Спаситель распадался, человеческое в Нём выло и вопило в несказанном ужасе.
– Безжалостны Орёл и Дракон…
– Поистине, Си. Но мы не боимся.
– Ну… немного. Самую чуточку.
Чёрная тень с парой алых игольчатых проколов вместо глаз поднялась над сплетением шестерён и механизмов.
– Вот теперь и в самом деле всё…
– Держи меня крепче, Хедин.
Колёса крутились, мололи, вбирая в себя ткань сущего. Над Хьёрвардом мелькнули две искры – Губитель и Возрождающая, эти сражались до конца, пытаясь удержать миры от губительного столкновения.
Не стоит.
Познавший Тьму отпустил последнее.
Они с Сигрлинн растворялись в потоке вечной силы, чудовищная машина втягивала и их, и единственной наградой за всё стала лишь ослепляющая боль, разрывающая то, что было сутью Истинного Мага.
…Зато две души оказались вырваны из общего потока.
Упорядоченное рушилось.
Ты не можешь это остановить, Познавший Тьму. Но ты можешь вобрать это в себя. Ты можешь сделать всё это – собою.
Он замер в остановившемся времени.
Машина крутилась, останавливаясь. Меж зубцами проскочили первые искры – Пламя Неуничтожимое, с которого начался весь мир, оживало.
Ему предстояло много работы.
Они с Сигрлинн распадались тоже.
Но механизмы Третьей Силы на это и были рассчитаны.
Пламя Неуничтожимое ослепительно сверкнуло, вырываясь на свободу.
Гори! Гори вовсю!
И оно горело.
Барьеры Творца со страшной скоростью сжимались, устремившись к одной точке; правда, оставалась среди всего этого шторма некая неправильность, островок покоя, эксклав, ограждённый такой же чертой – словно сущее внутри сущего, но Хедину сейчас было не до него.
Время стояло; Великая Река его исчезла, исчезли драконы, и самой Третьей Силы не стало.
Оставался ещё Неназываемый и его бездна. Сущность, что Новые Боги так долго (и не без успеха) старались сдержать; сущность, что охотилась за душами, что прокладывала дорогу обратно в свой континуум; что, подобно Спасителю, уничтожала миры, укладывая их безжизненные останки в основание своего Пути.
Но сейчас, когда барьеры опрокинуты и незачем думать о балансах и равновесиях, он, Новый Бог, способен творить поистине чудеса.
И как же хорошо, что уцелел Урд. Два Источника во тьме, но третий неприкосновенен.
Сейчас Хедину удавалось всё.
Он коснулся извергаемой пустоты, до сих пор сдерживавшей Неназываемого. Он остановил её поток, вернее, изменил его форму, открывая сущности в сердце бездны новый путь.
«Я знаю, ты всего лишь хотел вернуться назад. Не ведаю, как ты жил и существовал, но сейчас, когда всё рушится, у тебя есть шанс. Один-единственный, как и у меня».
Мысль ушла в содрогание пространства, подобно сигнальным огням.
«Уходи. Но оставь нам своё вечное движение».
Бездна содрогнулась в ответ.
Хедин потянул вечное пламя в себя, окончательно и бесповоротно сжигая старую свою суть.
Огонь, подобный старым чарам брата Ракота, пробивал плоть материального мира, отыскивая дорогу в то неведомое пространство, откуда явился Неназываемый.
Существо в бездне двинулось по открывающемуся пути. Но двинулось не просто так – там, где оно пребывало невесть сколько тысячелетий, оставалось нечто, по-прежнему неодолимо тянувшее в себя всё, до чего только могло добраться; даже свет не мог избегнуть оков этого сердца тьмы. Неназываемый слишком долго сидел на одном месте. Так долго, и давил с такой силой, что осталось… нечто, которое ещё предстояло понять, правда, уже не ему, Хедину.
Только, в отличие от прежнего Неназываемого, этому сердцу тьмы не требовались живые души. Ему вообще ничего не требовалось, оно было лишено души и смысла, оно просто было – такое же, как скала, как поток магии, как хрустальная небесная сфера.
Однако эта смертоносная тяга могла помочь.
Бушующее кругом пламя отомкнуло врата – на краткий миг, и то, что звалось Неназываемым, скользнуло в приоткрывшуюся щель.
Разумеется, не попрощавшись.
Но этого и не требовалось.
Оставленный им дар (или проклятье?) продолжал тащить в себя всё столь же сильно, как в своё время и сам Неназываемый, только теперь у Хедина были иные возможности и иные планы.
Огонь, не противясь этой тяге, подтолкнул сущее, оно закружилось, сперва медленно, едва заметно, потом всё быстрее и быстрее, языки Пламени Неуничтожимого окружили сердце тьмы танцующим ореолом; они перекинулись и на саму машину Орла с Драконом, ничего не должно было остаться, пламя расчистит место для нового.
Нет, подумал Познавший.
Он вбирал пламя в себя, всё, без остатка. Вбирал осколки кристалла Дальних.
И, когда не осталось уже ничего – кроме того крохотного островка старого мира, – он выдохнул.
Время сдвинулось с места и вновь пошло.
Разделённое соединялось. Великого Предела не было больше, противоположности столкнулись и сошлись.
Среди океанов мятущегося Хаоса вспыхнула искра, ярчайшая из всех. Увидевшие её бы ослепли; но, к счастью, глядеть было некому.
