– Распорядительница Гильдии Боевых Магов, сражавшаяся и в Войне Ангелов, и в мятеже Безумных Богов, не может не знать, что такие артефакты не исчезают бесследно.
Клара с трудом пожала плечами, вспомнив, как горели на тропе через Междумирье её амулеты и талисманы, спасая всё того же Сфайрата, который, дурак этакий, надулся, ревнует и с каменной физиономией пялится в стену! От этих артефактов, вместилищ силы, не осталось ничего, даже пепла.
Зато ей тогда удалось спасти одного очень глупого – и донельзя ревнивого! – дракона.
– Именно что не исчезают, – с напором повторил Скьёльд, откровенно за ней наблюдавший. – Если, конечно, это соответствующие артефакты. Драгнир и Иммельсторн относились именно к таковым. К особым творениям Силы, порождённым не гением какого-то выдающегося чародея, но обоюдной ненавистью двух рас, которым было тесно под одним и тем же солнцем. И даже не так – взаимной ненавистью множества рас, под разными солнцами и в разные времена. И мы имеем основания подозревать, что и зародились эти мечи не просто так; впрочем, непосредственно к нашему делу это отношения не имеет. Так что же с ними сталось, госпожа?
– Они… сгорели! Повторяю, досточтимый Скьёльд, – сгорели! Дотла!
– Физические их формы – возможно, госпожа Клара. Но идея такого меча, орудия мщения не одного, не сотни, даже не тысячи – но множества племён, народов и рас – исчезнуть не может.
– Допустим, – скривилась чародейка. Ох, как же голова гудит… – Но как нам это поможет?
– Очень сильно поможет, высокочтимая. Сейчас вселенную раздирают ненависть, боль и ярость неисчислимого сонма живых существ. Упорядоченное гибнет, однако в этом же кроется и его спасение. Овладев памятью Драгнира и Иммельсторна, мы наполним её новой силой. Алмазный и Деревянный Мечи вновь обретут плоть. И уж тогда, поверьте, госпожа Клара, мы сумеем распорядиться ими.
– Как? – не отступала Клара. – Каким образом? Кого вы станете сокрушать? И как может артефакт – даже могущественный! – обратить вспять лавину?
– Не столь многих, – усмехнулся Скьёльд, и драконы на его черепе шевельнулись, хищно разевая пасти. – Один из них сам движется к нам; двое других вот-вот сцепятся, и нам останется лишь следить, чтобы их подручные не разбежались слишком далеко. Третьи надёжно заперты; их слуги сейчас как раз и пытаются вредить нам всюду, где только можно, рискуя окончательно разрушить клетку Неназываемого. Четвёртые… четвёртые мечутся по миру с названием Хьёрвард, памятному миру, любимому миру павшего бога Хедина. Мы займёмся ими всеми последовательно. Но для этого, госпожа Клара, нам нужно ваше искреннее и добровольное содействие. Заставить вас нельзя.
– Так вот почему Двейн так долго и упорно меня уговаривал!.. – сквозь зубы прошипела чародейка.
– В том числе, – кивнул маг. – Однако надо торопиться, друзья мои. Если, конечно, вы, господин Сфайрат, и вы, госпожа Клара, хотите найти своих детей целыми и невредимыми.
– Что-о?! – взревел дракон, и Клара сама ощутила, как кровь бросается в голову.
– Не гневайтесь, досточтимые. Мне неведомо, где вы, госпожа, спрятали юных драконов, но, боюсь, ни один из миров, вообще ни одно место в Межреальности не может послужить сейчас надёжным убежищем.
– Цена вашей помощи, чародей, весьма высока, – мрачно изрёк Сфайрат, метнув на Скьёльда тяжёлый взгляд. – Не знаю, сознаете ль вы сами, чего требуете…
– Отлично сознаём. И у нас в ходу много планов! Но никогда не знаешь заранее, какой сработает. Этот, с Драгниром и Иммельсторном, поверьте, самый простой и легко выполнимый из всех. Относительно легко выполнимый, конечно же.
– И что же точно предстоит сделать?
– Для начала – отправиться туда, где предыдущее воплощение Мечей нашло свой конец. В слившийся мир Эвиала и Мельина, досточтимые. Да-да, в тот самый мир, где вы встретились.
Клара услыхала, как дракон с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
– То, что возникло, не слишком похоже ни на прежний Мельин, ни на старый Эвиал, – безмятежно продолжал маг, словно не замечая окаменевших лиц Клары и Сфайрата. – Отдельные куски, говорят, почти не изменились, тамошние обитатели, по слухам, вообще почти ничего не заметили, кроме разве что новых торговых путей. Но… это будет небезлюбопытно.
– А ты уверен, маг, что мы кинемся исполнять твоё повеление? – дракон угрюмо глядел на чародея.
– Повеление? – Скьёльд поднял бровь. – Здесь никто никем не повелевает, почтенный Сфайрат. Я лишь прошу о помощи – после того как мы помогли вам.
«Мы! Всё-таки мы!» – внутри у Клары стало вдруг снова тепло. Как бы он ни ревновал, «мы» всегда останемся именно «мы», и никак иначе.
– Я должен найти детей, – упрямо повторил дракон.
– А я должен объяснить тебе, досточтимый, – вытатуированные страшилища на черепе мага шевельнулись, словно пытаясь отделиться, – что ты можешь просто не найти того мира, куда их спрятала госпожа Клара.
– Это ещё почему?!
– Во-первых, как я уже сказал, он просто мог погибнуть, как погиб недавно нами оставленный.
– А во-вторых?
