Скьёльд пожал плечами.
– Конечно, ждут. Удивительно было бы, кабы не ждали. Прорвёмся. Не в таких переделках бывали.
– Как долго спускаться? – мрачно спросила Клара. – У нас ни припасов, ничего.
– Вы нас поведёте, госпожа. От вас всё и зависит, – развёл руками Скьёльд, и Кларе захотелось его немедленно придушить. – Вы должны почувствовать Меч. Воззвать к нему, дождаться его ответа. А он непременно отзовётся, не сомневайтесь.
Клара не ответила. Села на холодный жёсткий камень, скрестив ноги, закрыла глаза. Ничего лучшего, кроме медитации, памятной ещё со времён Академии, ей в голову не пришло. С Деревянным Мечом они знали, куда идти – Отец-Древо росло на своём месте века. А тут…
Тем не менее что-то же надо было делать – и Клара делала, отстраняясь от наползающего липкого страха. В самом деле, чего им бояться? Такой отряд справится с любой тварью, с любым чудовищем. Она, Клара Хюммель, давно не девочка, не робкая ученица, глядевшая тогда в рот Ирэн Мескотт и остальным!..
Назойливый шорох, упрямо лезший в уши, наконец отдалился. Клара слушала темноту, скользила по бесконечным тоннелям к самому сердцу Царь-Горы, к давно заброшенным копям; гномы частично вернулись сюда, чувствовала она, но предпочли пробивать новые штольни и закладывать новые шахты.
Темнота не оставалась безмолвна. Она тоже умеет и слушать, и говорить. Клара сейчас внимала её почти неслышимому шёпоту, с трудом пробившемуся сквозь шуршание неисчислимых когтистых лап.
И сейчас эта темнота была… испугана.
Сперва Клара не поверила сама себе. Но мгновения бежали одно за другим, выстраивались в длинные цепочки, и чародейка ощущала этот страх всё сильнее и отчётливее.
Темнота была всюду в Упорядоченном. Она смотрела миллионами миллионов глаз, внимала таким же числом ушей. Она видела, она знала. И она боялась.
Потому что из дальней дали накатывалась мертвящая стена зелёного кристалла, поглощая всё, и саму тьму тоже. Стена близилась, и ничто не могло её остановить.
А ещё саму плоть сущего рассекли глубокие рубцы, или шрамы, или разрубы – Клара не могла определить, лишь ощущала кипящий в этих каналах огненный Хаос. Некую небольшую область эти рассечения отделили совсем, и Тьме это очень не нравилось – она не любила лишаться даже и малейшей своей части.
Но, конечно, Клара не могла увидеть всего. Зелёный кристалл надвигался, давил всё и вся на своём пути, и неведомо, пытался ли кто-то остановить его или нет.
Однако Клара не уловила того, зачем, собственно, вступила в медитацию.
Алмазный Меч не отзывался и сам не звал.
«Надо взять Иммельсторн», – вдруг подумала чародейка.
Наверное, она произнесла это вслух, потому что в ладони ей вдруг лёг гладкий, идеально отполированный клинок. Сейчас он казался невесомым, прохладным и отчего-то – дремлющим.
Клара позвала. Без слов, мыслью – образами, памятью. Два Меча, Алмазный и Деревянный, в её руках, сила, которую не остановить. Отзовись, приди к своему брату, Драгнир!..
Меч слегка потеплел.
Клара позвала вновь. Перед глазами стояла последняя их битва в Эвиале, и её удар двумя Мечами разом, удар, остановивший неодолимого Спасителя, во всяком случае, пробивший его идеальную броню, сделавший Его уязвимым.
Это сделали вы с братом. Отзовитесь!
Деревянный Меч потеплел ещё.
«Вы же говорили со мной. Ты говорил, Иммельсторн!.. Отзовитесь, прошу вас!..»
Молчание. Иммельсторн становился уже просто горячим.
«Он воплощается, – услыхала она. – Торопись, чародейка. Другие, жадные, идут по твоему следу. Они знают, где ты. Мы чувствуем».
Перед глазами замелькали извилистые переходы, узкие щели, винтовые лестницы; гномы Царь-Горы вырубать ступени не слишком любили, чаще устраивали пандусы, но кое-где без лестниц было не обойтись.
Далеко не всё было тут восстановлено и открыто; Клара вдруг поняла, что голос Деревянного Меча подсказывает ей названия: Верхнее кольцо, каким надлежало обойти старые завалы, а затем вниз, узким «пробоем» – вертикальным колодцем – в Старые Копи.
Где-то там уже их ждал незримый пока Драгнир.
Ну и не только он, конечно же.
Она вгляделась в сплетения коридоров, пытаясь уловить, разгадать ускользающую тень смутной угрозы, преследовала её по переходам и спускам; и вот Кларе уже стало казаться, что она различает некое множественное движение среди серой тьмы. Ещё немного, ещё самую малость, и она увидит врага, а это уже половина победы…
Существо или сущность обернулось, посмотрело Кларе прямо в глаза.
Словно сам воздух вокруг сделался сплошной метелью ледяных игл. Клара вдохнула – и обмерла, подавилась, захрипела от вспыхнувшей в лёгких боли. По камням быстро-быстро, словно очень спеша, зашуршали-застучали бесчисленные коготки, нечто неживое, но сильное и голодное рванулось к ней, точно зная уже, где искать добычу.
Оно мчалось, перемахивая через провалы, просачиваясь сквозь щели между рухнувших глыб, для него не существовало препятствий. Оно видело Клару, и только неё.
Чародейка слабо попыталась закрыться, поставить самый простой щит – напрасно, все заклятия ушли, словно вода в песок.
