Темный учитель приблизился к Лираклию с приветствием. Атрикс скрылся в толпе. Рядом с преступником ходила девушка-херувим. Именно она вытащила Дариса из карцера. Сафарет. Тоже из ракшасов, но не из демонов. Каста талов. Зачем херувим помогает Дарису? Какая ей выгода? Атрикс не знал.
Сафарет прошла совсем рядом. Он учуял запах ее кожи: будоражащий, свежие ноты прогретого солнцем соснового леса. После разговора с Лираклием девушка что-то сказала Дарису, но расслышать удалось только последнюю фразу:
— Весь мир — фарс. Твоя задача — получить главную роль.
Что они задумали?
Лираклий ободряюще похлопал Тристана по спине и вернулся к совету, встал позади Волага. Атрикс с другом остались стоять на галерее.
— Не нравится мне всё это, — высказал Тристан, подталкивая локтем.
— Я ничего не имею против нашего «героя». Но если Дарис взбесится, то кто-то обязательно пострадает.
— Он что-то задумал, говорю тебе, — настаивал Тристан. — Если бы тебя разыскивала вся Обитель, ты бы тоже спокойненько разгуливал?
— Даже если задумал… если нападет… Здесь семь асуров! Думаешь, он так легко справится со всеми один? Ну, скажем, баба ему поможет. И что? Бессмысленно устраивать резню.
Дарис поклонился перед советом: вальяжно, плавно, царственно.
За ним прошуршали шаги Сафарет — легкие, словно дыхание или шелест молодых трав. Девушка встала позади и бесстыдно вглядывалась в глаза асуров.
Они небрежно кивнули. Волаг проворчал что-то Парсифалю — король Расата космами выпускал темный дым, затем снова припадал губами к янтарному мундштуку трубки. Думал... Щурил гранатовые глаза и изучал Дариса из-под персиковых волос.
— Дарис Расат, — сказала Мариоль жестким голосом, — прежде всего, совет хочет знать правду. Твой король утверждает, что ты научился разрывать и пожирать души других каст. И промышляешь этим давно, дабы увеличить силу. Я вижу, как твоя аура светится синим, и понимаю, что ты на уровне херувима, поэтому охотно верю слухам. Мы все — верим. Но совет пожелал дать тебе слово.
— Благодарю, — льстиво обронил Дарис.
У Атрикса от его улыбки волосы шевелились на затылке. Этот могущественный демон использует одно выражение лица на все случаи жизни: и когда радуется, и когда злится, и когда режет глотки…
— И если речь твоя нам не понравится, то сегодня она станет последней. Мы лично сотрем твое имя из истории, — продолжил Волаг. — Наш народ недолюбливают миллионы лет, а то, что ты натворил, опустит нас в клоаку. Уж постарайся переубедить каждого члена совета, особенно меня, и дай хоть одну причину не сдать тебя страже Обители с потрохами.
— Справедливо. И также справедливо могу оговориться, что мои действия не ухудшают положение, напротив… дают потенциал возвыситься в глазах других каст. Заставить себя уважать.
— Смешно, — буркнул Парсифаль, не вынимая трубки изо рта.
— В самом деле? — Дарис стал расхаживать по залу. — Позвольте мне кое-что вам рассказать, мои любимые братья и многоуважаемый совет. В процессе эволюции между живыми организмами сформировались различные виды взаимоотношений. Особи существуют в биоценозах не изолированно, а вступают в разнообразные прямые и косвенные связи. Растения поглощают растворы минеральных элементов или углекислый газ. Зачем? Чтобы жить, крепнуть и расти. А сами растения поглощают травоядные животные — с той же целью. Далее, хищники. Питаются другими видами животных. Лев вынужден есть антилопу, дабы жить и крепнуть, как и антилопа вынуждена поедать вечнозеленые кустарники. А как называют нас?
— Паразитами, — отозвался молодой демон из толпы.
— Да, еще одна трофическая связь — паразитизм. Паразит приспосабливается использовать тело жертвы так, чтобы это не привело к ее гибели, и тем самым не убило и паразита. Знакомо? Именно так мы и поступаем.
— К чему уроки биологии? — рявкнул Волаг. — Тебя не за этим позвали. Говори по делу.
— Всё по делу, мой друг, — Дарис пожал плечами. — Все привыкли называть нас паразитами. Но, если я скажу, что изначально, когда наша каста зарождалась, мы были созданы хищниками? Что, если наша природа куда глубже? Если от нас скрыли правду, дабы нарушить естественный порядок вещей? Льва заставили пить кровь антилопы, не убивая ее. Но на одной крови льву далеко не убежать. Он будет истощен. Чтобы использовать свой истинный потенциал — ему необходимо мясо.
Дарис повернулся к толпе и развел руками, как бы давая понять, что дальше объяснять нет надобности, но продолжил:
— В хранилищах есть давно забытые секреты. Они поведают вам о нашей истинной сущности. Когда-то демоны были самой могущественной кастой. Каждому из вас, братья, под силу научиться тому, чем сумел овладеть я.
— Хватит пудрить всем мозги, — вскинулся Парсифаль, кидая на пол трубку: она застучала по камню и скатилась по ступенькам. — Ты подвергаешь опасности наш вид. Забыл, как вымерла одна из каст ракшасов? Историк хренов!
