Тело Спасителя распалось надвое. Половинки рухнули Кларе под ноги, забрызгав кровью дорожные сапоги.
«Готово», – услыхал она. И на сей раз голосов было три.
«Повернись лицом к смерти и сражайся, Клара! Смерть им! Смерть им всем, кто против тебя! Смерть всему, пришло время расчистить место и начать всё заново!..»
Клара открыла глаза и повернулась – лицом к смерти, как и сказали Мечи.
Безумный рёв дракона. Полыхание его огненных струй и странный, режущий ноздри кислый запах – горела плоть демонов. Мелькнули белые крылья и игольчато-тонкие росчерки молний, срывавшихся с какого-то оружия в руках адаты Гелерры. Мечется Серко, прикрывая Ирму, хватает демонов за глотку и укладывает на камни, а его маленькая хозяйка деловито добивает их, из кулачка Ирмы вытягивается словно бы короткий огненный клинок.
Сфайрат, Ирма, Серко и гарпия сражались, сдерживая наступающую орду; но ничего, родные, сейчас, я сейчас…
Однако, что это – демоны подались назад? Отходят? Нет, это Сфайрат теснит их, несмотря на взлетевших в воздух крылатых тварей – о, так это их разит Гелерра, ловко уворачиваясь от набрасываемых на неё сетей, словно бестиям так важно взять её живой!..
А Скьёльд? Нет, всё так и лежит. Ну ничего, фламберг – вот он, в руке. Настоящий, почти неподъёмный, истинное оружие на тот случай, когда против тебя вышел весь мир.
Ночь озарялась вспышками драконьего пламени, её вспарывали льдисто-холодные молнии Гелерры, вспыхивал язык острого огня в руке Ирмы, клацали зубы Серко; вчетвером они теснили демонов, те поддавались их напору, и Клара видела, как одна за другой падали вниз крылатые тени, нанизанные, словно на иглу искусной вышивальщицы, на молнию адаты.
Но что-то было не так, очень сильно не так.
Клара застыла над неподвижным чародеем; Скьёльд дышал, но тяжело, с режущими слух любому лекарю хрипами. Что с ним случилось, неужто у него совсем не осталось сил?.. Ведь творил же он порталы, и ничего, не падал замертво!
Остриё фламберга очертило круг. Над изломанной чёрной линией скал, темнее окружающей ночи, вспыхнул драконий огонь – и тотчас угас, Сфайрат скрылся за останками разрушенного катастрофой прибрежного хребта, следом за ним рванулась Гелерра, прикрывая ему бока и спину.
Ирма с волком тоже ринулись следом за отступающими – теми демонами, что не могли подняться в воздух.
На берегу остались только Клара и ночь. Скьёльд оставался тоже, но его можно было не считать.
И эта ночь смотрела на Клару как-то очень, очень недобро.
Очень хотелось от души вломить в эту мягкую стену темноты самым крупным огнешаром, какой только получится слепить, просто чтобы разогнать мрак, подползающий мириадами сплетающихся змей.
Но в руках у Клары Хюммель не что-то, а чёрный фламберг, Меч гнева и мести!.. Она-то знала, на что он способен!..
Однако почему же молчат Драгнир с Иммельсторном? Что, иллюзорный бой со Спасителем оказался единственным испытанием, какое предстояло пройти?
Ведь они же совсем рядом, эти зачарованные клинки – на спине Клары, крест-накрест притянуты ремнями. Ни у того, ни у другого нет ножен, но держатся крепко, словно сами решают, с кем им быть.
А самое главное – фламберг. Ух, и силища, ух, и мощь!.. Понятно, почему она, Клара, никак не могла взять верх над Сильвией, тогда – совершеннейшей соплячкой, всю силу которой дал вот этот самый Zweihänder Flamberge.
Нет, что-то уж слишком темно кругом; немного света не помешает. Да и Сфайрату легче возвращаться будет. Демоны? Они и так знают, где Клара. Как захотят напасть, точнее, смогут – тогда нападут.
Острый кинжал белого света вонзился в небо, и Клара поразилась лёгкости, с какой воплотились чары.
Стало чуточку легче.
За неровной зубастой челюстью скал вновь полыхнул драконий огонь. Значит, там всё хорошо, Сфайрат сражается…
Клара осторожно заглянула в бледное, покрытое бисеринками пота лицо Скьёльда. Маг был плох, очень плох – это сказал бы любой деревенский знахарь. И надо было б помочь, но…
Мрак качнулся вперёд, навалился на Клару, надвинулся, вцепился сотнями рук, ударил под дых, повис на плечах неподъёмной тяжестью. Отвечая, крутнулся фламберг – Клара не успела даже подумать об отпоре, а меч уже сражался, уже ринулся в бой.
Лезвие рассекло тьму с шипением, словно раскалённый клинок сунули в ледяную воду. Мрак не отхлынул, не распался, лишь сделался гуще и непрогляднее; Клара, тяжело дыша, застыла над Скьёльдом – отдавать мага врагу она не собиралась.
Фламберг описал широкую восьмёрку. Нет, не выходило у Клары крутить его с той же лёгкостью, что у Сильвии, никак не выходило – фламберг ещё не признал её, ещё не подчинился…
– Он и не подчинится, – небрежно сказала фантастически прекрасная женщина, выходя из волн распахнувшегося мрака. Её чёрные волосы плыли настоящей волной, словно поддерживаемые каким-то очень аккуратным ветром. – Фламберг признавал только одну руку… вернее, только одну кровь. А вот почему именно ту, чем она настолько отлична… ну, об этом можно потолковать на досуге, у камина, за чашкой горячего глинтвейна, когда снаружи бушует буря… О! Ты решила меня зарубить? Давай, попытайся.
