– Вот это другой разговор! – кивнул Мойдер.
Впрочем, тут же устыдился этого, вспомнив, что ему самому удалось перенести в шкуре женщины. Да и знакомство с Саулин поколебало привычные взгляды на то, какой должна быть женщина. Как ни трудно было признаться в этом даже самому себе, дерзкий характер Саулин ему нравился. Для себя он уже решил, что вряд ли сможет быть счастлив с покорной, словно овечка, женщиной. Кто бы ни стал избранником Саулин, ему можно позавидовать. Горячая, страстная, девушка-сюрприз, с которой никогда не знаешь, чего ждать. Она уж точно не позволит вытирать об себя ноги.
Глаза Мойдера затуманились при воспоминании о принцессе.
Где она сейчас? Что с ней?
Он мотнул головой и решительно воскликнул:
– Позже поговорим обо всем. Нам нужно спешить. Кто знает, что сейчас с Саулин.
В разговор вступила до этого молчавшая зверо-женщина, затачивающая камень у костра.
– В таком виде ей нельзя идти к ормидам.
На нее обратились всеобщие взгляды.
– В смысле? – спросил Мойдер.
– Ты хоть представляешь, как отреагируют на нее наши мужчины? Вождь не пожелает ничего слушать. Он заберет ее, а нас всех прикажет разорвать на месте. Погоди…
Она втянула носом воздух, потом пружинисто вскочила на ноги. В два прыжка оказалась рядом с Дорайной и уткнулась носом ей в шею. Остальные оцепенели, непонимающе воззрившись на зверо-женщину. Девушка смутилась, не зная, как реагировать. Олвия отшатнулась от нее, издала странный звук, похожий на скулеж.
– Ты… ты…
– Что? – одними губами спросила Дорайна.
– Я до этого не замечала… – мотнула головой зверо-женщина. – Наверное, кармии забивали твой запах. В тебе…
С безоблачного неба донесся оглушительный раскат грома, заставивший всех вздрогнуть и поднять головы. Ничего больше не произошло, но звук подействовал на Олвию отрезвляюще. Она напрочь отказалась объяснять свое поведение. Лишь сказала:
– Тебе нечего бояться. Даже если пойдешь в таком виде, никто из звериных кланов не посмеет причинить тебе вред.
– Но почему? – подал голос черноволосый. – Что в ней такого?
Олвия не ответила.
– Нам следует поторопиться. Ваша самка у ормидов уже второй день. Кто знает, что они с ней уже сделали.
Мойдер побелел, а Дорайна ободряюще положила руку на его плечо.
– Все будет хорошо, слышишь? Нужно надеяться на лучшее.
Он не ответил, переживая в душе настоящий ад.
Глава 33. Любовь принцессы
Саулин спасло лишь отличное умение плавать. Неподалеку от загородного дома отца протекала река, куда девушка частенько ходила. Не научись она держаться на воде, вряд ли сумела сейчас остаться на поверхности. Горная река бурлила и неистовствовала, рыча, как разъяренный бык. Сначала Саулин звала Мойдера, надеясь, что парень сумеет доплыть до нее и спасти. Вскоре поняла, что тому, наверняка, и самому приходится несладко. Ему просто не хватит сил вытащить и ее, и себя. Придется полагаться на собственные силы.
Самое худшее, что вода была почти ледяной. Вскоре руки и ноги окоченели так, что девушка их с трудом чувствовала. Зубы выбивали частую дробь. Платье набухло и утягивало на дно, превратившись в погребальный саван. Решив, что сейчас не время для стеснения, она освободилась от него. Стало немного легче, но ненадолго. Саулин в отчаянии вглядывалась в темнеющий вдали берег. Вроде бы и недалеко, но из-за течения добраться до него казалось непосильной задачей.
Повезло, что мимо проплывало сломанное дерево. Девушка из последних сил уцепилась за него, позволив нести себя куда угодно. Саулин потеряла счет времени, сосредоточившись на единственной задаче – не отпустить спасительное бревно.
Настал момент, когда ей показалось, что берег приближается. Вскоре она поняла, что это и правда так, а не плод воображения. Течение несло ее к узкому клочку суши, к которому река поворачивала. Если не удастся добраться до него, Саулин ожидает верная смерть. Дальше снова начинались причуды течения и бескрайняя водная поверхность, насколько хватает глаз.
Собрав остатки сил, Саулин дождалась, когда дерево достаточно подплывет к суше, и отпустила его. Тотчас же едва не ушла под воду, но, отчаянно барахтаясь, удержалась. Поплыла к берегу, преодолевая ревущий поток. Грязная каменистая земля показалась ей самым прекрасным, что видела в жизни. Саулин проползла по ней как можно дальше и уткнулась лицом. Фыркаясь и отплевываясь, перевернулась набок.
Она сделала это! Все-таки Мойдер зря считал ее такой уж изнеженной и слабой.
Мысль о парне взорвалась тревогой. Добрался ли он до берега?
В этот момент гордая принцесса забыла о собственной незавидной участи. О том, что оказалась неизвестно где совершенно одна, полуголая, без оружия и даже трута для разведения огня. Вглядывалась в бурлящую в нескольких фаринах от нее реку и пыталась разглядеть крохотную фигурку.
Ничего… Саулин не могла даже думать о том, что он мог погибнуть. Это слишком нестерпимо.
