Исполинское тело забилось в корчах, Рандгрид едва увернулась от хлещущего хвоста.
– Не бывать по-вашему! – яростно крикнула она в пространство, где ей молча внимали отчего-то переставшие расти зелёные кристаллы. – Рагнарёк – он всех забирает!.. Покажитесь, выходите на бой, сражайтесь с честью!..
«Никто никуда не выйдет. А ты поступила б разумнее, помогая нам, а не пытаясь помешать».
– Ничего у вас здесь не вышло! – в гневе бросила Рандгрид. Наполовину окаменевший змей корчился, извивался и наконец сорвался в бездну, полетел, разваливаясь на части. – Сгинуло чудище ваше, и другие сгинут точно так же!.. Даже в Рагнарёке можно победить, если захватить с собой всех врагов!.. тем, кто после нас придёт, легче будет!
«Неразумная. Никто никуда не придёт, если не довершим мы свою работу. А мы довершим. Мощь Орла и Дракона велика, но наша всё равно больше!..»
– Не знаю никаких орлов и драконов!.. А тварь вашу, что корни грызла, в бездне теперь поищите!..
На это, к полному её удивлению, ей ответил совсем иной голос, знакомый, очень знакомый:
– Ты победила, Дева Битвы. А теперь пора, возвращайся, первый из кругов земных тобою пройден. Ступай по тропе смело, велик и страшен Железный Лес, и придётся тебе в него ещё вернуться…
– Мост! Вот он, мост! Руби, руби, руби, а-а-а-а!.. Тролль!..
Что это? Что за крики? Какой мост, кого надо рубить? Тролль? Какой ещё тролль?
– Тролль! Руби!..
Мир обрушивается на неё, яростный, безумный, катятся волны мглы, и нет больше девочки Рандгрид, есть она, валькирия, Разбивающая Щиты, и минотавр Барх рядом.
Что с ней только что было, отчего так кружится голова?..
Поле, воздух, небо, земная тяга – всё вдруг тоже разом пришло в движение, сложное, неописуемое. Дрожь не дрожь, качка не качка, круженье не круженье – всё вместе.
– К бою, – скомандовала валькирия. Повела плечом, проверяя, хорошо ли сидит щит, – привычка, выкованная в бессчётных сражениях.
Минотавры повиновались дружно, охотно, с готовностью. Барх и его собратья мигом сдвинули ряды, прикрываясь здоровенными корытоподобными щитами, выставили короткие толстые мечи, какими удобно биться в толчее рукопашной. В задних рядах натягивали чудовищных размеров арбалеты, почти с полевую карробаллисту, и, надо полагать, такие же медленно перезаряжавшиеся.
Туман заколебался, повеял лёгкий ветерок, запахло водой.
– Где мы? – вырвалось у кого-то из минотавров.
– Всё там же, – Райна не обернулась. – Мираж это всё. Морок. Чары, одним словом. Стоять крепко, щиты товсь!
Её вновь послушали. Минотавры построились ромбом; Райна и Барх – передовое остриё.
Их оказалось не так много, хорошо, если десятков пять или шесть. А остальные-то куда делись?
Это заметили и сами бойцы.
– Три четверти отряда – как храдух уволок, – зло пробасил Барх. – Это как же так, звездноокая?
– Тут у каждого – своя битва, – Райна озиралась. – Что-то совсем сложное задумали Орёл с Драконом…
– Да чего ж сложного? – не понял минотавр. – Эвон, ручей. Эвон, мостик. Под мостиком – тролль. За мостиком – дорога. Холм. Крепость. Пошли.
– Стой! – Райна глядела в колыхающиеся волны сизой мглы и ничегошеньки не видела. Ни, эвон, ручья, ни, эвон, мостика. Не видела тролля под мостиком и дороги на холм. Холма с крепостью не видела такоже.
Один туман, тяжело клубящуюся сиреневатую хмарь, словно кто-то в глубине её медленно и глубоко дышал.
– Не сходи с этого места, Барх! – вдруг осенило её. – Не сходи, и всё тут!
– Как «не сходи», звездноокая? А тролль под мостом? Это ж оскорбление всех и всяческих основ!
Другие минотавры согласно зашумели.
– Тролля из-под моста – долой!.. На осину!..
– Нет там никакого тролля. И никакого моста тоже нет, как и осины. Держитесь меня, ко мне ближе!
Но минотавры уже теряли строй, один за другим, шаг за шагом.
– Да эвон же он, тролль ентий!..
– Ишь, лыбится!..
– Дави его!.. Хватай!.. Тащи!..
– Да стойте же! – Валькирия одним прыжком оказалась на пути Барха и его сородичей. – Меня послушайте!.. Морок это, чтобы вас в ловушку заманить!
Кто-то заколебался, глядя на отчаянную решимость в глазах «звездноокой»; но таких оказалось мало, едва ли десяток. Остальные – и Барх впереди всех – дружно ринулись к видимому им одним мосту. Взревели полсотни глоток, мечи ударили в щиты.
– Куда же вы… – Райна застыла, бессильно уронив руки. Её отряд – а она именно так уже думала о простодушных рогатых воителях – не слушался и сломя голову мчался к…
– Мост тама. Точна, – пробасил один из оставшихся. – Но я тебе верю, небесная всадница. Ты не обманешь.
– Ты не обманешь, – поддержали другие.
Остановить Барха и последовавших за ним минотавров она бы уже не смогла. Они один за другим исчезали в волнах сизой мглы, так напоминавшей Райне Междумирье, те его места, где потоки силы сталкивались, бурлили и кипели, или, напротив, почти что замирали.
