Это помогло. Тяжкая, сосущая, выпивающая душу тяга ослабла, Сильвия, шатаясь, сумела подняться, опираясь на меховой загривок тигра. Хаген склонился, заглянул в глаза – они звали, в них горел огонь, и отнюдь не только лишь от предвкушения битвы; такой огонь, что тяга к Спасителю тотчас же трусливо бежала – не исчезла окончательно, но приугасла, покрылась пеплом.
– Идём. Надо уметь выбирать свой бой.
И они пошли, все четверо – Хаген, Сильвия, Райна и тигр.
Умей выбирать свой бой.
Межреальность точно сошла с ума, думала Гелерра, что было сил работая крыльями. Все пути, что были заплетены, расплелись; всё искривлённое выпрямилось; из дальней дали гарпия ощущала биение сердца чудовищной битвы, время от времени оттуда выбрасывало исполинский язык силы, жадно облизывавший всё, до чего он мог дотянуться – словно жуткое побоище обзавелось собственным разумом и что-то искало, слепо шаря в Междумирье.
Зато не ошибёшься, знаешь, куда править.
Гелерра никогда ещё не мчалась сквозь Межреальность, как сейчас. Словно само сущее торопило её, подгоняло – спеши! Лети! Мчи!
Она летела, держа на руках Ирму, крепко сжимавшую обернувшегося игрушкой Серко. Летела, уже понимая, что великий Хедин помочь не сможет – ещё бы, если там такая битва!
Прости, малышка, но я должна сражаться. Я не думаю больше о себе, моя вина огромна, но я обязана сделать, что успею. Или, быть может, мой долг окажется в том, чтобы сохранить тебя. Не знаю. Но исполню всё, если, конечно, мне достанет времени.
…Однако, судя по тому, как их несло, почти тащило сквозь пространство, успеть они были должны. И Гелерра совершенно не удивилась, когда внизу показались знакомые очертания мира.
Хьёрвард. Она бывала здесь, она здесь сражалась. Что ж, придётся, видать, сразиться ещё один, последний раз.
Не ошибёшься: вот она, воронка силы, словно чудовищный водоворот, всасывающий всё в себя; Гелерра заложила крутой вираж, словно в бою с крылатыми чудовищами, ринулась вниз, скоростью собственного падения опережая чуждую тягу.
Спаситель. Да, именно Он в центре всего; вбирает всё в себя, но не только – что это? Что за две сплетшиеся в смертельной схватке фигуры, мужская и женская, высоко над облаками, и огненные бичи, хлещущие от них по несчастной земле?..
Что это за сущности, до конца выяснить Гелерра не смогла. Она, конечно, попыталась приблизиться (не забывая об Ирме), но потоки дикой силы, извергаемые ими, едва не сломали ей крылья.
Вниз, вниз, туда, где великий Хедин!..
Однако там вовсю кипело сражение – и на земле, и в воздухе. Крылатые создания с длинными мечами, слуги Спасителя, бились с её товарищами, подмастерьями Хедина – да, он привёл сюда всех или почти всех; ещё какая-то странная группа застыла поодаль, творя собственную магию – ну да, ставили барьеры на пути вбираемого Спасителем.
Гелерра пронеслась над боевыми порядками, узнавая старых товарищей. Они сражались, как всегда, спокойно и умело; но место сбитых ангелов тотчас занимали новые, Спаситель творил их из ничего, во множестве и, похоже, не тратя вообще никаких усилий.
Эту битву выиграть невозможно, пока жив и действует Спаситель.
Холодное и чёткое осознание, словно к вискам Гелерры приложили весенние льдинки.
Гелерра коснулась земли. Какой-то ангел из самых ретивых попытался ткнуть в неё остриём меча, адата легко уклонилась, ударила сама – короткой разящей молнией. Крылатый раб Спасителя исчез, распался облаком сверкающей пыли, его место тотчас занял новый – и исчез во вспышке, кто-то из гномов поймал ангела на прицел огнеброса.
– Гелерра! Гелерра, глядите, это же Гелерра! – раздались крики со всех сторон.
Адата закусила губу. Конечно, они же ничего не знают. Для них она – одна из командиров, верная ученица Аэтероса, очевидно, куда-то отправленная с особым, секретным заданием и вернувшаяся в самый разгар битвы.
Гелерра оказалась среди своих. Знакомые лица: эльфы, люди, гномы, половинчики, орки, даже вампиры – кто-то прикрыл её от ангелов, кто-то уже склонился над Ирмой, громко призывая лекаря.
Адата понимала, что до Хедина ей пока не добраться, да и ему сейчас не до неё. Оставалось только одно – сражаться, тем более что к рядам подмастерьев скорым шагом приближался не кто иной, как Хаген, тан Хединсея, а с ним высокая воительница, совсем юная девушка с седым локоном надо лбом и здоровенный белый тигр.
Надо было разворачиваться навстречу новому врагу – орде неупокоенных, что накатывалась со спины. Отрядный лекарь – невысоклик по имени Холфаст – уже склонялся над Ирмой, её положили рядом с несколькими ранеными; никто ни о чём не спросил Гелерру, никто ни на миг в ней не усомнился.
Сердце её пылало, глаза предательски щипало. Но единственное, что она могла сделать сейчас – это сражаться.
Тан Хаген приветственно махнул ей рукой в чёрной латной рукавице.
– Возьми левый фланг, адата! Надо удержать и ангелов, и мертвяков!