Фламберг пронёсся сквозь тело гостьи, от плеча до поясницы, не встретив ни малейшего сопротивления.
– Разумеется, я послала вперёд собственную тень, – усмехнулась та.
Мрак колыхался вокруг Клары; не залитым тьмой оставался лишь крошечный пятачок берега, где лежал на спине Скьёльд.
– Поскольку ты мне абсолютно не нужна и не интересна, – сказала вторая фигура, точная копия первой, появляясь из темноты, – то могу предложить тебе сделку. Честную, заметь. Ты аккуратно кладёшь сейчас на песок все три Меча, забираешь своего дракона, эту белокрылую курицу, малявку с её волчком, и уходишь на все возможные в Межреальности стороны. Можешь даже забрать этого колдуна, хотя у меня вообще-то на него имелись некоторые планы.
– Знакомо, – с усилием сказала Клара. – Вечно вы разговоры разводите – нет, чтобы стрелу в спину или ещё чего-то… – слова приходилось чуть ли не выталкивать языком, словно комки вязкой каши.
– У тебя Мечи, милочка, – сказала третья копия Клариной противницы. – Три Меча. Которые нужны мне. А тебе нужен твой муж… и твои дети. А им – их родители. Давай разойдёмся миром и забудем о существовании друг друга.
– Убить тебя я, конечно, тоже могу, – заявила четвёртая.
– Но в данном случае это не самый выгодный для меня образ действий, – очень-очень официально уронила пятая.
– Поэтому решай – или ты кладешь Мечи и уходишь отсюда целой и невредимой, или мы начнём драку, разнесём пол-острова, демоны вполне могут к тому времени и… несколько повредить твоего дражайшего дракона.
Клара ничего не ответила. Фламберг – тяжёлый, зараза! – едва заметно подрагивал в руках. Как, нет, ну как Сильвия так свободно им размахивала?!..
«Драгнир? Иммельсторн?..»
Молчание. Надменным артефактам нет дела до подобного. Они вернулись, их вновь трое, а что дальше – знают только они сами, только воплотившиеся в них неведомые сущности.
Фламберг тоже не подавал голоса.
Копий явившейся чародейки становилось всё больше – десять, пятнадцать, двадцать… Они заполнили всё пространство вокруг, мрак вился у них за плечами, обнимая красавиц бесчисленными тёмными лапами; казалось, каждая из копий соединена с чернотой позади извивающейся призрачной пуповиной.
Они словно напрашивались: размахнись фламбергом, снеси весь этот проклятый круг одним ударом!..
Нет. Слишком очевидно, слишком заметно. Наверняка ловушка. И потом, если эта чародейка настолько могущественна, зачем ей разговоры? Или она не может просто убить Клару, забрав Мечи с её бездыханного тела?
Может, тогда Мечи просто ей не подчинятся? Как в сказках порой говорится: «Это нельзя отобрать, можно только получить в дар по доброй воле»?
И где Сфайрат?
Клара невольно кинула взгляд на потемневший горизонт. Вспышек драконьего огня не было видно уже довольно долго.
– Твой дракон сожжёт множество демонов, – сказала какая-то из копий, какая именно – Клара даже не поняла. – Но в конце концов они одолеют. Ибо нет дракона, способного извергать пламя бесконечно, и нет брони, какую нельзя было бы пробить.
Она говорила правду. Дракон – не непобедимая всеистребляющая машина. Тем более, когда против него столько демонов.
– Время вышло, – буднично сообщила не то двадцатая, не то тридцатая по счёту копия. – Решай, волшебница. Раз, два…
– Три, – докончила за неё Клара. И атаковала.
«Разговаривающий враг – уже полврага».
Фламберг легко и жадно принял хлынувшую в него силу. Клара понятия не имела, как именно подчинять его себе, как добиться той же лёгкости и смертоносности, что играючи заполучила Сильвия; но силы здесь хватало, повиновалась она без каких-либо сюрпризов, и чёрный Меч одним взмахом смёл две дюжины копий черноволосой красавицы, рассёк их, прочертив долгую дугу и, само собой, не встретив никакого сопротивления. Клара рубила пустой сумрак.
Она крутнулась, как на занятиях по фехтованию в Академии; накачанный силой Меч очистил пространство и у неё за спиной.
Негромкий смех.
– Отлично, колдунья. Давай ещё.
Из мрака появились новые фигуры, совершенно одинаковые, даже не куклы – тени, миражи, видения. Их можно рубить до бесконечности, но где та, что их насылает?
И вот её-то Клара никак не могла нащупать. Мечи – все трое – оставались холодны и безгласны.
И темнота, темнота над скалами!.. Ни драконьего огня, ни молний Гелерры!..
Хватит, Клара. Ты боевой маг Долины или кто?!
Остриё фламберга описало сложную фигуру. Заклятья поиска срывались с извивов чёрного клинка, словно капли земляного масла, готовые вот-вот вспыхнуть гибельным пламенем. Самые простые чары, но фламберг вносил в них и нечто от себя, делал стремительными и смертоносными, а не только лишь ищущими.
Ага! Вот ты где – сгущение силы за стенами мрака, сущность, сбросившая ненужную человеческую оболочку; видывали мы таких, как ты, и не раз, – иные из древних тварей, переживших эпоху Молодых Богов, умели так прятаться.