– Иллидан! – вдруг резко бросила она. – Приди в себя!
Он тут же отпустил ее, выглядя так, словно его ударили ножом прямо в сердце.
– Тиранда…
– Подобными речами о своем брате ты лишь позоришь себя, Иллидан, и делаешь предположения, не имея на то никаких оснований! Малфурион сделал все что мог, чтобы спасти наши жизни. Путь, который он избрал, очень важен! Он может стать истинным спасителем нашего народа, Иллидан! Источник оскверняют! Демоны черпают из него силы так же, как и ты! О чем это свидетельствует?
– Не говори глупостей! Ты сравниваешь деяния демонов с тем, что делаю я?
– Малфурион бы…
– Малфурион! – воскликнул Иллидан, и лицо его исказилось. – Теперь я все вижу! Каким растяпой, каким дураком я выставил себя!
Он сжал кулак, и вокруг него вспыхнула необузданная энергия.
– Ты уже сделала выбор, Тиранда, даже если и не сказала об этом.
– Ничего я не делала!
– Малфурион… – повторил Иллидан, стиснув зубы. – Желаю вам обоим счастья… если мы останемся живы.
Он развернулся и направился туда, где располагалась Лунная Стража. Тиранда смотрела ему вслед. Непрошеная слеза скатилась по ее щеке.
– Шаманка? – раздался голос позади. Жрица подпрыгнула от неожиданности.
– Броксигар?
Орк торжественно кивнул.
– Он ранил тебя, шаманка?
– Н-нет… просто возникло недопонимание.
Брокс посмотрел на удаляющуюся спину Иллидана. Низкое рычание вырвалось у звероподобного воина:
– Этот ночной эльф многого не понимает… а еще больше недооценивает.
– Я в порядке. Ты что-то хотел?
Пожав плечами, орк ответил:
– Ничего.
– Ты вернулся, потому что я была с Иллиданом, так ведь?
– Этот недостойный многим тебе обязан, шаманка… и еще много кому.
Жрица нахмурилась.
– Я не понимаю.
Брокс согнул пальцы – те самые, что когда-то обжег Иллидан.
– Неважно, шаманка. Неважно.
– Спасибо, что пришел мне на помощь, Броксигар. Со мной все будет хорошо… и с Малфурионом тоже. Я знаю это.
Орк хмыкнул:
– Этот смиренный тоже надеется.
Но глаза его продолжали пристально следить за Иллиданом.
Ронин молча наблюдал за разговором орка и жрицы. Он прекрасно знал, почему Брокс внезапно повернул назад, чтобы поговорить с Тирандой: привязанность Иллидана к девушке начала граничить с одержимостью. Чародей, казалось, не так уж и боялся за жизнь брата, и – судя по тому, что видел маг, – пытался воспользоваться отсутствием Малфуриона, чтобы преуспеть в своих отношениях с Тирандой.
Впрочем, возникший между тремя ночными эльфами любовный треугольник волновал Ронина меньше всего. Куда больше его занимало то, что он узнал о нападении в лесу. С одной стороны, Ронин был рад, что Крас и друид выжили, но с другой стороны, их победа сама по себе заставляла человека нервничать больше, чем что-либо еще, происходившее с момента их прибытия в это время.
Они сражались с Хаккаром, Псарем. Ронин со страхом вспоминал это имя, ведь своим хлыстом мерзкий демон мог вызывать бесконечную стаю зверей Скверны – настоящее бедствие для любого заклинателя. Сколько магов Даларана погибло из-за этих демонических питомцев во время второго пришествия Легиона!
Да, у Ронина были веские причины впасть в отчаяние, едва услышав имя Псаря, но куда сильнее он боялся другого.
Он боялся смерти Хаккара здесь, в прошлом.
Хаккар погиб в будущем. Демон пережил войну с ночными эльфами.
Но не в этот раз. На этот раз Хаккар был убит… что означало, что будущее наверняка изменится.
А это, в свою очередь, значит, что эта первая война, несмотря на убийство одного из самых могущественных демонов, действительно может быть проиграна.
Гиппогрифы парили над природными ландшафтами, оставляя позади многие мили с каждым тяжелым ударом своих огромных крыльев. Хоть они и не могли летать так же быстро, как драконы, сравниться с ними могли немногие существа. Эти животные жили ради полета, и Крас чувствовал, как их переполняет волнение, когда они мчатся друг за другом над холмами, реками и лесами.
Рожденный для неба, дракон-маг подставил лицо ветру, наслаждаясь ощущением, которое теперь было ему недоступно из-за нынешнего воплощения. Он улыбнулся, когда к нему вернулось непрошеное воспоминание о первом полете с Алекстразой. В тот день он как раз стал ее супругом, и пара начинала ритуал перед своей первой брачной ночью.
Во время ритуала Крас – или, точнее, Кориалстраз в своем истинном обличье – кружил вокруг гораздо более крупной самки снова и снова, демонстрируя ей свою силу и ловкость. Она, в свою очередь, летела по огромному кругу вдоль царства драконов. Самка летела с одной скоростью, не слишком быстрой, но и не слишком медленной. Ее новоиспеченный супруг должен был показать ей все свое мастерство, но при этом сохранить необходимые силы, когда придет их время делить ложе.