Последнего он мог бы и не говорить. Гелерра не нуждалась в указаниях.
Та странная группка магов, замеченных ею сверху, тоже отступала, приближаясь к строю подмастерьев, Тёмных Легионов и Древних Богов.
Что ж, великий Хедин знает, что делать. А она должен искупить свою вину перед ним.
На какие-то очень долгие мгновения показалось, что всё застыло в неустойчивом равновесии. Спаситель так и тянул в себя всё, что только мог; подмастерья и остальные сдерживали ангелов, готовились отразить атаку накатывающихся мертвяков; кто-то довольно искусно ставил барьеры на пути вбираемых Спасителем душ, однако, если бы это действительно помогло, он, Хедин, проделал бы всё сам.
Однако это была пассивная оборона, а обороной битвы не выигрываются.
Да, помощь пришла, причём откуда он и сам не ожидал. Мир содрогался – там, в небесах, вели бой Губитель и Возрождающая, явившиеся поистине из ниоткуда. Подоспел Хаген и маги Долины. Битва продолжалась, но всё равно – для победы требовалось одно-единственное: сокрушить Спасителя.
А тот, словно почуяв, что на пути вбираемой им силы ставят какие-то преграды, тянул и тянул её в себя изо всей мочи. И раздувался, раздувался, раздувался…
Он взламывал мир Хьёрварда, крушил его, обращал в ничто. Там, далеко-далеко от кипящей битвы, трещали и рушились своды Тёмного Пути, начинавшегося на равнинах Гнипахеллира, что вёл в царство мёртвых, во мрачные залы Хель. Незримые щупальца Спасителя тянулись всё дальше, жадно обшаривали соседние области – и Западный Хьёрвард, и Северный, и даже Южный; выбирались в Межреальность, врывались в соседние миры – и каждый такой удар ощущался, словно нож полоснул по беззащитной плоти.
Спаситель наполнял свою вечную пустоту и никак не мог наполнить. Он был бездонен, голод Его – неутолим.
Однако Он принуждён был раскрываться всё шире и шире. Поставленные барьеры помогали, хоть и не до конца.
– Брат! – проревел Ракот. У него иссякало терпение, он не видел пути к победе.
Хедин не ответил. Его взгляд скрестился со взором Спасителя, и человеческое обличье Его мало-помалу начинало таять, размывалось, словно уносимое в бездну тем потоком силы, что Он же и породил.
Спаситель ни о чём не догадывался. Он не сомневался, что побеждает, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и в Его утробе исчезнет вообще всё – смертные, бессмертные, боги, маги, люди, миры, пространства, всё.
Однако, будь это так просто, Он не посылал бы своих ангелов, не поднимал бы армии мертвяков, Он просто заглотил бы сущее. Нет, Он уязвим, и знает это.
Сигрлинн, стараясь замедлить страшную Его трапезу, послала чары – закружившиеся белой метелью вокруг Спасителя, они тоже препятствовали потоку, но это, само собой, не могло изменить исход.
– Почему ты должен идти, Фиделис?
– Потому что, прекрасная Айвли, я тоже люблю.
– Кого?! Неужели… и ты… в эту колдунью?!..
– Нет, что ты, многомудрая. Я люблю этот мир. И всех, кто в нём.
– Разве так бывает, лекарь? Любят кого-то одного!
– И у меня этот так, прекраснейшая. Но та, которую я любил как мужчина, давным-давно покинула этот свет. Ты верно сказала – я лекарь, я лечу, я облегчаю страдания. И, если меня там не окажется, страдания этого мира будут… огромны.
– Ты думаешь, Новые Боги не сдержат… не сдержат Его?
– Сдержать – сдержат. А вот победить Его могу только я.
– Почему?! Почему, целитель?!
– Потому что я – это Он, каким Ему следовало стать.
– Что?!.. Я… не понимаю…
– И не надо, прекраснейшая. Оставайся здесь, твоё умение ещё пригодится.
– Нет! Нет! Я с тобой! Та колдунья – с ним, и я должна тоже!
Фиделис тяжело вздохнул.
– Никто не вправе вставать между тобой и твоей судьбою, Айвли. Не мне тебя судить и отговаривать. Идём.
Времени оставалось совсем мало. Против двойного удара ангелов и мертвяков не устоят даже Древние Боги, продолжавшие бесстрашно биться и в небесах, и на земле.
– Позволь мне, великий Хедин.
Спокойный негромкий голос.
Лекарь Фиделис. Как-то незаметно подобрался, возник, словно из ниоткуда – и Айвли! Всемогущие небеса, что она-то здесь делает?!
Альвийка метнула горящий взгляд на Сигрлинн:
– Если ей дозволено быть рядом с тобой в последние мгновения, то и мне тоже!
«Нашла же время…» – мелькнуло у Хедина безнадёжное. Тем более, что и сама Сигрлинн ответила новоприбывшей не менее огненным взором.
– Позволь мне, – чуть настойчивее повторил лекарь.
Он был странен, очень странен. В нём не ощущалось сейчас никакой особенной силы, он не творил чар и явно не собирался. Но…
Хедин молча и быстро кивнул. Для его основного замысла это не имело значения. Оставалось продержаться совсем немного – хотя Спаситель сейчас и не пытался атаковать их с Ракотом и Сигрлинн, словно дразня: мол, что вы Мне сделаете?
Фиделис невозмутимо шагнул к Спасителю.
Белая пляска чар Сигрлинн улеглась – такое волшебство невозможно держать долго.