Где-то далеко за спиной гремела битва, подмастерья, Древние Боги, маги Долины встретили мёртвую орду грудь на грудь; они продержатся, осталось совсем-совсем немного, подумал Хедин.
И шагнул вперёд, к застывшему Спасителю.
Тот больше не тянул в себя силу, её потоки не могли прорваться сквозь возведённую Хедином преграду.
Из взгляда Спасителя исчезло торжество, исчезла и маска всеобщей печали. Взгляд Его теперь пронзал и разил, подобно мечу; разверстая бездна ждала по-прежнему, но Он был уже отрезан, отрезан, как казалось Хедину, навсегда.
Вот как надо было, с самого начала…
Но ведь это оружие, которое можно использовать только один раз.
Всё верно, сказал отец. Но воин сражается тем, что имеет, иногда оружие – это он сам. Не надо роптать и печалиться, скоро всё кончится.
Мы будем вместе, сказала мама.
Наконец-то мы тебя обнимем, хором запищали сестрёнки.
Спорим, мы лучше тебя стреляем, хвастливо заявили братья.
Хедин видел и другие лица: деды и бабки, дядья и тётки, двоюродные, троюродные, весь клан кровной родни. И все они стояли за него, все они ждали его – в глубинах его памяти, и дождались.
– Я иду, – негромко сказал Хедин. – Я иду, мама.
Это было словно мгновенный удар ледяного бича. Гелерра резко перевернулась через крыло, сбив на лету сразу тройку ангелов; она уже знала, что случилось, и точно так же знала, что должна сделать сама.
Он не справится без меня. Он – моя истинная любовь; всё остальное – неважно. Сейчас я нужна ему, пусть даже он об этом ещё и не знает.
Она не удивлялась, не думала о себе. Она лишь знала, что врата останутся раскрытыми совсем недолго, и она обязана успеть.
Оружейница Айвли отстала от Гелерры, наверное, на несколько секунд. Она видела, как рухнула с небес крылатая стремительная смерть, окутанная сгустком молний, оставляя за собой сплошную просеку в плотном облаке ангелов; видела, как вокруг Спасителя взметнулись хрустальные стены, а на них…
Видение длилось лишь доли мгновения, но Айвли показалось, что века.
Она видела себя под руку с Хедином. Высокую башню на скалистом утёсе, купол обсерватории и астрономические инструменты, и себя возле них, обнявшую своего мага и положившую голову ему на плечо.
Они были вместе. Где-то в невообразимых, невероятных пространствах, но были, потому что у каждого должно быть пространство счастья, где исполняются его лучшие, чистые, справедливейшие мечты.
Глаза засветились тем самым счастьем; она вбирала прожитую её двойником жизнь, воспоминания, мысли, чувства, страсть и её утоление – всё.
Милостивы и могучи Драконы Времени. Они сделали ей поистине царский подарок, нет – подарок, достойный великих богов.
Она прожила целую огромную жизнь. Переплывала океаны вместе с Хедином, сражалась с чудовищами, ковала мечи и броню, творила амулеты и талисманы, что должны были помочь достойным.
Но сейчас, чтобы удержать это всё, надо было сделать совсем малую малость, и она твёрдо знала, какую именно.
И помчалась прямо следом за пикирующей с небес Гелеррой.
Сигрлинн никуда не побежала и не попыталась остановить альвийку. Замерла, увидела теперь и порыв Ракота. Быстро оглянулась на подмастерьев – они вот-вот сшибутся с мертвяками. Чуть сощурилась, вглядываясь в незнакомого мага с посохом. Судя по всему, осталась довольна увиденным; тем более что сила содрогнулась, земля раскрылась, да не просто так, а до пылающих недр. Хьёрвард вздрогнул, словно живое существо, которое глубоко полоснули ножом.
Это был настоящий удар. Маги Долины на подобное не способны – удар нанёс тот самый маг со снежно-пылающим посохом, явившийся невесть откуда. Мёртвые шеренга за шеренгой валились в открывшуюся бездну; пламя взметнулось высоко, заревело, затрещало, однако сверху в огонь валились бесчисленные, неиссякающие ряды, и языки пламени стали вдруг опадать. Какая-то сила стремительно затягивала рану на теле Хьёрварда, и с лица Сигрлинн сбежала краска.
Она отвернулась от подмастерьев, даже от замерших лицом к лицу Хедина со Спасителем. Она нужна здесь, она не пойдёт за ним… пока что.
Время стояло. Великая Река впервые замерла, и Драконы Времени застыли тоже, остановив её вековечный бег.
Чары Хедина работали. Спаситель впервые шевельнулся, попытался что-то сделать со сдавившими Его со всех сторон хрустальными плоскостями. Пальцы сжались в кулаки, губы вытянулись бледной бескровной линией. Он попытался толкнуть наползающую на Него плоскость – ничего не вышло, ударил сильнее, потом ещё раз – но только брызнули капли крови из разбитых костяшек, а трещины в хрустале стремительно затягивались.
Удар! И ещё! Летят осколки, но пробоины в прозрачных пластах, таких хрупких на первый взгляд, мгновенно исчезают. Спасителя стискивало, Его заключало сейчас в прозрачную клетку.
Познавший Тьму следил за этим бесстрастно, холодно и чётко сознавая, что должен сделать дальше. Его родня – истинная родня – ждёт его, как ждала все эти эоны там, в домене Соборного Духа. И, как бы ни обернулось дело – точнее, обернуться оно должно одним лишь только образом – он увидит мать и отца.