Девушка горько улыбнулась, вспомнив о том, сколько раз сама желала Мойдеру смерти. Когда поняла, что не может без него жить, что он стал единственным, кто сумел растопить холодное сердце. Досадовала на саму себя за слабость.
Она – дочь правителя, красивая, умная, будущая повелительница этой земли. Он же – необразованный и диковатый легурец, ни в грош ее не ставящий. Но едва взглянув на него той ночью, жестокое и капризное создание ощутило то, что еще никогда не испытывало. Смотрела в мужественное открытое лицо, любовалась высокой стройной фигурой, а все внутри таяло. На миг ей даже захотелось, чтобы он и правда оказался претендентом на ее руку, решившим выкрасть прямо из спальни.
О предсказании Саулин вспомнила уже потом, им и попыталась оправдаться.
Когда она помогла Мойдеру сбежать из дворца, в сердце будто образовалась пустота. Еще недавно принцесса весело смеялась, а едва парень исчез за дверью, возникло ощущение невосполнимой потери. Странно, ведь они раньше даже знакомы не были. Это стремительно возникшее чувство пугало ее. Когда же он вновь появился на пороге, душу охватило настоящее ликование. Она с трудом сдержала эмоции. Да и потом ей всегда было нелегко их сдерживать. Саулин то отталкивала его, то поддавалась слабости, смотря что побеждало в ее душе. Стоило же ему оттолкнуть в ответ, чувствовала себя глубоко несчастной.
Хуже всего становилось, когда она видела равнодушие с его стороны. В такие моменты хотелось причинить ему боль, уязвить так же больно, как это уязвляло ее. В итоге он не выдержал и решил уйти. Она даже умоляла его этого не делать, унижалась, как ни перед кем и никогда раньше. Он ушел все равно, оставив ее полностью раздавленной.
Саулин колебалась лишь минуту, затем последовала за ним. Странно, но девушка не жалела об этом даже сейчас, дрожа от холода на негостеприимном берегу. Единственное, о чем жалела – что Мойдера сейчас нет рядом. Только бы найти его… А дальше. Она давно уже решила, что лучше и вовсе не возвращаться к прежней жизни, чем вернуться туда без него. Позволить отцу найти ей мужа, чувствовать чужие руки на своем теле. После той бури эмоций, которые девушка испытала в объятиях Мойдера, она не могла представить, чтобы другой человек ласкал и целовал ее.
Сжавшись в комочек и обхватив колени руками, Саулин пыталась согреться. Это удавалось плохо, мокрая сорочка – единственный предмет, прикрывающий тело, довершал пытку. Но она не решалась снять ее. Девушке казалось, что так она станет еще более беззащитной. А потом наоборот стало жарко. Голова налилась свинцом и гудела, тело сотрясалось уже не от холода, а от горячки.
Настал момент, когда Саулин перестала что-либо соображать, полностью сдавшись болезни.
Утром, когда ормиды-рыбаки по привычке вышли к реке, их взорам предстала миниатюрная белая фигурка, распростертая на серых камнях. Обступив ее, зверо-мужчины некоторое время смотрели на мечущуюся в лихорадке девушку. Затем один из них взвалил ее на плечо и потащил в селение.
Очнулась Саулин в хижине вождя, лежащей на медвежьей шкуре. Кто-то тыкал ей в рот глиняную кружку с мерзко пахнущим варевом. Облизнув пересохшие запекшиеся губы, девушка с жадностью начала пить. Потом снова откинулась на свое ложе и отключилась.
Сознание то возвращалось, то снова уходило. Перед ней мелькали странные образы, будто рожденные в царстве Дейры. Заросшие волосами мужчины с грубыми голосами, женщина, мало отличающаяся от них, вытирающая с ее лба пот и поившая варевом. Саулин даже не знала, сколько прошло времени: несколько часов или дней.
Потом накатила такая слабость, что ей уже не хотелось ничего. Даже пить не могла, женщине приходилось едва ли не насильно заливать ей в рот жидкость. Хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Слышала тревожные голоса. Смысл слов даже понимала, но ей было все равно.
– Мне жаль, вождь, но я ничего не могу сделать. Девушка умирает. Лихорадка одержала над ней верх.
– Спаси ее! – раздалось требование. – Иначе последуешь за ней.
– Зачем она тебе, вождь? – удивилась женщина. – Хлипкая и жалкая. Она все равно не выживет в нашем мире.
– Я никогда не видел более красивого существа, – прерывисто возразил вождь. – Она будет моей…
***
Отряд, пополнившийся Мойдером и зверо-женщиной, оказался на подступах к селению ормидов к полудню. Солнце пекло немилосердно, вызывая одно лишь желание – сполоснуться в прохладной в воде и залечь где-нибудь в тени. Но расслабляться не место и не время. Это осознавали все, храня сосредоточенное напряженное молчание.
Люди застыли, вглядываясь в раскинувшееся перед ними поселение. Дома, напоминающие скорее шалаши, расположились вокруг деревянного идола бога Адилака. Или, как его привыкли называть среди простого люда – Лесного правителя. Частокола не было, да он бы и не смог защитить от здешних обитателей.
Большая часть мужчин племени, скорее всего, на охоте или рыбалке. Небольшой отряд, оставленный для охраны, состязался в рукопашной схватке. Женщины сновали между хижинами, занимаясь привычными делами. Очаг был один, разведенный неподалеку от статуи. На нем готовили все. Содержимое общего огромного котла должно потом разделиться между поселянами.