Кориалстраз проделывал все воздушные маневры, чтобы произвести впечатление на свою супругу. Он летел на спине. Проносился между близко расположенными горными пиками. Он даже позволил себе снизиться к одной из самых зазубренных вершин, пролетев мимо ровных пиков несколько ярдов. Временами он поступал безрассудно, но это было частью игры, частью ритуала.
– Моя Алекстраза… – прошептал Крас ветру, когда воспоминание исчезло.
Может быть, в одном из его глаз сверкнула слеза, а может, то была всего лишь капля влаги, упавшая с неба. В любом случае ветер быстро унес ее прочь, и маг снова сосредоточился на предстоящем путешествии.
Наконец, пейзаж стал сменяться на более холмистый и каменистый. Они преодолели почти половину пути. Крас был доволен, но по-прежнему чувствовал нетерпение. Что-то было не так, и он отлично знал, в чем – или в ком – причина беспокойства.
Нелтарион.
Хранитель Земли.
Во времена Краса больше известный как чудовище по имени Смертокрыл.
Хоть Крас и потерял большую часть памяти во время своего путешествия во времени, не существовало ни единого способа, который бы заставил его забыть черное чудовище. В будущем Смертокрыл был самим воплощением зла, стремившимся разрушить мир, чтобы царствовать на его обломках. Нелтарион уже переступил порог, ведущий к безумию, и Крас очень страдал от этого. Когда он в последний раз бывал в обители красных драконов, куда его привозил его младший «я», Крас успел столкнуться с паранойей Хранителя Земли. Опасаясь, что дракон-маг может предупредить остальных о его грядущем предательстве – весьма разумное опасение, на самом-то деле, – черный исполин создал коварное заклинание, которое не позволяло врагу говорить о нем. Из-за этого заклинания большая часть драконов теперь считала Краса наполовину безумным.
Молчание, которое первым заметил молодой Кориалстраз, а теперь обнаружил и его старший «я», могло означать только одно: Нелтарион спешил воплотить свой замысел в жизнь. Что именно задумал Аспект, Крас вспомнить не мог, и ему было горько, что из всех воспоминаний утраченным оказалось именно это. Если в прошлом и осталось нечто, что дракон-маг был способен изменить, не опасаясь последствий для будущего, то это предательство Хранителя Земли. Оно, больше чем что-либо еще, стало началом конца для расы драконов.
Крас внезапно понял, что Малфурион зовет его по имени. Тряхнув головой, он посмотрел на друида.
– Крас! Ты заболел?
– Только тем, от чего мне никогда не излечиться! – ответил старший маг. Он нахмурился, осознавая собственную беспечность. С возвращением в это неспокойное время все приобретенные за столетия тренировок навыки скрывать свои истинные эмоции за маской просто исчезли. Теперь самообладания у Краса было не больше, чем у Ронина или даже у орка.
Кивнув, хотя он ничего толком не понял, друид отвернулся, а Крас продолжил молча ругать себя. Ему следует держать себя в руках. Это необходимо, если он надеется удержать все сущее от погружения в хаос.
Малфурион не понимал, что означает смерть Хаккара, да и как он мог понять? Он не ведал, что Псарь был в числе демонов, которые должны погибнуть в будущем. Ронин все поймет, когда узнает. Последствия могут быть ужасающими. Теперь Крас понятия не имел, что ждет их в будущем.
Если будущее вообще наступит.
Пока же они продолжали свое путешествие. Лишь однажды гиппогрифы спустились на землю, чтобы утолить жажду у реки, и пара заклинателей воспользовалась возможностью сделать то же самое. Разделив скромные запасы провизии, они снова оседлали своих зверей и поднялись в воздух. Крас надеялся, что следующая остановка будет уже во владениях его рода.
Пейзаж становился все более гористым. Огромные пики взмывали в небеса. Вдалеке пара громадных черных птиц подлетала к ним с противоположной стороны. Дракон-маг почувствовал напряжение. Скоро, очень скоро он будет дома.
Крас молился лишь об одном – найти все в целости и сохранности.
И тут гиппогриф Малфуриона пронзительно закричал. Маг запоздало заметил, что две птицы продолжают лететь в их сторону… и они были гораздо больше, чем ему показалось на первый взгляд.
На самом деле они были слишком большие, чтобы быть птицами.
Крас наклонился вперед и прищурился.
Драконы… черные драконы.
Крас ткнул своего гиппогрифа в бок, одновременно крича Малфуриону:
– К южному краю горной цепи! Живее!
Друид тоже осознал угрозу и подчинился. Когда два гиппогрифа свернули в сторону, драконы не последовали за ними – несмотря на острое зрение, гиганты не заметили более мелких существ.
Понимая, что в любой момент все может измениться, Крас заставил своего зверя лететь так быстро, как это возможно. Может, два огромных дракона пролетали именно здесь совершенно случайно, но маг подозревал обратное. Помня о растущей паранойе Нелтариона, Крас считал куда более вероятным, что Хранитель Земли послал этих двух стражей следить за появлением в царстве драконов любых незваных гостей. Ирония в том, что сейчас это было доказательством его безумия.
Гиппогрифы спускались с головокружительной скоростью, держа курс к горам пониже. Лишь оказавшись там, Крас расслабился; черные драконы наверняка пролетят мимо них.