Хекса гордо выпрямилась.
– Не смей ныть и жаловаться, сын. В этот мир мы приходим, чтобы славно сражаться и славно умереть. Ты достиг всего. Великий Хедин научил тебя многому, но, как и самому искусному зодчему требуется крепкое основание, ему требовалось то, что в тебе оставили мы с твоим отцом. Поэтому иди, мой сын, предназначенной тебе тропой. Сегодня день Рагнарёка, сегодня день истины. Мы все исполнили долг. А теперь прощай, сын. Но… ты всё-таки помни мои слова. Тебе, сыну Древнего Бога и троллквинны, будут открыты миры и живых, и мёртвых, даже если тело твоё уйдет из сущего.
Она улыбнулась. Резко, быстро и крепко обняла, прижала к себе с неженской силой, и сразу же почти оттолкнула.
– Ступай. Честь твоя да останется превыше всего. Сражайся, сын, как сражался всегда. А мы с твоим отцом… мы всё равно будем следить за тобой и гордиться тобой.
Она повернулась, легко и ловко скользнула в домовину.
– Стой! – Хаген рванулся следом. – Постой, погоди! У меня ещё осталось дело, там, у живых. Долина Магов – мне надо туда, немедля, скорее! Ты можешь помочь… мать моя?
Хекса приостановилась, обернулась.
– Ты действительно хочешь её спасти, сын, эту девочку… и тоже очень непростую. Что ж, это будет славная битва… если найти дорогу отсюда, из последнего прибежища Орла и Дракона.
– Это не в твоих силах?
– Прямо открыть тебе путь, сын, – нет, не в моих, – печально покачала она головой. – Мне дана большая власть, но и пределы положены строгие. Но кое-что я, пожалуй, смогу…
Она сорвала с шеи ожерелье из мелких черепов, вытянула руку:
– Зажигай. Зажигай, как ты зажёг погребальные костры своего отца и племянника.
Хаген повиновался.
Огонь послушно перепрыгнул из его ладони на птичий черепок в самом низу нити; весело побежал вверх, ныряя в пустые глазницы, мигом охватывая сухие кости. Одна за другой возникали в трепещущем пламени руны, странные, пугающие, непонятные.
– Не всегда твоя мать сиднем сидела в Железном Лесу, – усмехнулась хекса. – Некогда мы выкладывали великие руны во льдах Большого Хьёрварда, когда Молодые Боги ещё только двигались на нас[10]. Твой отец тогда нашёл нас и очень дивился нашему умению. Но тебе потребуется нечто ещё более сильное. Ты мой сын, Hagen Hroftsson, и потому запоминай: эти руны помогут тебе, но только один раз. И они оставят по себе лишь разрушения и пожары, ибо такова их суть. Ты сам поймёшь, когда дать им волю.
Ожерелье пылало. Руны плясали и переплетались перед взором хединсейского тана, и в каждой ему чудились сейчас рушащиеся горы, полыхающие от горизонта до горизонта леса и моря, вскипающие облаками белого пара.
– Запомнил. – Лаувейя удовлетворённо кивнула. В вопросах она не нуждалась. – Что ж, сын, мне пора. И… – она вдруг накинула горящее ожерелье обратно себе на шею и даже не дрогнула, когда языки пламени охватили ей голову. Глаза её смотрели прямо и строго.
– Жди… белого… зверя… – прошептала она. – Он… укажет… путь… Нет, нет, не пытайся мне помочь. Я знала, что делаю. Повтори, что я сказала!
– Дождаться белого зверя. Он укажет путь, – глядя сквозь огонь прямо в глаза матери, проговорил Хаген ровно и спокойно, хотя внутри у него всё рвалось. – Белый зверь. Я понял тебя, мать.
Не требуй от пророчества идеально точных указаний.
– Ищи его, – с напором сказала Лаувейя. – Ищи, он один такой.
– Но как он найдёт дорогу?
– Не ведаю. Видела только белого зверя и его путь. Откроют ли ему дорогу Орёл с Драконом или он отыщет её сам – кто знает?..
Молчание.
– До встречи, сын.
– До встречи… мать.
Огонь внезапно погас. Перед Хагеном вновь стояла седая древняя старуха с кривой клюкой, в жалком рубище.
– Вот теперь всё. – Лаувейя усмехнулась в последний раз, отступила на шаг. Домовина вдруг надвинулась, поглотила её, словно живая.
– Постой! – вырвалось у Хагена. Он сунулся было следом – но узкий и низкий бревенчатый сруб был совершенно пуст.
Он постоял, сжав кулаки. Потом медленно поклонился мёртвому дому. Выпрямился.
Его дело тут закончено.
Оставалось только идти, куда глаза глядят.
Валькирия Райна и её минотавры встретили врага, как подобает, и Железный Лес застонал от звона столкнувшихся клинков. Крылатые твари, огромные, злые, сильные, падали сверху, размахивая копьями с длинными, в целую руку, наконечниками, которыми можно было рубить, словно мечами. Они падали сверху, рыча, завывая и хлопая крыльями; их вожак, высоченный демон… нет, пожалуй, полудемон, лицо слишком человеческое – ринулся прямо на Райну, словно разом поняв, кто здесь предводитель.
Орлу и Дракону нужно, чтобы мы сражались…
Полудемон оказался очень, очень искусен. Две меча в его лапищах так и сверкали, Райна едва успевала отражать выпады и щитом, и альвийским клинком. Валькирии живут боем, она сражалась с людьми и нелюдью, с чудовищами и магическими конструктами, с упырями и василисками, мантикорами и кокатрисами, но с таким умением сталкивалась впервые. Демон был быстрее, ловчее, хитрее всех доселе встреченных ею противников. Он вертелся юлой, несмотря на рост и ширину плеч; даже громоздкие, как могло показаться, крылья ему не мешали.
