я говорю – уходи, Гелерра. Если станет ясно, что ничего не спасти – уходи. Хочешь, уйдём все вместе. Мы бились с демонами – крыло к крылу.
– Что ты говоришь?! – ужаснулась адата. – Не повторяй этого!.. Я, я отпала от бога Хедина, но теперь я вижу, что…
– Видишь что? Что Дальних не остановить? Или что сущее окажется в руках этих… Мечей? Нет, адата. Я не умер с Эвиалом. И я не умру с этим сущим. Когда ты сделал всё, что в твоих силах, – забирай тех, кому ещё можешь помочь, и уходи. Богиня Ялини и впрямь подарила нам… многое. Мы можем хотя бы попробовать. А что там сказали насчёт того, что через Хаос так просто не пройти… я предпочту рискнуть, нежели обращаться в зелёный лёд.
Адата слушала дракона, тихо улыбаясь.
– Нет, дракон. Ты не побежишь, ты будешь сражаться. И госпожа Клара. И девочка Ирма. Все. Потому что…
– Довольно, Гелерра, – прорычал Сфайрат. – Давай приведём в чувство Ирму, если сможем. Клара! Думай, как мы доберёмся до детей. Кажется, война наша здесь окончена.
«Нет!» – хотелось крикнуть Кларе. Она не окончена, наша война, как она вообще может кончиться, когда предназначение боевого мага осталось не выполненным? Драконы будут до конца биться за свою семью, но вселенским альтруизмом они не отличаются. Они исполнят возложенный на них долг – так они сражались за Эвиал, поставленные хранить кристаллы магии; но за пределами долга – как далеко они пойдут?
Один раз, в самом начале истории, Сфайрат выбрал детей; а она, Клара, решила, что должна защищать обитателей Поколя.
И это едва не стало для них с драконом началом конца.
Гелерра возилась с Ирмой, склонившись над девочкой; а тот самый дракон в упор глядел на Клару, прожигая взглядом.
– Чего медлить? Где ты спрятала детей, жена? Показывай дорогу, время пришло.
И в самом деле, чего медлить? Если ей всё безразлично, почему бы не сделать и так, если Сфайрату это важно?
– Уходите, госпожа Клара, – подняла голову адата. – Уходите, спасайте детей, ваш супруг прав.
– Это место пропитано магией. – Ноздри дракона трепетали. – Замок – на скрещении потоков, во всяком случае, сейчас. Мы не умеем открывать порталы, но зато можем очень быстро двигаться в Межреальности. Не молчи, Клара, где дети?!
– Я покажу, – мёртвым голосом сказала Клара.
– А я заберу Ирму, – подхватила Гелерра. – Мы должны успеть… к битве.
Дракон явно заколебался. Было что-то в словах адаты, не то очень глубоко скрытый упрёк, не то невольная гордость – она шла на смертный бой, предлагая Сфайрату и Кларе спасаться вместе с отпрысками.
– А потом?
– Потом, госпожа Клара, после того, как мы победим, мы все встретимся и устроим знатный пир, – усмехнулась адата.
– А если нет?
– Никакого «нет» не будет, – отрезала белокрылая воительница. – Великий Хедин победит. Сущее будет спасено. Но кто захочет – пусть уходит. Это ведь тоже хорошо – наша жизнь одержит верх над Хаосом!.. А потом, быть может, два сущих объединятся – потому что я, конечно же, расскажу великому Хедину обо всём, и он…
– Планы прекрасны, – оборвал её дракон. – Но нам пора. Дети, Клара, дети!
– Совершенно согласна с господином Сфайратом, – поддакнула гарпия. – Торопитесь, в такое время семьям и впрямь лучше держаться вместе.
– Ты не станешь сражаться? – это был первый вопрос, обращённый Кларой к мужу после схватки на Утонувшем Крабе.
– Мы сражались достаточно, – резко бросил Сфайрат. – Но, если в бою сошлись сами боги, если зелёный лёд Дальних напирает – я, дракон, имею долг не только перед сущим. Но и перед моей семьёй. Мы едва не поссорились один раз, Клара, давай не будем повторять. Когда дети наши будут с нами, можем решить, что нам делать. Показывай дорогу, жена, сколько мне ещё повторять!
В нём закипал гнев.
Клара не кивнула, не пожала плечами.
– Идём, – сказала она просто. – Прости меня, доблестная Гелерра. Да сопутствует тебе удача. Ирма…
– Я уже сказала, я позабочусь о ней! – в свою очередь отрезала адата. – Уходите, вам надо спешить!..
– Идём, Клара. – Сфайрат вдруг шагнул к ней, обнял – так, словно бы она…
Словно бы она оставалась живой.
Матфей Исидорти очень спешил убраться с этого проклятого острова, как его – Утонувший Краб, верно? Ну и имечко, будь оно неладно. Демоны изрядно проголодались, были злы от понесённых потерь и от того, что до дракона с той белой курицей так и не удалось добраться. Их требовалось кормить, и кормить быстро.
Открыть дорогу за небо он сумел довольно легко. Уж чему-чему, а этому Кор Двейн научил сразу. К тому же это был единственный путь отсюда – не вплавь же добираться до обитаемых земель?
Демоны дружно топали (а также летели и ползли) следом за ним. Горячее дыхание их почти обжигало Матфею спину, и бывший ученик Кора Двейна невольно ёжился.
