о и с тщанием.
– Матфей!
Матфей, не Матфеи. Царица отнюдь не в игривом настроении.
– Ты вырос в монастыре, хотя посвящённом и не Спасителю. Войди. Прислушайся. И скажи мне…
Матфей повиновался.
Маленький храм знавал лучшие времена, и с тех времён – чувствовал Матфей – осталось тут что-то, чем отличался и монастырь Сил Святых: следы силы, чистой, искренней, от тех, кто молился здесь с открытым сердцем, не зная ни о каких надмировых сущностях и их деяниях, как, впрочем, и делишках.
Здесь, как и в монастыре Сил Святых, имелись и статуи, и изображения, только, разумеется, исключительно самого Спасителя. Матфей прошёлся вдоль стен – один из углов церкви обвалился, краска пострадала, но ошибиться Матфей не мог – здесь была сила. Удивительная и чистая.
– Да, да, – кивнула Царица. – На Утонувшем Крабе Спаситель явился в этот мир и встретил отпор. Там должен появиться и фламберг, третий брат. Сила Спасителя поможет нам переместиться туда и взять с собой всю армию. Мы успеем подготовиться. К тому же – эту силу Скьёльду не так легко будет отследить. За работу!
Трудиться пришлось долго – рисовать огромную фигуру, руны в которой Царица Ночи, похоже, придумывала на ходу; всё-таки она – великая чародейка, с завистью подумал Матфей. Великая, величайшая – но угодила-таки в лапы Кору Двейну.
…Когда уже сгустился мрак и всё было готово, Царица на миг замерла на пороге бедной церквушки.
– Вот так всегда, Матфей – людям нужна не правда, им нужна иллюзия. Знай они, что такое Спаситель в действительности… но они не знают, и делают Его в своих мечтаниях лучшим, добрым, справедливым. Вот так и собирается тут чистая сила, мой Матфеи… – голос её вдруг дрогнул. – Пора кончать. С этой войной, со… со всем. Мне нужны эти три Меча, милый. Ты меня многому научил. Очень многому – когда выручал из камеры Двейна.
– Я предал своего учителя… – прошептал Матфей. – Предал, потому что…
– Потому что сперва хотел получить кое-кто для себя, – понимающе кивнула Царица. – Мы оба хотели. А потом оказалось, что у нас у каждого есть бесценный дар для другого. Дар, который ничего у нас не забирает.
– Любовь… – осипшим голосов выдавил Матфей.
– Любовь, – кивнула Царица. – Раньше я даже не знала, что это такое. Теперь знаю. И понимаешь… – она порывисто обернулась, закинула руки ему на шею. – Мне не нужен мир, в котором нет тебя. Вот просто не нужен, и всё.
– Но мы же будем, – вырвалось у Матфея. – Будет мир, и мы будем там.
Сейчас ему казалось, что она искренна. Он очень хотел в это верить. И не хотел думать о ловушках, капканах или обманах.
– Будем, – серьёзно сказала Царица. – И нам нужны Мечи.
Она топнула. Стены церквушки сотряслись, по ним побежали трещины, потекла с потолка пыль, словно слёзы.
– Идём, Матфеи, – тихонько сказала она. – Врата сейчас откроются.
Спуск к сердцу Старых Копей выдался, можно сказать, почти что скучным. Ну, не считать же за происшествия наскоки всяких пещерных тварей, глупых настолько, что решили полакомиться драконом.
Были они размером с некрупного пса, коротколапые, с длинными, вытянутыми вперёд узкими челюстями – наверное, чтобы ловчее хватать каменных крыс в тесноте нор и проходов. Собралось их, пожалуй, до сотни; и Гелерра, и Ирма с волком, и Сфайрат, и, само собой, Скьёльд издалека почуяли их приближение.
И потому, когда поток тварей ринулся из низкого отнорка, отряд был уже готов.
Отличились все – Серко вцеплялся нападавшим в глотку и мигом отрывал головы; Гелерра взмыла к потолку высокой округлой пещеры, откуда засыпала тварей веером льдистых стрел; Сфайрат преображаться не стал, но его меч разил без промаха, а зубы допрыгнувших бестий лишь зря ломались о его чёрную броню.
Тварей они разогнали.
И пошли дальше, даже не переведя дух.
Клара в бою не участвовала – спутники прекрасно справлялись без неё; она же застыла, крепко зажмурившись, потому что перед её внутренним взором стояла бледно-зеленоватая кристаллическая друза, из которой торчала рукоять Алмазного Меча.
Драгнир ждал своих новых хозяев, по крайней мере, в видении чародейки.
И она боялась упустить чётко видимую сейчас дорогу к нему; тут ходы начинали петлять, обрываться, упирались в узкие расщелины, где вновь придётся пробивать себе дорогу магией.
И ещё им надо было торопиться. Иммельсторн молчал, но его нетерпение Клара ощущала постоянно, и нетерпение это только усиливалось.
Зоркий Скьёльд всё заметил.
– Надо спешить, да?
Клара молча кивнула.
– Когда Драгнир окажется у нас, будет хорошая драчка. Те милые создания, демоны и управляющие ими, – они от своего не отступятся. Нистуйя… самая, пожалуй, способная из всего их рода.
Клара не стала расспрашивать дальше. Как бы там ни обернулось – она возродит Мечи. Она никому не даст угрожать своим детям. Зелёная стена Дальних будет остановлена. Любой ценой.
Время утекало сквозь пальцы тяжёлой чёрной водой. Спуск продолжался, и теперь уже никто не пытался преградить им дорогу.