Райна не могла и помышлять об атаке, всё отнимала защита.
Рядом с ней дрались и погибали минотавры, дрались и погибали демоны, бой шёл равный, никто не мог взять верх.
…И так продолжалось до тех пор, пока Райна с вожаком демонов не остались вдвоём. Она осознала это не сразу, не вдруг поняла, что крики, проклятия, звон стали стихли, и вокруг стало подозрительно просторно.
Как так?
Демон отпрыгнул, развернул крылья, мягко спланировал в сторону. Замер в странной позе, низко присев и выставив перед собой оба клинка.
– Остались мы двое, – сказал он негромко, и Райна его поняла – это было наречие Западного Хьёрварда.
– Орёл и Дракон велели нам биться… – выдохнула валькирия.
– Мы и бились. Те, что шли за нами, – мертвы, хотя на самом деле здесь никто и не жив, и не мёртв до конца. Как и мы, воительница.
Райна мрачно усмехнулась. Вот уж воистину, не живы и не мертвы.
– Я не погибала, – возразила она.
– Я тоже, – кивнул демон.
– Орёл и Дракон велели нам сойтись в поединке. – Райна вскинула голову. – Зачем эти разговоры, демон?
– Мы сошлись, воительница. Мы славно и долго бились, никто не смог взять верх. Все, кого Орёл и Дракон отправили с нами, пали, души их в великом водовороте… в великом колесе…
– Рассуждающий демон, – заметила Райна. Ни меча, ни щита она не опускала.
– На службе великого Ракота Восставшего поневоле научишься, – без улыбки ответил демон. – Ты желаешь биться дальше, воительница?
Райна не хотела. Она думала о словах старухи, старой хексы-троллквинны в лесной домовине.
Круг Земной и Предел Ночной. Земной Круг останавливается, сила его движения иссякает, и нужна Последняя битва, Ragnarøkkr. Они сражаются и погибают, их кровь и их души нужны, чтобы Круг, Heimskringla, запустился бы вновь. Ведь сущее в беде, и, если вспомнить их с чародейкой Сигрлинн пребывание у Дальних…
Тогда и впрямь – ничего не жаль. Ничего и нельзя жалеть. Пасть могут все, если это поможет шагнуть за Nattgrense, за тот самый предел, чтобы сущее жило бы, как прежде.
Как сказала та старуха-хекса?
«…через Jern Skog, через Лес Железный, дальше через Stein Ørkenen, Пустыню Каменную, да сквозь Døde Fjell, Мёртвые Горы…»
Железный Лес она прошла. Теперь пустыня?.. Но где она? И где те горы? С кем там сражаться?
«А как всё минуешь, всё одолеешь, там меня и встретишь. И уж тогда не расстанемся…»
Так говорила Смерть в сказках самых разных миров, где оказывалась валькирия. Разные племена и наречия, разные истории, а фраза эта – общая.
Что ж, если надо – она, Райна, готова не расставаться с костлявой. Чего ей бояться, ей, вместе с Ракотом Восставшим побывавшей у самого Демогоргона, за столом в его владениях сиживавшей?
Демон меж тем ходил от тела к телу, наклоняясь равно и к своим бойцам, и к минотаврам.
– Раненые здесь не живут, – разогнулся он, взглянул на Райну. – Будем биться, воительница? Или…
– У нас разве есть какое-то «или»? – горько уронила она.
– Не думал об этом, – пожал плечами демон. И представился, церемонно поклонившись, а для пущей важности развернув крылья: – Трогвар. Трогвар из Дем Биннори.
Это название Райна смутно помнила. Очень-очень смутно – потому что в пределах Большого Хьёрварда она, уже сделавшись воительницей-наёмницей, бывала очень редко.
– Дем Биннори… это же поселение, да? Городок… в Западном Хьёрварде?
Демон по имени Трогвар вновь поклонился.
– Там была Школа Меча. Наверное, лучшая из лучших. Я получил там третий знак в иерархии, знак Крылатого Пса…
– Но ты же…
– Демон? Демоном я сделался уже много после.
– Как? – не удержалась Райна.
– Долгая история. – Трогвар развёл и свёл крылья, будто пожимая плечами. – Это тело я получил, пройдя сквозь подземный огонь, поглотивший мою прежнюю плоть; были ещё времена великого Восстания Ракота, когда его – наши – рати штурмовали саму обитель Молодых Богов.
Это Райна помнила.
– Но, Трогвар… это же было давным-давно!
Тот кивнул.
– Трогвар-человек умер бы столетия назад. Трогвар-демон жил.
– Разве время не властно над тобой?
– Властно. Но после падения Ракота, после его пленения и развоплощения мне помог великий Орлангур. Он укрыл меня, погрузил в долгий сон, а потом, пробудив, отправил в мир под названием Эвиал…
– Я там была, – вырвалось у Райны.
– Храм Океанов, – коротко бросил Трогвар. – Великий Дух отправил меня туда. И некая Сильвия…
– О! Она и тут успела!..
– Ещё как, – усмехнулся крылатый воин. Он закончил обход павших. – Поведай лучше, воительница, как твоё имя? Хотя… постой. Я вспоминаю речи Сильвии в Храме Океанов – хотя из неё было нелегко что-то вытянуть, когда она того не хотела.