– Я исполню свой долг. И я не забуду тех, кого вывела вместе с тобой из царства мёртвых. Пока мы живы, надо жить. И даже после смерти – всё равно надо, – она шептала на ухо матери, не сомневаясь, что та услышит. – Я люблю тебя, мама. Всегда любила, всегда буду. И всегда помнила. И пришла за тобой. И приду снова, как только пойму, как до тебя добраться.
Она поцеловала маму в лоб. Выпрямилась, вскинула подбородок – нет, валькирии не плачут!
– И с тобой я не прощаюсь, славный воин, Крылатый Пёс. – Райна шагнула на другую сторону костра. – Ты храбро бился и путь твой должен быть лёгок.
Она повернулась к Хагену, взгляд её был сух и резок.
– Пора, тан. Не мешкай, прошу.
Тот кивнул, и миг спустя пламя яростно взревело, взвихрилось, словно в бешенстве от того, что приходится забирать тех, кто должен был бы жить и жить.
Райна не отступила, не поддалась огненному жару. Стояла, впитывая его в себя, глядя, как тает в пламени лик матери, именно тает, а не сгорает.
И стояла так до того мига, пока тан Хаген не положил руку ей на локоть.
– Пора, валькирия.
Взметнулась земля, замыкая курган над пепелищем.
– А теперь – в путь!
Белый тигр Барра с готовностью подставил спину. Мол, давай, хозяйка, всех вас отсюда вынесу.
Мяукнул жалобно оставшийся чёрный кот. Райна чуть помедлила и протянула руку.
– Запрыгивай, чего уж там…
Кот немедля и совершенно по-хозяйски устроился у неё за пазухой. Хаген сел сзади.
– Вперёд!..
И они помчались.
«Следуй за белым зверем», – повторял себе Хаген.
Тигр нёсся огромными прыжками, словно и не ощущая веса седоков; пространство вокруг быстро утрачивало привычные черты, землю вновь заливало бесформенно-серым, клубился всё тот же проклятый туман, где ни дорог, ни ориентиров.
Тигра Барру, однако, это ничуть не смущало. Путь он отыскивал какими-то одному ему ведомыми способами, то ли нюхом, то ли ещё как, но мчался он стремительно, легко и уверенно. Чёрный кот, вполне освоившись, высунулся у Райны из-за пазухи, что-то вдруг мяукнул – и Барра отозвался глухим рыком, несколько поменяв направление.
Разумеется, он, тан Хаген, узнал валькирию Райну тотчас же, едва оказавшись на краю зарослей. Узнал – и невольно поразился могуществу судьбы, сводящей и разводящей, тасующей карты участей.
Он не окликнул воительницу – там кипел смертный бой, и каждое мгновение могло оказаться роковым. Тем более, что знала она не тана Хагена, а пузатого и одышливого лекаря Динтру.
А потом он сражался уже сам. А ещё потом – сообразил, что с валькирией Рандгрид они самые что ни на есть кровные родственники.
И имя «Динтра» никак не лезло на язык. Вот просто никак. Позже, чуть позже…
Они мчались – а Хаген думал теперь о Матери Ведьм, чью форму ему удалось разрушить, открыв им с новообретённой hálfsystir дорогу к свободе. Он знал, что надо делать – магический конструкт можно развалить, перенасытив чистой силой, и ему это удалось. Как скоро она восстановится, эта Гулльвейг, – неведомо. Но, если Орлу и Дракону нужен каждый гран собранной ими магии, то, скорее всего, возрождать свою слугу вот так сразу они не станут.
Смерть – давняя прислужница великого Демогоргона. У неё множество имён и обличий, но и она не неуязвима. Это персонификация жуткого и пугающего, возникшая из людских страхов, как и Тьма, и Спаситель – или, скорее, людскими страхами дооформленная, получившая окончательный свой вид. Тьма в особенности такова. Она была допрежь всего и будет, когда ничего не станет, даже Хаоса – как говаривал Учитель. Но людской ужас придал Тьме новые обличья, заставил иных её созданий становиться теми, кем они стали.
Велика и страшна власть истинной веры смертных.
Тан Хаген оборачивался назад, пытаясь понять, кто же он теперь. Сын Древнего Бога Одина и великанши-ведьмы Лаувейи, сильнейшей хексы народа йотунов, гигантов и врагов самого Асгарда, что так и не были повержены. Ученик Истинного Мага, а теперь – Нового Бога Хедина, одного из двух хранителей равновесия в Упорядоченном. И, как сказала ему на прощание мать, – «тебе открыты миры и живых, и мёртвых».
Что ж, если это правда, у него намечается крупное дело – когда пройдёт, когда кончится этот день Рагнарёка.
Но сперва он должен вытащить Сильвию. Что она в беде – Хаген не сомневался.
Барра мчался всё быстрее и быстрее, однако в магическом звере словно бы начинала нарастать неуверенность. Не замедляясь, он мотал из стороны в сторону массивной головой, то и дело взмявкивал и сидевший за пазухой у Райны чёрный кот.
Что-то было не так, очень сильно не так.
И очень скоро Хаген решил, что понимает, что именно – кто-то упорно шёл по их следу, причём нагоняя.
Ловчая команда Орла и Дракона? Вряд ли, зачем этим всесильным тут сущностям прибегать к подобному?
Но встретилась же им на пути сама Смерть?
– Валькирия! – прорычал тан. – У нас за плечами погоня. Что говорит тебе твой зверь? Пытаться уйти или остановиться и сразиться?