Лик Спасителя впервые утратил спокойствие. Рот дрогнул, губы растянулись, обнажая белые зубы – самые обычные, сейчас они казались вампирьими клыками.
– Ненавижу упырей, – негромко сказал Хедин.
И шагнул к Спасителю, сливаясь с хрустальными шпалерами, входя в них, становясь их частью.
«Постой, Познавший Тьму».
Ну конечно. Как тут могло обойтись без Духа Познания?
«Что ты хочешь, великий? Я несколько занят».
«Попрощаться, Познавший. Всё исполнилось в строгом соответствии с планом».
«Твоим?»
«Моим и Демогоргона. Конструкт завершён и работает. Остался последний штрих».
«Мой?»
«Совершенно верно, Познавший. Мы всегда знали, что именно тебе нужно будет нанести его».
«И ты, конечно же, знаешь, что я собрался сделать?»
«Нет. Но мы всё предусмотрели».
«И что же случится? Со Спасителем, с Дальними?..»
«Спаситель вбирает сейчас в себя все окрестные миры, а потом доберётся и до остальных. Кристалл Дальних, ты видел сам, Его не удержит надолго. Он сожрёт всё, что сможет, а потом разорвёт и саму творимую Дальними монаду. Победа Хаоса окажется полной. Но, к счастью, мы предусмотрели это. Со Спасителем справишься ты. А с Дальними – наш конструкт».
«И что же будет?»
«Что будет? Будет вселенная, живая, живущая. Только в ней не будет ни Спасителя, ни Дальних».
«Хедина Познавшего Тьму, я так понимаю, не будет тоже?»
«Такова цена. Не будет очень многого. Но многое и уцелеет».
«И Третья Сила, конечно же, будет в их числе?»
«Разумеется».
«Очень удобно».
«Это будет уже совсем иная Сила, Познавший Тьму. Орлангур с Демогоргоном перестанут существовать. Места наши займут иные. Этим иным ещё предстоит родиться».
«То есть вы…»
«Разумеется. Иначе никакой конструкт не поможет. Но с нашей кровью он сработает. Сотрёт в порошок Дальних – это ведь они становятся кристаллом, ты же понимаешь?»
«Понимаю».
«Тогда прощай, Хедин Познавший Тьму. Прощай, больше мы уже не увидимся. Время стоит, но даже сейчас к нему не стоит относиться с пренебрежением».
«Ты ведь спланировал это в тот самый день, когда помог мне одержать победу? Когда помог опрокинуть Ямерта?»
«Конечно. Как же иначе?»
«Никак. Я понимаю. Что ж, прощай, Великий Дух. Спасибо тебе».
«Нет, спасибо тебе, Хедин Познавший Тьму. Надеюсь, ты успеешь обнять свою мать».
Драконы Времени послушно шевельнулись.
Хедин сделал ещё шаг.
Мелькнул искажённый взгляд Спасителя – ненависть, неутолимый голод и – что это? Торжество? Несмотря ни на что – торжество?!
Но поздно. Бездна раскрылась и сомкнулась. Этим путём уже прошёл лекарь Фиделис – что-то с ним сейчас?..
Бездна. Хедин падал в неё, и чем-то это напоминало падение во чрево Неназываемого. Тот же неутолимый голод; только Неназываемый поглощал всё, потому что такова была его природа, как вода не может не тушить огонь, а Спаситель – потому что таково было Его желание.
Здесь царила полутьма, словно вечные сумерки. И ещё – здесь томилось великое множество душ, но не так, как в чреве Неназываемого. Там они всё-таки оставались крохотными искорками, частицами Пламени Неуничтожимого, а здесь… Здесь они рассеивались тусклым туманом, сливаясь воедино, в какую-то сплошную, почти неразличимую массу.
Были ли у этой бездны границы? Докуда она простиралась?..
Впрочем, неважно. Он, Хедин, не зря прошёл по золотому лучу до самого конца. Он сбросил человеческое обличье, оно ему больше не нужно (ну, только если и вправду он окажется лицом к лицу с матерью); искра его сути замедлила падение, зависла – а потом Хедин вдруг увидал совсем близко смутный огонёк костра.
Огонь? Здесь? Невероятно, немыслимо!
Но… течение несло его именно туда.
Крошечный островок среди тумана. Высоко поднимающиеся мачтовые сосны. Живое пламя внизу, и человек, задумчиво застывший у огня.
– Привет тебе, бог Хедин.
Лекарь Фиделис поднялся, склонил голову.
Хедин ступил на твердую землю – к нему вновь вернулся привычный облик, хотя сам он ничего не предпринимал. Что такое?..
– Иначе неудобно говорить, – слегка развёл руками врачеватель. – Не беспокойся, время здесь стоит и будет стоять – до срока. Так что не бойся опоздать.
Хедин опустился на поваленное бревно.
– Ты постарался, целитель. Даже здесь, за последней чертой.
Фиделис кивнул, улыбнулся чуть виновато.
– Я знал, что ты придёшь, бог Хедин. Я ждал тебя.
– Зачем?
– Я знаю также, что ты задумал. Но в одиночку тебе не справиться, да и мне тоже. Хотя я надеялся, признаюсь честно. Но – не смог. Да, не смог. А жаль, очень жаль, – врачеватель расстроенно вздохнул. – Думал, покончу со всем сам. Ан нет.
– Что ты мог сделать против Спасителя, лекарь? – это получилось жёстче, чем Хедин собирался, но Фиделис и не подумал обижаться.