Пламя Неуничтожимое расталкивало сжавшиеся было барьеры, а он, Хедин, некогда пробивший их собой, укреплял, изменял, чтобы Хаос никогда больше не смог насочиться внутрь…
Прежняя вселенная исчезла, изменилась, пресуществилась в нечто иное.
А Хедин Познавший Тьму оставался. И Сигрлинн оставалась тоже.
И они творили.
Мир будет такой же, как прежде. Или почти такой же. Или совсем не такой. Или где-то такой же, а где-то нет. Неважно. Главное – что он будет. Душа бога коснулась его, обняла, слилась, занимая своё извечное место.
– Теперь мы тут, Си. Навсегда.
– Навсегда, любовь моя.
Душа бога возвращалась на место, а с нею – память.
Ты не подведёшь, сказали хором и мать, и отец, и сёстры с братьями.
Я не подведу, сказал в ответ Хедин. Ибо я есть сила, честь и справедливость.
И я не подведу, сказала Сигрлинн. Ибо я есть любовь, надежда и сострадание.
Пламя Неуничтожимое довершало работу.
А работа их двоих, Хедина Познавшего Тьму и его возлюбленной, только начиналась.
Мягко сияли миры – старые и новые, все вперемешку. Но теперь они двигались в дивном и гармоничном вращении вокруг оставленного Неназываемым седалища, стремились упасть на него – и не могли, не давала набранная ими скорость. Так будет теперь во веки веков; и никакие Дальние, никакие Творцы не смогут этому помешать…
«В самом деле? – мягко сказал откуда-то из сияющего света голос лекаря Фиделиса. – Ты теперь Творец, брат мой Хедин. Ты стал им, даже и не заметив».
Хедин хотел ответить – но почувствовал, что время слов прошло. Остались они с Сигрлинн, навек вдвоём.
Что ж, это хороший конец, подумал он, глядя на бесконечные россыпи миров, ощущая текущие реки свободной магии. Источников больше нет, они не нужны. Немного жаль, – но, быть может, он сумеет придумать историю для героев, которые воссоздадут, к примеру, Урд.
В конце концов, Источник в Обетованном был очень красив.
А пока что – пока миры живы. Где-то в них продолжатся старые истории, а где-то всё начнётся с самого начала.
И это прекрасно. Древние тайны смешаются с новыми. Пытливые и неугомонные пойдут по следу. Когда-нибудь они докопаются до истины… но это будет уже совсем другая история.
В глубине нового сущего вспыхивал, подобно крохотной песчинке, изумрудному осколку, тот самый анклав, где сейчас оставались тени тех, кого он знал под именами Молодых Богов.
Пусть будет. Все истории должны с чего-то начинаться.
А чем они закончатся – решат сами их герои.
Эпилог 1. Император и Тайде
Как же это прекрасно – вновь ощущать себя живым. Просто идти по земле, вдыхать и выдыхать, смотреть по сторонам.
Император Мельина возвращался домой. Сам, в истинной плоти.
…После внезапно оборвавшейся битвы все какое-то время толклись в недоумении. Словно силились припомнить нечто очень важное, но никак не могли. Что-то явно случилось, но что? Спаситель сгинул, сгинули Его слуги, сгинула чёрная, опутывавшая Его, нить; сгинули три исполненных силы фигуры, ужасающе полыхнуло и медленно угасло небо, прекратился вселенский шторм, и горизонт Хьёрварда с оглушительным громом рухнул на место. Случилось что-то великое, но, кроме этого…
Как будто бы ничего, верно? Так?
Он не знал ответов.
Во всяком случае, если верить собственным глазам, они победили. Или не они. Но победили.
Армия, стоявшая насмерть против мертвяков, осторожно радовалась, хотя мелькали и озабоченные лица.
– Учитель? Аэтерос? Что случилось с ним? Ты видел? Ты видела? – слышал Император.
– Его нет, – негромко и с печалью сказал высокий бледный эльф с ненатурально острыми клыками. – Я не чувствую его. И… не только его…
– Типун тебе на язык, Ан-Авагар!..
– Конечно, типун! Он вернётся, Аэтерос всегда возвращался!..
Рядом с Императором возник тот самый гном с огнебросом, которого они вели за собой аж из самого логова Орла с Драконом.
– Они зря ищут, – вздохнул гном. – Его нет, я знаю.
– Да. – К ним шагнул высокий и мощный воитель, пронзительные голубые глаза и иссиня-чёрные волосы. Император склонил голову – внешность Учителя изменилась, внутренняя суть тоже, но не настолько, чтобы он, его Ученик, не узнал бы. – Моего брата больше нет. Где он – не ведаю. Но его нет. И Сигрлинн…
– Её тоже, владыка Ракот? – спросил гном.
– Не зови меня «владыкой», – усмехнулся тот. – Той Тьмы, которой я некогда повелевал, тоже больше нет. А я теперь… не знаю. Наверное, от меня остался только воитель, под личиной которого я так любил странствовать…
– Что-то случилось, – поёжился гном. – Что-то страшное.
Ракот кивнул.
– И, боюсь, до конца мы всего уже никогда не узнаем… Но мы не прощаемся, – Ракот положил могучую длань на плечо Императору. – Жди в гости, Гвин.
– Учитель…
– Уже нет, – перебил Императора Ракот. – Кем я был… тот сгинул.