Хаген шёл. И думал о Сильвии – настойчиво, тяжко, неотступно. Он должен до неё добраться. Неважно как, но должен.
– Орёл, Дракон, всё исполнено. – Он вскинул голову, негромко сказал, обращаясь к прояснившимся небесам: – Если я вам нужен – забирайте, как забрали моего отца. Нет – я ухожу. У меня остался ещё один долг.
Он не сомневался, что его услышат.
Лежать в зелёном кристаллическом гробу, может, и очень красиво, но донельзя неудобно – разумеется, пока ты ещё жива. Сильвия к мёртвым себя не относила, и тело её с этим было согласно; поэтому для начала зачесался правый глаз, потом левый. Потом с некоей настойчивостью напомнили о себе естественные надобности. Всё, что могла сделать Сильвия, – это стиснуть зубы да в сто первый раз посулить Игнациусу с Кором Двейном самое жуткое развоплощение, какое она только способна будет измыслить.
Неважно, что сейчас она сама – жалкая и бессильная пленница. Она выберется из этой темницы, непременно выберется!
И тогда держитесь. Все держитесь!..
…Левитирующими чарами Кор Двейн владел, приходилось признать, виртуозно; зелёный камень с замурованной внутри Сильвией вплыл в потайной подвал мессира Архимага легко, бесшумно и нежно, ничего не задев, ничего не обрушив. Прочно встал на массивные козлы.
Оглядеться Сильвия не могла – смотреть получалось только вверх. Зато слышала она всё превосходно.
– О-о, мессир! Какой у вас тут арсенал! Какие, не побоюсь этого слова, коллекционные, редчайшие экземпляры!..
– Ах, что вы, что вы, любезный сударь Кор, право же, не льстите старику. Так, любительство… что-то прикупил где-то по случаю… что-то гильдия Боевых магов доставила, как трофей…
– Ну вот этот вот замечательный… конь, наверное?
– О, да. Ручная работа. Идея – собственного палача его светлости герцога Жейдевана, прозванного Разрывателем…
– Жейдеван Разрыватель? Слыхал, слыхал. Если не ошибаюсь, восставший народ медленно расчленил его самого, причём процедуру совершал тот самый особо приближённый к его светлости палач. Рыдал, но расчленял. И расчленил!
– Подумать только, сударь Кор, да вы просто знаток нашей всеми забытой окраины сущего!
– Не скромничайте, милорд мэтр, скромность не украшает великих магов, подобных вам…
– Вы слишком добры, дорогой Кор, вы слишком добры к старику…
Если бы Сильвия могла, она бы закатила глаза. Или отпустила бы похабную шутку. Но, увы, могла только лежать и пялиться в потолок.
А эти двое продолжали.
– Какие интересные дополнения к хорошо известному устройству, мессир!
– Ах, да, да, специально, так сказать, для дев…
– Для дев? Да вы, мессир, забавник!
– Помилуйте, милейший Кор, да я же их только пугал. Они так смешно визжали, едва всё это завидев!.. Ну и когда я объяснял предназначение каждого устройства. Я же не палач, в конце концов, чтобы добыть нужные сведения, есть куда более элегантные способы. Хотя вот к этой маленькой дряни, я думаю, нужно применить старые, классические средства. Вот прокатить на этом коньке, специально, хе-хе, для девчонок.
– А что вы, мессир, хотели бы узнать? – совершенно невинным голосом осведомился Кор Двейн, и Сильвия напряглась.
– Ну, как же, сударь мой Двейн – кто её подослал в Долину, кто подсадил в неё зерно Хаоса и каким именно образом это было проделано, чьи указания она выполняла, в чём состояла конечная цель… Разве вы бы спрашивали о чём-то другом?
– Мессир, в сложившихся обстоятельствах не так уж важно, кто именно подослал сюда эту девчонку. Мне она ссылалась на Хедина с Ракотом, например, хотя не думаю, что говорила правду. Но что с того? У нас есть куда более грозный враг. Дальние наступают, мессир, пространство Упорядоченного обращается в зелёный кристалл. Если мы ничего не предпримем…
Сильвия обратилась в слух.
– Да-да, любезный господин Кор Двейн, – фальшиво-старчески покряхтел мессир Архимаг. – Я всего лишь пожилой чародей, не достигший и сотой доли вашего умения, каковое вызывает у меня лишь искреннее восхищение – но истории о Дальних я слышал много раз, и…
– На сей раз это не истории, любезный мэтр. Дальние привели в действие те самые чары, что обращают сущее в единый кристалл, и разрушить это заклятие может лишь совокупность сильнейших магов Упорядоченного, их Великое Кольцо!..
– А у вас оно есть, это Кольцо, дорогой Кор?
– Есть, – сумрачно сказал Двейн. – Мы подготовили всё, что могли, на этот случай. Но нам нужны и маги Долины – составить малый управляющий контур, так сказать, кольцо в кольце.
– Отрадно, что вы понимаете важность моих учеников, любезный Двейн. Вы мне льстите, право же, льстите, но старикам лесть приятна, даже когда они понимают, что это всего лишь лесть…
– Предлагаю, мессир, на потом отложить вопрос о том, что в данном случае лесть, а что нет, – нетерпеливо перебил Кор Двейн. – Время не ждёт. Я могу представить все доказательства…
– Помилуйте, сударь, мы, слава Вышним, не в суде, где спорят стряпчие. Чародей такой силы, как вы, не может лгать в подобных вещах. Если это всё так просто…
– Это не просто, – угрюмо перебил Кор Двейн. – Я пытался договориться с Сильвией, но она, видите ли, решила, что я буду лучше смотреться в виде экзотического чёрного шара. Прекрасная ловушка, кстати.