Сущность уже не мчалась, она летела.
Клара осознала, что сейчас умрёт и ничего не может с этим сделать. Ни закричать, ни даже пошевелиться.
Даже воззвать к Деревянному Мечу – и то не сумеет.
Что-то прохладное, лёгкое, льдистое легло Кларе на лоб.
Существо (или существа, всё их множество) вдруг резко замедлилось, будто потерявший след пёс. Закружилось, по-прежнему неразличимое в сером сумраке, разделяясь на множество рукавов и потоков, всасываясь в трещины и едва заменые продухи в стенах, расточаясь, исчезая, истаивая…
Клара открыла глаза. Сфайрат стоял рядом на коленях, вцепившись ей в плечи, точно собираясь трясти её изо всех сил; а на лбу чародейки лежала узкая и прохладная ладонь адаты Гелерры, чёрные глазищи прикрыты, на верхней губе бисеринки пота.
– Это… ты?.. – едва выдавила Клара.
Гарпия молча кивнула, не открывая глаз. Призывая к молчанию, подняла палец.
Сущность уползала сейчас обратно в своё логово, и не просто уползала – отступала перед пущенной ей навстречу силой, с не меньшим успехом проникавшей в самые узкие расщелины и потайные галереи.
– Ты это сделала?.. Но – как?..
Гелерра чуть заметно улыбнулась, шевельнулись уголки тонких бескровных губ. Не отрывая ладони от лба Клары, проговорила:
– Я была ученицей великого Хедина. У меня с ним могут быть свои счёты, но… не стоит недооценивать меня, досточтимая. Я могу помочь. Кое-что, боюсь, неведомо даже вам, магам Долины.
Гарпия открыла глаза, взглянула в упор. Вновь улыбнулась, чуть грустно, и Клара поняла: «Я не получу то, чего хочу, я поняла. Но долг превыше всего. Мир?»
– Мир, – вслух сказала чародейка. И, каким бы странным это ни казалось сейчас, она вдруг увидела: широко раскинутые белые крылья на вольных ветрах, стремительный полёт, яростную борьбу с ураганами и вихрями, почти отвесное падение от самых облаков до поверхности моря, разворот в последнее мгновение и снопы взлетающих брызг.
Да, она стала бы поистине равной дракону.
Но – не её, Клары, дракону.
И совсем уж непрошеная мысль, очень-очень женская, из совершенно иной, тихой и мирной жизни, где она, Клара, владела лавкой магических игрушек, растила детей, любила мужа: «А с кем бы её познакомить, адату Гелерру?..»
Гарпия наконец убрала ладонь. Протянула руку, помогая подняться:
– Теперь лучше?
– Да. Как и тебе, адата.
Гелерра кивнула.
– Мне плохо под землёй, да ещё где живёт… вот такое. Я его отогнала, надеюсь, мы успеем.
И верно – помогая Кларе, адата сама воспряла.
– Идём же, идём, – торопил всех Скьёльд.
…По тёмным тоннелям Царь-Горы они пробирались, уже почти не прячась. Даже Скьёльд рукой махнул на скрытность – узкие щели они расширяли ударами классических огнешаров.
Сущность, отогнанная Гелеррой, укрылась на самом дне копей, и, хотя присутствие её ощущалось, больше наверх она уже не совалась.
Клара шла, сжимая в руке Иммельсторн.
Оставалось совсем немного.
Утро Матфей с Царицей Ночи встретили в дороге. Отряды демонов текли на юго-запад, оставляя за собой сплошную пустыню – всё живое, попадавшееся на пути, они просто и без затей пожирали.
– Они вот-вот добудут Драгнир. – Царица Ночи сосредоточенно глядела в водную гладь ручья. – Всё идёт, как я и предсказывала.
– И потом они призовут третий Меч.
– Призовут. Но не абы где. Просто так это у них не получится.
– Ага, – догадался Матфей, – ты стала вычислять, Царица, и поняла, что фламберг присоединится к своим братьям лишь в особом месте?
Царица Ночи кивнула.
– Не думаю, что даже Скьёльд это понимает. Он, конечно, поймёт… но лишь потерпев неудачу. И нужное место он определит быстро. И вот там мы станем их ждать.
– А чем это место отличается?
– Там Иммельсторн и Драгнир приняли свой последний бой перед слиянием двух миров – Эвиала и Мельина. – Волшебница подняла руку, над ладонью засветилось подобие карты. – Остров, что звался Утонувшим Крабом. Моря и океаны изменили свои ложа, сдвинулись континенты и горы, и роковое место теперь вовсе не так далеко. Но всё равно, чтобы достичь его с нашей армией, понадобится поистине исполинский портал… какого никогда не открывала даже я. Нам надо хоть сколько-то расстояния… иначе Скьёльд учует…
– А зачем мы тогда их преследовали?
– У меня свои пределы, – вздохнула Царица. – Нет смысла куда-то перемещаться, если они не добудут Драгнир. Тогда бы мы, конечно, перехватили Алмазный Меч, но на такое рассчитывать нечего. Ты сам видел – они крепкие орешки, поэтому всё должно быть подготовлено.
Матфею очень хотелось фыркнуть – ну, конечно, без этого указания он нипочём бы не догадался, что всё нужно «тщательно готовить»! За кого его принимает эта чародейка, за конченого болвана?
…Место, удовлетворившее Царицу Ночи, отыскалось ближе к вечеру – пустая, наполовину обвалившаяся церковь Спасителя. Демонам не удалось ничем поживиться в её окрестностях, деревенские жители успели сбежать; но вот церковку Царица осматривала долг