Валькирия только отмахнулась. Сейчас Райне хотелось уже одного – чтобы всё поскорее закончилось. Перед глазами упрямо стояли её минотавры, павшие все до единого, но не бросившие оружия, не побежавшие и забравшие с собой всех врагов. Да, они были живыми, они думал о себе, как о живых, и неважно, из какой бездны посмертия или же времени извлёк их безжалостный Демогоргон.
Такие мысли лучше всего заглушить хорошей битвой, но Каменная Пустыня вокруг оставалась, как и положено, недвижной. Горы, правда, заметно приблизились; впрочем, в этой реальности Орла и Дракона могло вообще твориться всё, что угодно.
Тигр Барра внезапно замер, вспрыгнув на вершину высоченного камня, торчащего из земли, словно косой зуб погребённого великана.
– Ну что, собрались они наконец? – выдохнула Райна.
Она и в самом деле устала. Устала, как не уставала никогда в своей долгой, очень долгой жизни. Что может её ждать в Каменной Пустыне? Саги её не упоминали, там значился только Железный Лес. Очередное чудовище?..
Впереди, в густом мареве, в каменных россыпях возникло движение – огромное, медленное, трудное.
– Вот оно, – процедил Трогвар, расправил крылья и взлетел.
Тигр одним прыжком оказался возле своей хозяйки.
«Бежим отсюда!»
– Наёмница Райна ещё могла бы, валькирия Рандгрид – никогда, – покачала головой та.
Казалось, тигр вздохнул совершенно по-человечески: мол, ну что тут взять с этих бесхвостых двуногих?
Трогвар меж тем поднялся довольно высоко, озираясь; внезапно он лихо перевернулся через крыло, отвесно ринувшись вниз, словно коршун на добычу.
Тигр аж подскочил на всех четырёх лапах.
– Змей. – Крылатый Пёс прокрутил сложную мельницу своим длинным клинком. – Гигантский змей, я такого отродясь не видывал. Всякие чудища служили владыке Ракоту, но такого!.. Чешуя тёмно-синяя, с прозеленью, вся в прилипших морских тварях!.. Как оно здесь очутилось, это чудище?!
– Jǫrmungandr, – выдохнула Райна. – Miðgarðsormr. Йормунганд. Мировой Змей[11]… Мой… родственник, хоть и не кровный.
– Тогда, воительница, приготовься, – мрачно объявил Трогвар, – ибо змей сей явно преисполнен твёрдого намерения нас сожрать!
– Что он может делать тут, далеко от моря?.. – пробормотала валькирия.
– Я не столь хорошо помню предания об этом страхе, – признался Трогвар. – Он должен был появиться…
– В последней битве, в Рагнарёке. Убить своего главного врага и быть им убитым. – Райна не вдавалась в подробности.
– Тут у него противников нет. Кроме нас.
– Что ж, достойное испытание, Великие Духи. – Райна зажмурилась, запрокинула лицо, словно Орёл и Дракон обязаны были явиться на внутренней стороне её век. – Это будет славная битва, достойная последнего дня этого мира!..
Белый тигр Барра зашипел, шерсть встала дыбом, словно у самого обычного домашнего кота при виде бродячей собаки.
Облако пыли приближалось; вот появились очертания огромной, с крепостную башню, головы, усаженной длинными выростами-иглами, словно у морского ежа; влачились извивы бронированного тела, такого длинного, что конец его исчезал в дымке.
– Кто-то должен отвлечь его. – Трогвар деловито приглядывался, примеряясь для удара. – Слабое место у него наверняка или под подбородком, или на загривке… или я заставлю его задрать башку, и тогда бей ты, воительница, или ты заставишь его погнаться за тобой, а я атакую сверху.
Змей меж тем приближался, исполинское тело крушило и опрокидывало камни, неимоверное тяжёлое, оно погружалось в сухую и жёсткую землю пустыни, расплёскивая её, словно воду.
Райна взяла наизготовку меч, прикрылась щитом. Против мощи Мирового Змея это ничто, в пророчестве с ним мог справиться только единокровный брат Тор и лишь при помощи Мьёлльнира. Хотя кто знает, на что способен меч альвийской оружейницы?
Но если Орёл и Дракон захотели узреть, как может биться истинная валькирия с непобедимым врагом – что ж, они это увидят.
Йормунганд, приближаясь, вдруг сам вскинул уродливую голову, распахнул пасть. Он не был нем, он умел говорить, хотя едва ли за все тысячи лет на дне океана у него случилось хоть сколько-то собеседников.
Но Райна – вернее, уже валькирия Рандгрид – всё равно решила попробовать.
– Брат мой!..
Она одним прыжком оказалась на вершине стоячего камня, где зло шипел на приближающийся ужас белый тигр Барра.
– Брат мой, я Рандгрид, Разбивающая Щиты, родитель мой – великий Óдин, брат твоего отца!
Змей вдруг замер, точнее, замерла только его голова, исполинское тело продолжало влачиться через пустыню, собираясь громадными кольцами, увидеть каковые целиком смогли бы только птицы или Трогвар, взлети он достаточно высоко.
Жёлтые глазищи, каждый размером с самый большой мельничный жёрнов, какой только можно вообразить, в упор уставились на Райну. Змей отвернул рыло и глядел на валькирию искоса, странным немигающим взором.
– Теперь! – гаркнул сверху Трогвар.
Райна сделала выпад, клинок чиркнул по матовой чешуе, сплошь покрытой ракушками и иными морскими гадами, угнездившимися там за много тысячелетий; остриё глубоко пробороздило броню, прошло, оставляя за собой снопы искр.
