Однако Феликса это скорее забавляло.
Он хотел увидеться с Марлин. Поговорить, и только... Затем попросит кого-нибудь его убить и вернется в Обитель. Это ведь не будет считаться самоубийством? Или будет? И стоит ли ей рассказывать? Не мысли, а мерзкий диссонанс. Лучше придерживаться правила: отвечаем на вопросы по мере разрастания пожара.
Тристан постарался успокоить Атрикса.
Лилиджой по-прежнему ругалась с Глэмом: наставники лихорадочно решали, как поступить с душой Стаса, которого произошедшее волновало не больше, чем дождик во время пикника.
Задумчиво распластавшись на заиндевелой лавочке, Феликс игнорировал парня, но тот раздражал, точно лопнувшая мозоль на пятке — чуть пошевелишься, и дает о себе знать. Улица затихла: не одного человека или автомобиля. Пусто. Лишь щекотание сорок, да теньканье синиц на ветках лысого дуба.
— Есть подозрение, что даже к моемудобре-е-ейшемуотцу ты благосклоннее, чем ко мне, — с ядовитой усмешкой заметил Стас. — Отчего такая нелюбовь к моей очаровательной персоне? Напомню. Это не я тебя убил.
— За что мне тебя любить? Ты совершаешь мерзости, невзирая на последствия, — отмахнулся Феликс. — К тому же ходил на свидание с моей женой, похитил ее и собирался изнасиловать.
С крыши многоэтажки отломилась сосулька, полетела вниз и со звоном разбилась об асфальт; за ней — съехал тающий снег, запудривший мужчин прохладной мукой. Белые кристаллы мгновение оставались на плечах Феликса, затем провалились сквозь его призрачное тело и слились с запорошенной землей.
— Смотрю, осведомлен ты о моей жизни лучше, чем история браузера. Может, и сестру знаешь?
— Кира, кажется? Ага, очень… милая, — ухмыльнулся Феликс. — Я надеялся, что она прострелит Андриану голову. Вы все проблемы так решаете?
— Моя сестра: обезумевшая, ревнивая истеричка, — Стас выцеживал слова со скоростью, диктуемой отвращением. — А самое забавное знаешь? Это я сказал Андриану не выпендриваться и переспать с Кирой. Сестре тогда было семнадцать. И он безумно ей нравился.
— Переспать? Она же твоя сестра!
— Именно! Я как лучше хотел, понимаешь? — с серьезным видом отозвался Стас. — После редкой ночи с Андрианом бабы в тако-о-ом восторге остаются… Охренеешь! У меня из эго всё самоуважение высасывает, отвечаю. Ну а сестре я счастья желаю. Вот и подумал… Почему нет? Ты бы видел ее взгляд, когда в поле зрения появлялся Андри. Но он поглядывал на нее с опаской. И я сказал: лучше ты, чем кто-то другой.
— Думаю, долго уговаривать не пришлось? — фыркнул Феликс.
Он сложил руки на груди, высматривая слипшиеся сосульки, сверкающие гроздья хрустального винограда.
— Плохо ты о нем думаешь, — стушевался Стас. — Андри запротестовал, сказал: спать с ней всё равно, что спать с тобой. Но в итоге не без удовольствия согласился. Сестра у меня красивая, как ни крути.
— Какие же вы...
— Контрацептивы? — иронично вздернул бровями Стас. — О да-а-а… В ту ночь Андри занялся этим деликатным вопросом. И... перестарался.
— В смысле?
— Да влюбилась она в него по уши! Андри еще та сердцеедка… Грёбаная женская психология. Кира стала преследовать его! А этот дебил не лишал себя радости спать с ней снова. Втайне от меня! — Зубы парня скрипнули. — Я ведь видел: не чувствует он к ней ни черта! Для него Кира — красивая девочка, с которой можно отдохнуть. Потом случилась история с деньгами. Сестра нас с отцом чуть в могилу не свела своим нытьём. Как я ей не объяснял, что Андриану она неинтересна, малая не слушала. Отец просто махнул рукой. А я забрал все бабки, какие у Андри были, и больше не трогал. Ну... почти.
— И что в это время делала сестра?
— Обвинила нас с отцом. Типа: любимый не хочет с ней быть из-за нашего террора. Испугали мы его до смерти, видите ли. Бедняжку… — Стас устало потер висок. — Господи, какая Кира всё-таки тупая курица. Хотя и злобная.
— Она хотела застрелить его, когда узнала про Марлин.
— Знаю. Зарёванная ко мне прибежала. Просила Мэри убить, прикинь? Я, конечно, не тронул... не считая того случая, когда увез ее, но я ничего делать с ней не собирался. Просто Андри позлить хотел. Так вот... Решили мы с парнями выбить у Андриана еще денег, заодно и за сестру отомстить. — Стас впал в секундное замешательство. — Перестарались, правда… Но больше не трогали. Тем более он недавно принес отцу приличную сумму.
— Ваша семейка ужасна.
— Андри тоже не святая мученица. Ты не знаешь, какие мы дела проворачивали, — нараспев протянул Стас, откинулся на спину и размяк. — Эх, хорошие времена были...
— Подождика... Говоришь, Андриан вернул Дану деньги?
Феликс буквально услышал, как зашелестели в отвратительной догадке мозги.
Парень пожал плечами.
— Со слов отца.
Нет. Не мог он… не мог…
— А что насчет Мэри? — прервал ход мыслей Стас. — Кажется, наш Андрик взаправду любит твою жену.
