.
И разверзлись небеса великим потопом, снова заполнив океан водой. Самолюбием.
Феликс сердечно улыбнулся ей, но Этель отвела взгляд к горизонту.
Небо в той стороне пропиталось примесью мутного серого цвета, а ветер, скользящий к борту, усиливался.
— Если уже насмотрелся, то не мог бы ты вернуть шар в мою каюту?
Она взяла за руку, прежде чем Феликс ответил, и повела за собой. Ее ладонь была теплой, а его холодной, и, разнежившись, Феликс сжал тонкие пальцы крепче.
— Этой ночью буря будет злая, — посетовала Этель.
— Мне казалось, у вас всегда ночь. Как вы вообще время суток определяете?
— По сиянию в небе и звездам, — ответила Этель и ухмыльнулась.
Снова загадочная улыбка…
Значение долго осмысливать не пришлось. Рука демонессы прошлась под его рубашкой, когти плавно провели по груди, и вмиг Феликс упёрся спиной в деревянную стену.
— Ты что делаешь?
— Ночь может быть не так страшна, если заняться чем-то, кроме разговоров, — с усмешкой сказала капитан.
И поцеловала его.
— Как-то это… неестественно, — выговорил Феликс, заставляя себя высунуть язык с ее рта.
Он ощутил ноющий прилив возбуждения. Этель хоть и не человек, но красива для их народа. Даже слишком! А учитывая, что демоны-мужчины подобным не интересуются, слегка неудобно ей отказывать. Феликс обнял девушку за талию. Аромат душистого табака — сахарный, тончайший, редкий для мрачной планеты, — тянулся от ее шеи и одурманивал.
— У меня ведь ненастоящее тело. Разве нет? Как мы…
Капитан осекла его.
— Твое тело ничем не отличается от настоящего. Амулет материализации дает душе, — Этель расстегнула Феликсу штаны, — полную свободу действий.
Она прикусила губу и прижалась, нащупав пальцами его каменное желание ниже пояса.