– Мои идеи, мои формулы, – сварливо заметил Игнациус. – Дрянная девчонка их украла, но, само собой, толком использовать не смогла.
– Конечно, – кивнул Двейн. – Чтобы завоевать её доверие, я пошёл на большие уступки, но…
– А зачем же, любезный гость, вам вообще потребовались какие-то уступки? Спасение сущего – благородное дело. Конечно, Долина помогла бы вам всеми силами. Какие могут быть сомнения?
– Заклятие кольца, – сухо уронил Двейн, – потребует все силы задействованных магов.
– Разумеется, сударь, разумеется, иначе и быть не может. Но в чём же…
– Потребует все силы, – ещё суше повторил гость.
– О. О. – Казалось, мессир Архимаг впервые, что называется, полез в карман за словом, долго шарил, да так ничего и не сыскал.
– Да, мессир, выживут лишь сильнейшие. Громадное большинство – девять из десяти примерно – погибнут.
– И что же вас остановило? – хмыкнул Игнациус. – Большие дела делаются большой кровью. Так всегда было, всегда будет. Зачем объявлять об этих незначительных мелочах заранее?
– Потому что без этого знания маги не смогут отдать нужное, – раздражённо бросил Двейн. – Они должны быть к этому готовы.
– Так они и были б готовы, – раздражение слышалось теперь и в голосе мессира Архимага. – Потери неизбежны, все это знают. На войне как на войне. Не понимаю вас, сударь, категорически не понимаю!
– Очень рад, милорд мэтр, вашей крепкой уверенности. Тогда маги Долины должны осознать следующее: им придётся прибегнуть к магии крови, совершать человеческие жертвоприношения и добивать тех, кто дрогнет, кто окажется слабее – потому что Кольцо требует полной и абсолютной силы, нельзя уронить ни капли, и те резервы, что высвобождаются при гибели столь искусного чародея, как маг Долины, упускать нельзя ни в коем случае. Некромантия, мессир Архимаг, чистая некромантия. Вы, я знаю, её не одобряете, но…
– Значит, человеческие жертвоприношения? – проскрипел Игнациус, и Сильвия поразилась – такого голоса она у него никогда не слыхала. – В моей Долине? Среди моих магов? Чтобы только составить некое Кольцо, которое ещё неведомо, подействует ли?
– Можно ничего не делать, – зло бросил Двейн, – и тихо-мирно отдать концы, обратившись в зелёный камень. Очень, кстати, похожий вот на этот. – И он постучал по глыбе, заключившей в себя Сильвию. – Или как? На что вы рассчитываете, мессир?
– На то, любезный друг Кор, что вы не явились бы сюда, не приготовив себе укромной норки, – хихикнул милорд мэтр. – На то, что у подобных вам всегда есть запасной план. И, думается мне, вам пришла пора со мной им поделиться. Со мной и со всей Долиной. Я к ней, видите ли, привык.
Кор Двейн помолчал.
– Милорд Архимаг. Боюсь, вы меня не поняли. Или не поверили. Я…
– Двейн, я отлично вас понял. И поверил, – голос Игнациуса резал, словно нож. – На нас и впрямь надвигаются Дальние. Их не остановить. Вы можете надеяться, можете верить, даже искренне, что сумеете им помешать – но я, старик, знаю лучше. Вы только даром потратите силы. Что касается всяческих колдунов с чародеями – пожалуйста, можете хоть их всех перерезать, слова не скажу. Но магов моей Долины не трогайте. Они мои. И я за них отвечаю.
– Прекрасная речь, – прошипел Двейн. – Прекрасная и глупая. Потому что…
– Потому что у вас есть отнорок, но делиться вы ни с кем не намерены. Что ж, понятно, понятно. – Игнациус покряхтел. – Сударь мой Кор Двейн. Моё слово – или-или. Или вы открываете дорогу в своё убежище для моей Долины – или никаких сделок.
Кор Двейн тяжело вздохнул.
– Что ж, мессир. Признаюсь, вы застигли меня врасплох. Вы правы, у нас есть, как вы выразились, отнорок. Вы правы, я могу открыть туда вам дорогу. Но…
Резкий толчок силы, такой, что Сильвию от макушки до пяток пронзила острая боль, мышцы свело мучительной судорогой. Зелёный кристалл помутнел.
Кор Двейн крикнул, и это был крик ужаса.
Шипение, треск, хрип; второй удар, и изумрудная тюрьма Сильвии разлетелась пылью, сама Сильвия тяжело ударилась об пол.
Голова кружилась, однако девушка всё-таки сумела приподняться.
Прямо посреди подвала над полом парил иссиня-чёрный шар.
Та самая ловушка, что пыталась соорудить сама Сильвия, только на сей раз она была идеальной, без малейшего изъяна.
Мессир Архимаг застыл, тяжело дыша и согнувшись в три погибели, возле какого-то жуткого деревянного устройства, ощетинившегося шипами, серпами, остриями и прочим смертоубийственным арсеналом.
Был он смертельно бледен, хрипел, глаза выпучены, налиты кровью.
Сразить его! Сразить сейчас!..
Но она была слабее новорождённого котёнка; в глазах всё плыло и кружилось, даже самое простое заклятие рассыпалось пылью.