Феликс сжал губы. Стас обвил рукой его шею и нарочито мечтательно зашептал на ухо:
— Только представь… Андри и Мэри, Мэри и Андри... живут вместе, в твоем доме, на твои деньги, занимаются любовью на твоей кровати... Ласкают друг друга по утрам... к тому же он так хорош в постели, что Марлин…
Оттолкнув парня, Феликс вскочил на ноги и кинулся к Атриксу — тот разглядывал витрину магазина, точно пятилетний ребенок, затем завизжал, готовый свихнуться от счастья. Представить страшно, как Атрикс рад шансу пожить на Земле.
Стало жаль молодого демона.
— Вы можете проявлять себя перед людьми, когда пугаете их. Так? Даже соприкасаться. Этель сказала, что вы и с другими душами способны такое проделать. Я хочу, чтобы ты проявил меня перед женой.
Тристан заступил Феликсу дорогу, укоризненно бормоча:
— Не стоит лезть в дела живых.
— Это из-за нее весь сыр-бор? — удивился Атрикс. — Ты мертв, какая тебе разница, с кем она спит? Может…
— Это мне решать! — отрезал Феликс. — Твое дело — выполнить! И мы квиты.
Атрикс с минуту отрешенно пялится в пространство, Тристан толкает его под локоть и «оживляет», после чего следует ответ:
— Я смогу показать тебя девушке. Но ненадолго.
***
Феликс провел пальцами по пустым бежевым обоям, где висел собственный портрет. Андриан убрал все его фотографии. Стёр. Уничтожил. Украл то, что Феликс создавал годами: дом, отношения, имя.
Громкий треск стекла.
Феликс обернулся и увидел Марлин — девушка вцепилась в наличник двери настолько крепко, что костяшки на кулаке побелели; выронила стакан и не шевелилась; смотрела прямо в глаза.
— Здравствуй… — выговорил Феликс.
Медленно, шаг за шагом, он подошел; прижал ее к себе, сдерживая слезы (вот-вот и брызнут); оглянулся, устыдившись предстать размякшим перед Андрианом.
Однако парень еще не вернулся. Надо торопиться.
Феликс глубоко вдохнул запах Марлин. Но не тот легкий и нежный, отдающий сиренью и бризом. Теперь ее аромат страстный. Завораживающий. В его симфонии переплетаются: мимоза, душистый кардамон и сандаловое дерево. Такие могла бы носить представительница богемы и так она пахла до свадьбы. Феликс четко узнал этот запах.
Марлин скатилась по стене, закрывая рот ладонями.
— Господи, теперь и у меня шизофрения началась, — простонала она.
Феликс сел на пол и взял Марлин за руку, нежно поглаживая светлую кожу большими пальцами. Полтора года он не мог заговорить с ней. Видел. Звал… Однако получить ответ не имел права. Ведь он мертв. Или нет? Смерти не существует. И никто не посмеет уничтожить память Феликса: не смерть, не тот, кто желал его гибели на Акхете и уж точно — не Андриан Вериго.
— Я так много хочу сказать… а времени нет, — прошептал он.
Распахнув глаза, словно две серебристые луны, она дотронулась до его щеки.
— Невозможно... Я сплю?
Перехватив дрожащую бледную ладонь, Феликс поцеловал Марлин в лоб.
— Я призрак. Прошу, не спрашивай: как и почему, просто выслушай...
— Призрак? Ч-что?
— Марлин! Я попросил не рассуждать, а слушать.
Она сощурилась и кивнула.
— Я здесь ради тебя, — в размышлениях он потер губы и склонился. — Ты… ты прости меня за то, что лгал. Прости за других женщин. Я виноват перед тобой. Безумно виноват.
— Фел, — недоуменно воскликнула Марлин. — Я давно простила. Не нужно извиняться. Хотя… то, что ты воспринимал меня, как пёсика Хатико — неприятно. Почти прямым текстом намекал. Я господин и без меня никуда. Даже сейчас себя так ведешь, затыкая меня! Глупая маленькая собачонка. Я хозяин, который всё решает, ее слова и кости обглоданной не стоят… Да, да, Фел! Не надо так смотреть, ты говорил то же самое, но пафосными речами. Я, может, и любила тебя, но не такая дура, как ты думаешь, чтобы не понимать. Однако… достаточная дура, чтобы ничего не делать… Ты…
Снова стиснув девушку в объятьях, Феликс прикрыл ее рот рукой.
— Я понял, Мари, не надо. Прости. Я всё осознал, пока следил за твоей жизнью. Безумно хочу всю ночь тебя слушать, но не имею такой возможности, родная.
— Следил? — Она прикусила губу. — То есть ты… наблюдал за моими отношениями с Андрианом? Знаешь, я год была одна после твоей смерти, и должна жить дальше, я…
— Согласен, — перебил Феликс. — Конечно, ты имеешь право спать с кем захочешь и выходить замуж. Проблема в самом Андриане.
— Я не обязана выбирать мужчин по твоему вкусу.
— Можно хотя бы выбирать из тех, кто меня не убивал?
Улыбка на ее лице истлела в один миг, а рот открылся, выдавив звук, на октаву ниже:
— Что?
— Андриан. Убил. Меня, — ответил Феликс бесцветным голосом. — Ты правильно поняла. И это не всё…
Ядовитым туманом его рассказ захлестнул Марлин, и чем больше вылетало с губ, тем бледнее девушка становилась, тем болезненнее дышала, боролась со слезами. Феликс говорил быстро. Четко. Как зачитывал приговоры после судебного заседания.
Рассказал он — всё. Что Андриан застрелил его. Что слова Стаса правда: ее нареченный любовник — мошенник и сутенер. И что сам узнал несколько часов назад.