Злое бессилие отступало, сменяясь упрямой холодной яростью. Кто бы ни вёл здесь эти игры, чем бы ни руководствовался, что бы ни замышлял – спасение миров или даже всего сущего, – это её отряд, и она не позволит, чтобы…
Дщерь Древнего бога магична по природе – но сама Рандгрид не умела метать молнии, порождать огненные шары и не могла заставить водную гладь одеться льдом.
Но и на неё саму действовала далеко не всякая магия.
Сейчас она бегом бежала туда, где за спинами Барха и остальных, бросившихся за ним, сомкнулся туманный занавес, более напоминавший сейчас погребальный саван. За нею затопал было остававшийся десяток, и валькирия едва успела их остановить.
– Нет! Я сама!..
И точно – впереди, во мгле, вдруг вспыхнул, взорвался первый крик, крик ярости и боли; взметнулось что-то многощупальцевое, словно там терпеливо ожидал их всех в засаде пресловутый сухопутный спрут, распространённый в Междумире хищник.
Воронка чужой и чуждой магии жадно подхватила Райну, потащила, и валькирия едва успела крикнуть своим минотаврам: «Стойте, где стоите!..»
Вокруг неё уже расплёскивалась кровь, она проваливалась в чужой, не для неё сплетённый кошмар, в водоворот, из которого нет выхода.
Тёмные щупальца взлетали, падали, усеянные костяными когтями-крючьями, сейчас вымазанными кровью.
Меч Райны запел, засвистел в привычном кружении, щит принял на себя удар, и валькирия даже обрадовалась, когда щупальце едва не вбило её в землю, что называется, по колени.
Они вещественны для неё! Магия места действует, значит, она может сражаться!..
Лезвие врезалось в тёмную плоть, со рвущим слух скрежетом ломались костяные крючья, а валькирия вдруг увидела конечность неведомого чудища во всех подробностях – с огромными кругами жирных, мясистых присосок, судорожно дёргающихся, всхлипывающих, с пузырящейся жижей вокруг; с маслянисто блестящей чешуйчатой плотью, с растущими прямо из неё желтоватыми крючьями, сейчас хищно изогнутыми и окровавленными; альвийский меч, память той самой оружейницы, ударил быстро и точно, пробивая тёмную броню.
Коричневый дымящийся поток ударил вдоль клинка, хлынул Райне на боевую перчатку, обжёг; валькирия что было сил двинула щитом, отбрасывая навалившуюся тяжесть.
– Барх! Сюда! Ко мне! Все – я вас выведу!..
Нет, не слышат; всё тонет в жутких воплях и утробном ворчании невидимого чудовища. Что бы ни было сейчас под ногами Райны – магией сотворённая твердь или что-то ещё – оно расползалось, расходилось, кипел и бурлил сизый туман, бушевал, словно водоворот, и, словно водоворот, он внезапно выбросил к ногам валькирии того самого Барха.
Но в каком виде!..
Минотавр лишился щита, правых наплечника с налокотником. Один рог срезало подчистую, оставив аккуратнейший правильный пенёк, другой раскололо, словно ударом молота. Один глаз залит кровью из рассечённой брови, другой вращается в орбите, совершенно безумный.
Райна бросилась на колени, выпустила щит, протягивая руку, и минотавр не упустил момента, вцепился мёртвой хваткой, зарычал глухо.
Валькирия напряглась, потянула, вытаскивая Барха из призрачного водоворота.
– Тролль… – прохрипел минотавр и сплюнул густую чёрную сукровицу.
– Никакой это не тролль, – озиралась воительница. – И вам тут не победить!
– По… победим, – выдохнул Барх. – Битва, угодная богам… тролль… оскорбление основ… осквернение… святотатство…
Райна никак не могла уразуметь, какое святотатство таит в себе подмостный тролль, впрочем, минотавр уже стоял рядом с ней, тяжело дыша.
– С нами, звездноокая! С тобой мы его поразим!..
Валькирия оглянулась – остававшийся с ней десяток рогатых воителей так и топтался, где она их оставила. Остальные же…
Во мгле вокруг неё мелькали щупальца, на краткий миг из сизой хмари выныривал силуэт минотавра, замахнувшегося мечом, или принимавшего щитом удар неведомой твари; сородичи Барха падали, поднимались, исчезали в водовороте и выныривали вновь, с прежней яростью кидаясь в безнадёжную схватку.
Что-то здесь было не так; тварь, единожды напав на валькирию и получив отпор, больше не совалась.
– Выбираемся отсюда, Барх! Если веришь мне – за мной!
– А… они?! – прохрипел минотавр.
– Это их бой, – с досадой бросила воительница. – Мы можем попытаться, но…
– Попытайся, молю тебя, звездноокая! И Барх будет вечным слугою тебе, до самого конца!.. – взмолился рогатый воин.
Крошечный островок тверди, где они с минотавром, – и волнующаяся, плещущая хмарь вокруг. Никакого моста. Никакого тролля. Лишь бесшумные тени щупалец, возникающих, словно призраки, и так же исчезающих, зачастую – волоча с собой зацепленного костяными крючьями воина.
Шаг – остановка – шаг.
Это день Рагнарёка, ты не забыла, валькирия? Видение вёльвы было смутно и неверно, никто в точности не знал, чем обернётся это сражение.
Взвились сразу три конечности неведомого чудища, размахнулись – и вдруг отдёрнулись, словно не желая вступать в бой.