— Они были слабы, — вдруг вмешалась Сафарет. — Аталы неровня им. Ваши возможности совершенно на другом уровне. Просто вы о них не знаете...
— Пожирать души — отвратительно, — высказалась ошеломлённая Мариоль и обратилась к другим королям: — Нужно заканчивать. Мы обязаны сдать преступника Трибуналу!
— Он один из нас! — выкрикнула демонесса из толпы.
— Он убийца! — отозвался Тристан. — Сегодня убивает сваргов, а завтра возьмется за своих!
Атрикс схватил друга за предплечья, боясь, что он выбежит из толпы.
Темный учитель встал перед всеми и поднял ладонь, дождался, пока демоны успокоятся и начал говорить:
— Я родился на этой планете, как и вы. Во тьме, бедности и грязи... Пока на других планетах души зажирались и развлекались — я голодал. Не знал света. Не знал тепла. Как и все наши братья — замерзал и страдал. А сейчас вы не желаете смотреть на меня, потому что я хотел всё изменить. Я спрошу вас,низших, за что нас бросили сюда? За какие зверства нас отправляют на вымирающие планеты? Пока у всех есть время обдумывать свою «духовную природу», мы не можем найти еду. Умираем от тлена и гнили! Недавно я выяснил, что мой отец серафим… Знаете, что он сделал, когда я встретился с ним? Велел мне — идти прочь. Высшие… Матери и отцы не признают с нами родство... А мы живые. Такие же души, как и они. Для них мы — уроды. Нас унижают и презирают за любое действие, жестоко наказывают и стирают в порошок, а им, видите ли, Творец прощает — всё.
— Мы не пойдем против Творца, — прыснул Волаг. Никто из других королей и рта не открыл, не пошевелился. — Ты безумен, если считаешь иначе!
— И не нужно... Мы пойдем против Обители Джамп. Когда ракшасы объединятся, когда я подарю знания о нашей истинной природе, когда мы используем всю первородную, истинную силу нашей касты… Они ответят за то, что сделали с нами!
Воцарилась мертвая тишина.
Маленькая девочка шагнула вперед. Кто-то схватил ее, возвращая обратно, но она вывернулась, выскочила и подняла сомкнутые в замок руки — указательные пальцы прижаты друг к другу шпилем вверх. Древняя традиция аталов. Дань уважения повелителю семи планет, но никого не короновали уже тысячи лет. Откуда она вообще знает этот символ? Его и в хранилище знаний трудно отыскать-то среди стертых свитков. А на Расате и книг-то почти нет…
Что происходит?
— Почему мы не можем жить на других планетах? — выговорила девочка. — Несправедливо отправлять нас туда, где мы не знаем радости до самой смерти. Все планеты пригодны для жизни, кроме наших!
— Она права! — поддержал горбатый демон, отголоски его закружились под потолком. — Пора показать Трибуналу наше недовольство их погаными рожами!
Этот тоже сцепил руки над головой. Многие демоны повторили жест. Дарис оценивающе пробежал взглядом по толпе, ощупывал каждого, будто ухватистыми пальцами. Атрикс тоже почувствовал его взгляд. От такого не спрячешься. Дарис обшаривает извилины в мозгах, чует слабость и использует себе во благо.
В этом он — мастер.
— Я не враг. Я ваш друг. Ваш брат… Всё, что делал, всё ужасное, что совершил — всё ради вас. Теперь очередь нас всех восстать и пустить в бездну прогнивший мир.
— Пришло время новой эпохи, — добавила Сафарет, взмахнув рыжими волосами. Крылья за ее спиной расправились, девушка взмыла над головами. — Пора напомнить Творцу о детях, которых он проклял, которых бросил, как испорченных.
В толпе — новые кулаки демонов.
Зал взорвался криками.
— Тихо! — проревел король Парсифаль. — Ты отправляешься в карцер, Дарис. Вместе со своей подружкой.
Сафарет усмехнулась и обратилась с речью к королям:
— Должно быть, Трибунал гордится… всеми вами. Кинули брата в карцер. Гнить... Когда он хотел помочь! Спасти жителей семи планет аталов! Но вы, короли, защитники народа, целуете зад тем, кто кинул вам косточку с древа жизни.
Ветер за окнами завыл продолжительной нотой, вломился через щели. Следом — бешеный шум дождя.
Атрикс заметил странный блеск в глазах темного учителя, а затем — холодную отчужденность в лицах советников. Казалось, будто их совсем не волнует происходящее.
— Ты кто такая? — удивился наглости Волаг.
— Она та, кто заботится о судьбе нашего вида больше, чем собственные короли. — Дарис снова улыбнулся. — Понимаете... Вашу любовь к Трибуналу разделяют не все... демоны. И если вы думали, что, избавившись от меня, сторонники растворятся следом, то вынужден разочаровать. Нас слишком много. Стоило бросить в карцер — всех. Но боюсь... уже поздно.
Дарис кивнул.
В следующую секунду Атрикс сообразил, кому предназначался этот жест. Тристан понял раньше, однако Атрикс успел схватить друга под ребра и удержать на месте.
По залу прокатился крик ужаса.
Короли захрипели. Серый камень под их ногами обагрился. Одних пырнули в живот, других — в спину. Волагу отравленный клинок воткнули под ребра.
По рукам советников текла кровь королей.
Старик Лираклий вытер клинок и сочувственно посмотрел на Тристана, вырывающегося из хватки Атрикса.