Да, так драться можно; хотя, наверное, с ходу такой доспех не пробил бы и огненный клинок Сурта.
Но глаза великого змея смотрели на неё, Райну, и только на неё. Трогвара чудовище словно даже и не замечало.
Огромная пасть приоткрылась, выдвинулся раздвоенный язык – словно сплетение самых толстых канатов.
Но яд не капал со смертоносных клыков, и дыхание страшилища, гибельное, согласно сагам, не причинило валькирии никакого вреда.
– Райна!
– Погоди! – крикнула валькирия.
Словно ветер шевельнул нагими ветвями, словно зашуршали сухие, обречённые осени травы и тростники.
Йормунганд заговорил.
«Kveðja, systir… Приветствую, сестра…»
– Райна?..
«Кveðja, bróðir minn. Приветствую, брат мой».
«Dagur Ragnaroks er kominn, systir».
– Да, брат, день Рагнарёка наступил, но совсем не так, как было предсказано.
«Ég veit, мне ведомо, – с печалью и гневом раздалось в ответ. – Великие силы перекроили нити судеб. И тебе, и мне отказано пасть в бою с честью. Я брошен сюда, на камни нагой пустыни. Лишён своей судьбы и даже воды, поддерживавшей моё тело…»
«Но ты же мёртв, брат?»
«Нет, – злобно донеслось с высоты. – Как и ты, сестра, я попал сюда волей тех, кто дерзнул по собственному разумению изменить начертания пророчеств. Все эти века на морском дне я размышлял… но не только!..»
Не шевелясь, воительница смотрела в жёлтые глаза чудовища. А шипение всё длилось, полное боли и ненависти.
«Я обвивал Митгард. Я хранил Срединный Мир и Йотунхейм, Свартальфхейм и Льёсальвхейм, в том числе и владения сестрицы Хель, хотя она о том и не знала. Мы все исполняли наш долг, даже малыш Фенрир. А теперь время наше вышло, время хранителей, почитавшихся великим злом. Я жду твоего удара, валькирия».
«Ты хранил, брат?»
Сухой смешок.
«Я хранил, сестра. Хранила Хель, сберегая души в своём подземном царстве, пусть даже они там медленно истаивали – чтобы не достались Спасителю. Приходилось стараться мне, в океанской глубине – чтобы эти души не погибали бы слишком быстро. Видишь, даже я помогал грозному Демогоргону; и за это, видать, лишён чести последнего боя».
«Почему ты ждёшь моего удара, брат?»
«Что ещё мне осталось? Я не могу жить в пустыне, и в лесу не могу тоже. А с морского дна меня подняла Третья Сила. Видать, им потребовалась моя жизнь – больше я ничего отдать не могу. Что ж, бери, сестра».
«Нет! – вырвалось у Райны. – Зачем?! Для чего? Ты видишь – мы сражаемся!..»
«Сражайся, сестра. Я же… я слишком велик. Дыхание меня оставляет, огромное тело – моё проклятие. Третья Сила не знает жалости. Как не знали её и Древние Боги. Поэтому дай мне, по крайней мере, умереть от честной стали».
«Моя сталь едва ли достигнет твоего сердца, брат».
«Хм, верно», – согласился исполинский змей.
«Орёл и Дракон не случайно отправили тебя сюда, брат». – Райна опустила меч, приблизилась. Протянула руку, осторожно коснулась шероховатой, густо покрытой морскими отложениями чешуи – и разом ощутила близкую смерть.
Йормунганд умирал.
«Я должен был сразить бога грома, а он – меня. Равновесие бы восстановилось. Но великий Тор тоже обречён, как и я. Мы не должны были существовать за пределом пророчества».
«Мы не в силах тебя убить, брат».
Змей помолчал. Его громадное тело замерло, словно обращаясь в камень.
«Я отдам тебе свою силу, сестра. Умирающим открывается будущее. Я вижу тебя вне пределов этого кошмара, что часто снился мне во тьме океанского дна. Забери мою силу, которая ещё осталась. Быть может, она окажется небесполезна».
«Брат. Если Орёл и Дракон послали меня навстречу тебе, они хотели высвобождения твоей мощи, а не отдачи её мне»
«Не хотелось бы… сгинуть напрасно».
Голова Йормунганда опустилась на камни рядом с Райной, жёлтые глаза прикрылись.
«Хорошо, что ты здесь, сестра. Последние мгновения всегда страшны, даже для таких чудищ, как я. Вспомни, кто ты есть, валькирия, провожавшая героев в Валгаллу, выпусти меня на свободу… Как и сестра Хель, как и брат Фенрир – я не виновен в том, что родился таковым».
Чешуя под ладонью Райны начала теплеть, вот она сделалась уже горячей, почти нестерпимо – но валькирия лишь сжимала зубы.
«Пусть забирают. Это всё равно невыносимо», – услыхала она.
«Я тебе обещаю, брат, что распоряжусь твоим наследством осмотрительно, и чтобы ничто не пропало».
«Это… неважно, сестра. Мы… хранили… как могли. Теперь… твоя… очередь…»
Исполинская голова медленно клонилась на каменистом ложе. Жёлтые глаза закрылись.
Чешуя под рукой валькирии на миг сделалась раскалённой, подобно металлу, и внезапно обернулась обжигающе-холодным льдом.
По всему телу Мирового Змея прошла последняя судорога, и он замер. Голова чуть склонилась набок, и казалось – он всего лишь поджидает добычу в засаде.