Сперва он решил увести всё своё воинство в какой-нибудь случайный мир, а если повезёт, то там сразу и обосноваться. Это место (в широком смысле) ему совершенно не нравилось. Натоптана сюда дорожка у всяких-разных сильных мира сего; нет, бережёного демоны берегут, нечего рисковать зря. Так что он, конечно же, уйдёт – вот только покормит демонов и уйдёт, ни часа лишнего не потратит здесь!
Поднялись они относительно невысоко, шли на восток, навстречу солнцу. Вскоре внизу в прорехах облаков замаячила земля. Обитаемая земля, что особо важно. Матфей, не колеблясь, повёл свою орду вниз – сожрать, кто ни попадётся на пути.
Просто чтобы не сожрали его самого.
Они спускались в самое сердце обширного континента, сверху особенно напоминавшего странно смётанное лоскутное одеяло. Леса чередовались с узкими клиньями чего-то жёлтого, неужели пустынями? Откуда им тут взяться?
Впрочем, неважно. Он тут не задержится. Ага, вон и город виден в излучине широкой реки – большой город, людный. Отлично. Демоны получат всё, что нужно, и не придётся распускать их широкой полосой, не надо прочёсывать обширные пустые земли.
Матфей отдал короткую команду.
Демоны, радостно взрёвывая и завывая, ринулись вниз.
…В славном граде Мельине, столице великой империи, едва-едва рассвело. Сеамни Оэктаканн, бывшая рабыня Агата, бывшая Видящая народа Дану, мстительница, носительница Иммельсторна, Деревянного Меча, а теперь – Императрица Людей, мать грядущего Императора, проснулась рано, как всегда.
Рядом сонно посапывал её малыш. Нет, их с Гвином малыш. Их сын. Дитя любви, совершенно невероятной и невозможной.
Она ненавидела людей. Она убивала их. Она вела армию народа Дану против Империи.
А теперь она восседает на её троне, но отнюдь не для того, чтобы разрушить её окончательно. Совсем наоборот.
Но каждую ночь во сне к ней являлись погибшие от её руки.
Тот смешной мальчишка, вернее, юноша – Троша…
Да, ею тогда владел Иммельсторн. Вёл её и приказывал ей.
Но кровь всё равно остаётся кровью, и мёртвых не поднимет её раскаяние.
Она может искупить содеянное, лишь помогая живым.
Особенно в такое время, когда боги и силы поистине сошли с ума. Когда иной мир, чуждый и странный, столкнулся с Мельином, сплёлся с ним, смешался, врезавшись лоскутами в давно привычные, казалось бы, земли.
Императрица в ответе за всё, и она не мешкала.
Войска были подняты навстречу новой тревоге. Но, как оказалось, никто особенно не желал драться – обитатели этого нового мира, Эвиала, точно так же, как и жители Мельина, пытались выстроить жизни по-новому.
Изменились очертания морей, новая суша заменила собой морские глубины; новый мир сделался куда обширнее, куда просторнее.
Но пока что требовалось, чтобы поля засевались, урожаи собирались, коровы доились, а свиньи приносили поросят. Чтобы не подняла бы вновь голову разгромленная Гвином баронская конфедерация, чтобы не полезла искать лёгкой добычи Семандра. Чтобы и носа не смели бы сунуть на мельинские берега дикие пираты южного океана, с кольцами в ушах и носах.
А для этого её императорское величество должна быть истинным величеством.
А значит, всегда готовой ко всему.
И в то утро она тоже была готова.
Серебряные Латы, навечно primam et optimam legionem[16], стояли в столице. Они-то и подняли тревогу.
Они и чародейка Сежес.
– Госпожа! – несмотря ни на что, ни на какое прошлое, Сежес всегда оставалась нарочито-формальной, словно подчёркивая – Сеамни Оэктаканн есть истинная владычица Империи.
Волшебница, бывшая глава Голубого Лива, ворвалась в опочивальню императрицы вместе со стражей Вольных. Разумеется, без Кер-Тинора не обошлось – капитан Вольных мало что не повис на плечах чародейки.
– Госпожа, тревога. Небо взломано. Идут твари… – Сежес была не в придворном платье, даже не рабочем фартуке (иные заклятия и процессы изучать можно только ночью), но в полном кольчужном доспехе тонкой работы. Ну, это понятно, от кого…
И точно. Следом за Сежес и Вольными последовал и сам мастер – гном Баламут собственной персоной.
– Твари? Что за твари? – Тайде соскользнула с постели, уже накинув на плечи шлафрок. – Козлоногие?
– Хоть и похожи, повелительница, но нет, – опередил Сежес Кер-Тинор. – Здоровенные рогатые бестии, иные с крыльями, но большинство без. Прут прямо к столице, владычица!..
– Что вы сделали? – Сеамни подхватила так и не проснувшегося сына, скрылась за ширмой. Сежес погрозила пальцем Баламуту, последовала за ней.
– Серебряные Латы и вся городская стража уже подняты по тревоге. Я послала весть самым вменяемым из новых патриархов Серой Лиги. Сейчас будем раздавать оружие всем способным его носить.
– Да у кого в Мельине нет оружия! – не слишком почтительно перебил чародейку капитан Вольных. – Нужны все способные творить чары, все, владеющие магией хоть в малой степени. А вы, повелительница, должны с надёжной стражей немедля покинуть город.
– Совершенно согласна с капитаном Кер-Тинором. Госпожа, покиньте Мельин. Ваш долг…