– А во-вторых… Во-вторых, думаю, что прежде всего тебе надлежит переговорить со своей почтенной супругой. Дети твои, могучий дракон, найдены ею, вполне благополучны, как я понимаю. Так что вам всего лишь надо решить, что вы сделаете с ними дальше, – но это уже совершенно не моё дело. Моё – предупредить об опасности, что грозит не только их убежищу, но и всем остальным мирам.
В шинке воцарилась мёртвая тишина. Сфайрат начал поворачиваться – и Клара невольно обмерла, но дело спас хозяин, очень вовремя брякнувший на стол здоровенный котелок с тем самым borchsh’ом. Чернобровая и черноокая девушка, явно дочь, проворно расставила глиняные миски, разложила деревянные ложки.
Дракон вдруг замер, по-прежнему не глядя на чародейку. Белокрылая гарпия осторожно подалась вперёд, вперив в него умоляющий взор, и Клара поняла, что рука её неосознанно ищет на боку отсутствующий эфес рубиновой шпаги, так и оставшейся, кажется, у её пленителей, подручных бога Хедина…
– Спробуйте borchsh, дуже хороший, – шинкарь взялся за внушительный половник. – Угощайтесь, шановни гости!
– Угостимся, – кивнул Скьёльд. – Ступай, добрый хозяин, ступай. А ты умерь свой гнев, досточтимый дракон. Насколько я успел узнать госпожу Клару, она никогда и ни за что не оставит детей в опасности.
Ирма, державшаяся поближе к Кларе, упорно ловила её взгляд, словно пыталась что-то сказать; губы плотно сжаты, пальцы вцепились в край столешницы.
– Ум-м, прекрасный borchsh, – маг невозмутимо отправлял в рот ложку за ложкой. Кроме него, к поданному никто не притронулся. – Госпожа Клара! Что скажете вы? Не столь давно мой брат Кор Двейн уже предлагал вам встать рядом с нами. Тогда…
– Тогда он ни словом не упомянул Драгнир или Иммельсторн, – проговорила Клара.
– Тогда мы считали, что справимся без них, – возразил лысый маг, поглаживая гладковыбритый череп, словно лаская вытатуированных там чудовищ. – Нужда возникла именно сейчас. Мы не претендуем на всеведение, госпожа. Мы не боги, мы люди.
Клару мутило, она тяжело опиралась обеими руками о стол. Прошлый раз она отказала хитрому, увёртливому Двейну; сейчас же, после разлетевшегося вдребезги целого мира, после творящегося хаоса в Междумирье – словно туда и в самом деле прорвался Хаос! – поневоле задумалась.
– Вам самой ещё нужна помощь, госпожа, – напомнил Скьёльд. – Снадобья, к вам применённые, были… весьма неортодоксальны, насколько я успел понять.
– Что значит «неортодоксальны»? – немедля зарычал дракон, однако чародей лишь успокаивающе поднял руку.
– Для лечения были использованы субстанции, обычно применяемые совершенно для иного. Однако они подействовали, и это главное.
Дракон мрачно молчал, и Клара, собрав силы, впечатала кулак в столешницу.
– Это правда, что вы лечили моего супруга, досточтимый?
Скьёльд кивнул.
– Могучий дракон не позволит мне соврать.
Могучий дракон что-то буркнул и отвернулся.
Они спасали Зосю. Они лечили Сфайрата.
– Хорошо, – услыхала Клара собственный голос. – Что я должна сделать?..
Ирма негромко ойкнула.
Чародей Скьёльд в одиночестве уничтожил весь котелок borchsh’a. Ел и нахваливал.
– Зря не попробовали, – он поднялся. – Я в плохое место не приведу. Что ж, тогда в Эвиал. Ну, или в Мельин, как угодно. Там, где родились и Иммельсторн, и Драгнир. Леса и подземелья. Ну а потом Утонувший Краб. Поскольку он – эвиальская земля, будем говорить «в Эвиал». Надо торопиться, поэтому воспользуемся вратами через Астрал. Будет больно.
– Г-госпожа Клара…
– Ирма, – холодно взглянул на девчонку Скьёльд. – Ты ученица моей сестры, давай-ка не бездельничай. Открывать портал сейчас, при нынешних искажениях всего и вся – это не ведерко малины умять. Помогать будешь.
Ирма вздрогнула, втянула голову в плечи и, шаркая, нехотя потащилась следом за чародеем.
Белокрылая гарпия поспешно вскочила, кинулась следом, словно боясь оказаться между Кларой и Сфайратом.
Дракон и волшебница остались вдвоём.
Сфайрат смотрел прямо перед собой, не поворачиваясь. Очень прямой, плечи развёрнуты, ладони застыли на столешнице, пальцы не шелохнутся. Она знала эту его позу.
– Где дети? – вопросил дракон у стены. – Ты столкнула меня в портал, чтобы идти спасать Поколь. Как я понимаю, спасла. И сумела быстрее меня найти детей. Где они?
– Может, повернёшься ко мне? – Голова у Клары кружилась по-прежнему, однако поднимающийся гнев странным образом помогал.
– Где дети? – повторил Сфайрат, не шевелясь.
– Что с тобой, дракон? Чем тебя этак шандарахнуло? – нагнулась к нему Клара. – Что за ревность?! И к кому? К давным-давно мёртвому вампиру!
Сфайрат развернулся – так быстро, что даже она, чародейка Долины, ничего не успела разобрать.
– Это – сама Смерть, – тихо проговорил он; в голосе – лёд, в глазах – пламень, истинно драконий. – Смерть не лечит, жена. Смерть приходит, чтобы тебя забрать. А ты говоришь – ревную!..