Райна обернулась, брови её сошлись.
– Тигр тревожится, очень, – кивнула воительница. – Но драться… оставим это на момент, если и впрямь догонят. Засаду тут всё равно нигде не устроишь.
И верно – в сером мареве, на ровном, как тарелка, сером же поле всё равно, где остановиться и где принять бой.
– Верно. Гони, валькирия!
Но белый тигр, хоть и магическое существо, явно начинал уставать. А погоня подтягивалась всё ближе, Хаген затылком чувствовал холодный ищущий взгляд, тоже явно магический. Как им это удается?.. Что у них за скакуны?..
– Далеко ещё? – вырвалось у тана, однако он сам тотчас и устыдился своего вопроса. Какое там «далеко»! Тут никто не ответит, разве что сам Дракон.
И тут Барра вдруг остановился. Обернулся, глухо зарычал, обнажая внушительные клыки.
– Догнали, – выдохнула Райна. Спрыгнула, поспешно обнажая альвийский меч. Расколотый Гулльвейг щит так и остался там, в сотворённой Великими Духами реальности. Чёрный кот проворно спрыгнул наземь, встал рядом с тигром, грозно распушил хвост – дескать, не смотри, что я мелок, я им всем покажу!..
Хаген встал рядом с валькирией, Голубой Меч уже в руке.
Они ждали в тишине, но, по счастью, ждать пришлось недолго.
Мгла раздвинулась, из неё появилось восемь фигур.
Немолодой маг в дорожном одеянии, опиравшийся на длинный посох; высокий плечистый парень с наголо обритой головой, в тёмных доспехах, за спиной – внушительная секира, правда, куда легче той, что при тане; тонкая светловолосая девушка-магичка с коротким жезлом – кажется, так было принято у чародеев Северного Хьёрварда; эльфийка в травянисто-зелёном, с длинным луком за плечами; ещё один – по виду как будто бы эльф со странным серым клинком в руке; рядом с ним смуглая девушка в странном, ярко-нарядном: алое и белое, переливающиеся шёлковые шаровары, белая блуза, поверх неё – красная безрукавка с золотым шитьём; и, наконец, стройный воин в светлой кованой броне с царственным змеем-василиском на груди. Он держал за руку восьмого – низкорослого гнома с двуствольным бронзовым огнебросом.
Этого гнома и этот огнеброс Хаген узнал мгновенно.
– Арбаз!..
– Тебе он ведом? Погоди – я ведь его тоже встречала!.. И где – у великого Демогоргона, у Трактирщика… Только он тогда всё больше отмалчивался, да и имени своего не называл…[13]
– Гном, ученик моего наставника, великого бога Хедина, – отрывисто бросил Хаген. – Но что-то с ним не так, очень не так… А вот воин рядом с ним – если не ошибаюсь, император Мельина…
– И его я видела – у того же Трактирщика… А эльфийка?
Хаген покачал головой.
– Эту не знаю. И тех троих не знаю тоже. Но что Арбаз с ними – хороший признак.
– Как они тут оказались?.. Хотя что я – Трактирщик же говорил, что всех на битву зовут…
– Да. Так что, скорее всего, попали они сюда так же, как и мы, воительница. Орёл и Дракон долго собирали всех, кто мог им понадобиться.
Догонявшие, завидев воинов с белым тигром, тоже остановились. А потом старший маг решительно положил посох, сбросил плащ, широко развёл безоружные руки и неспешно направился прямо к Райне и Хагену.
– Не нравится мне это, – сквозь зубы процедил Хаген. – Глянь на гнома, воительница!
Тот и впрямь казался либо одурманенным, либо зачарованным.
Маг приближался. Тан глядел на него, прищурившись.
Силён, да. И очень необычная сила. Учителя это бы заинтересовало.
Впалые щёки, волосы – не седые, а снежно-белого оттенка, узко прочерченные губы, прямой нос над тонким острым подбородком.
Чародей остановился. Руки он по-прежнему держал на отлёте.
Он заговорил, и это был понятный и Хагену, и Райне язык Северного Хьёрварда.
– Мир вам, странники! Я Горджелин, ещё прозываемый Снежным Магом. Моя дочь Лидаэль, – он кивнул на девушку с жезлом. – Аратарн, воин, сын… – тут он запнулся. – Сын сущности, именуемой Губителем.
– Это я, – сказал эльф с курчавой каштановой бородкой, слегка кланяясь Хагену и Райне. – Но можно просто Эльстан.
– И ещё одна сущность, Возрождающая, иначе – Инаири…
Девушка в алом тоже поклонилась, колыхнулись смоляные пряди.
– Просим прощения, что задержали вас… – она на миг замешкалась, вглядываясь в тана и валькирию. – Тебя, дщерь Древних Богов, и тебя, сын владыки Асгарда. И тебя, – она вдруг поклонилась чёрному коту. – Но мы выбираемся из конструкта Третьей Силы и поняли, что единственная дорога, ведущая наружу, – это ваш след.
– Кхм! – прочистил горло маг Горджелин, явно недовольный вмешательством Губителя и Возрождающей. – А также в нашей компании достойная Вейде, королева эльфов Вечного леса, и владыка Мельинской империи, император Гвин собственной персоной. А также…
– Его я знаю, – вступил Хаген. – Подмастерье моего Учителя. Гном Арбаз.
– О! Ну, тем лучше. А вы, досточтимые…
– Хаген, тан Хединсея. Ученик Нового Бога Хедина.