Сущность, напавшая на них в самом начале, затаилась, ждала, выбирая момент. Она, конечно, знала, что за судьба постигла напавших на отряд тварей, и наверняка придумает сейчас что-то похитрее.
…Как-то само собой получилось, что с одной стороны Клару поддерживал Сфайрат, а с другой – Гелерра, бледная, но невозмутимая. Гарпия словно пришла к некоему решению и на этом успокоилась.
Спуск их закончился в самом сердце Царь-Горы. Клара ощущала нависшую над головой массу камня и отчего-то не сомневалась, что, захоти этот горный пик, он в единый миг уничтожил бы незваных гостей, просто обрушив на них своды переходов. Шар, зажжённый Скьёльдом, почти перестал давать свет; темнота давила, и Клара знала, что та самая сущность, что заместила собой Suuraz Ypud’, Силу Гномов, по-прежнему ждёт, не сводя с них взгляда множества глаз.
Было очень трудно идти, хотя в отряде все, даже Ирма, были не робкого и не слабого десятка. Казалось, сгустился сам воздух, не желая пропускать их к цели.
Скьёльд лишь озабоченно качал головой.
– Нистуйя. Её работа. Следит за нами, только не пойму, как, – признался он Кларе.
Клара уже совсем было собралась как следует расспросить чародея и про эту Нистуйю, и про то, на что она способна, но в этот миг мрак перед ними вдруг рассеялся, отряд увидел бледно-зеленоватую, почти прозрачную друзу. Клара узнала своё видение – да, это было то самое место!
Но вот эфеса Алмазного Меча нигде видно не было.
– Здесь! – каркнул Скьёльд. Наголо бритый череп блестел от пота, вытатуированные драконы извивались, явно в попытках ухватить один другого за хвост.
– Здесь, – выдохнула Клара.
– Призывай! – скомандовал чародей.
Клара не спрашивала, как. Она просто вызвала в памяти роковой остров, фигуру Спасителя, что казался тогда непобедимым, ощущение полноты силы в ладонях, стиснутых на рукоятях чудо-мечей.
«Я могу. Я должна. Я исполню!»
Рука её, сжимавшая Иммельсторн, поднялась сама по себе, точно Клара готовилась к бою. До рези в глазах вгляделась в сияние заветной друзы – но стены подземелья внезапно раздвинулись, серое небо и серая земля навалились на неё, и на этой земле хрипел, отплёвываясь кровью, гном в вычурной броне, рядом валялась покрытая копотью бронзовая… аркебуза? Бомбарда?..
Вскрикнула, всплеснула белыми крылами Гелерра, ринулась к раненому.
– Арбаз!..
Однако гном не смотрел на адату, он, похоже, вообще её не заметил. Взгляд его устремлён был на Клару и только на неё. Кираса и наплечники избиты, все покрыты вмятинами, шлем надрублен, из-под железного обода выбивается тёмная кровь.
– Возьми… меч… отомсти… всем…
Клара понимала слова, казалось, гном произносит их на языке Долины, но губы его двигались совершенно не в тон сказанному.
– Возьми… отомсти… – гном захлебнулся кровью, захрипел. Гелерра оттолкнула Клару, упала на колени, не боясь испачкать белоснежные перья, тонкие руки мелькнули над гномом, Клара ощутила резкий толчок силы и затем стремительное её разворачивание – тонкие, тончайшие её струйки неслись по жилам, вплоть до самых мелких. Гном вновь зашёлся в кашле, с губ летели сгустки крови.
– Арбаз, дыши! – Пальцы адаты так и мелькали. – Дыши, я тебя держу!..
«Но это же не настоящее, – подумала Клара, обмирая. – Мы глубоко под землёй, нет здесь никаких гномов, никто не умирает. Это просто…»
«Это просто мы, – раздался холодный голос в её сознании. – Он прав, этот гном. Возьми Меч».
Возле застывшего неподвижно Арбаза лежал невесть откуда взявшийся клинок. Короткий, широкий, толстый – его прямизна совершенно не походила на элегантно-смертоносную кривизну Иммельсторна. Он словно только что выпал из разжавшихся пальцев гнома; но Клара прозакладывала бы собственную голову, что у того не было никакого оружия, кроме лишь закопчённой бомбарды.
Кларина ладонь сомкнулась на гладкой, полупрозрачной рукояти.
И в тот же миг Скьёльд пошатнулся, схватился за горло, глаза его вылезли из орбит, он жутко захрипел; серый мир вокруг стремительно таял, возвращались мрачные своды пещеры, и лишь Гелерра, на коленях, всё водила и водила ладонями над пустым местом, где только что лежал, истекая кровью, её товарищ.
Адата не верила.
Сфайрат и Ирма дружно подхватили мага, удержали на ногах.
Клара сжимала в руках Алмазный и Деревянный клинки.
Но чародей с вытатуированными драконами на черепе, похоже, получил магический удар такой силы, что пробита оказалась даже его защита.
«Готово», – услыхала Клара холодный, шуршащий, подобно молодому льду, голос Драгнира.
«Теперь дальше», – подхватил Иммельсторн.
– Куда дальше? – вырвалось у Клары.
«Где мы обретём полноту, – ответили ей сразу оба голоса. – Тебе это место известно, как Утонувший Краб».
…Море шумело где-то совсем близко, во влажной и тёплой темноте. Иссиня-чёрный купол небес обсыпан мелкой бриллиантовой крошкой бесчисленных звёзд.