Не было никаких сомнений, что перед ним стояла сама Изера.
– Я пришла, – ответила она тихо, но уверенно, при этом не открывая глаз, – хотя бы ради того, чтобы положить конец твоим крикам. Твои мысли отдавались в моей голове таким эхом, что больше были похожи на нескончаемую барабанную дробь.
– Миледи… – Малфурион попытался преклонить колено.
Она взмахнула изящной рукой.
– Нет нужды льстить мне подобными жестами. Ты позвал. Я пришла. Говори, что хотел, и уходи.
Ночной эльф по-прежнему был поражен тем, что у него получилось. Здесь, в своем ином обличии, стоял один из великих Аспектов. Даже то, что Изера соизволила ответить ему, казалось Малфуриону нереальным.
– Я прошу прощения. Я бы никогда не посмел побеспокоить…
– Однако ты здесь.
– Я пришел с тем, кто хорошо тебя знает, – драконом по имени Крас.
– Его имя мне известно, хоть разум и вызывает опасения. Что с ним?
– Он ищет встречи с Алекстразой и не может преодолеть барьер, что окружает это место.
Произнося эти слова, Малфурион изо всех сил пытался сосредоточиться на Аспекте. Изера постоянно то появлялась, то исчезала, словно была плодом его воображения. Выражение ее лица оставалось неизменным, за исключением постоянно двигающихся век. В том, что она прекрасно видит, Малфурион не сомневался, а вот то, как она это делает, вызывало в нем сильнейшее любопытство.
– Барьер был установлен, потому что дело, которое мы планируем, имеет весьма тонкую природу, – произнесла Аспект. – Не должно просочиться ни единого слуха о нашей работе, пока не придет время… так говорит Хранитель Земли.
– Но Крас должен пройти…
– Но не пройдет. У меня нет права голоса в этом вопросе. Это все, что ты хотел?
Малфурион обдумывал слова Краса, а затем произнес:
– Тогда, быть может, он сумеет поговорить с Алекстразой через тебя…
Изера рассмеялась, так неожиданно, что ночной эльф пораженно замолчал.
– Ты весьма дерзок, смертный! Я должна стать вашим проводником и отрывать сестру от дел в самое трудное время! Есть ли что-то еще, чего ты хотел бы, раз уж ты все равно просишь?
– Клянусь моим шан’до Кенарием, это все, что мне нужно, и я не стал бы этого делать, если бы не было необходимости.
Едва он упомянул полубога по имени, произошла странная вещь. Образ Изеры затуманился, а глаза под ее веками, казалось, посмотрели вниз. Реакция была хоть и короткой, но все же очень заметной.
– Я не вижу причин продолжать этот раздражающий разговор. Возвращайся к своему соратнику, ночной эльф, и…
– Умоляю, владычица Изумрудного Сна! Кенарий может поручиться за меня! Он…
– Нет никаких причин вызывать его! – вдруг резко бросила она.
Казалось, Изера была готова вот-вот открыть глаза. Лицо ее приобрело выражение, хорошо знакомое Малфуриону из его детства. Поначалу он считал, что Кенарий и Изера были возлюбленными, но судя по ее лицу, дела обстояли иначе.
Изера – Спящая, одна из пяти великих Аспектов – отреагировала на имя полубога как любящая мать.
Устыдившись, друид отступил от нее. Изера, явно захваченная какими-то воспоминаниями, не обратила на него внимания. Впервые с тех пор, как они с Красом встретились, Малфурион был зол на мага. Воспоминания были болезненны для Изеры, и его спутник должен был об этом знать.
Он уже стал покидать царство снов, когда Изера внезапно обратила к нему свой невидящий взор и внезапно произнесла:
– Я стану тем проводником, который тебе нужен, чтобы добраться до Алекстразы.
– Миледи…
– Если ты скажешь об этом еще хоть слово, ночной эльф, я навсегда вышвырну тебя из своих владений.
Плотно сжав губы, Малфурион кивнул. Какими бы ни были ее отношения с Владыкой Леса, они были очень глубокими и продолжительными.
– Я направлю твой дух туда, где мы сейчас собираемся, и ты будешь ожидать до тех пор, пока я не дам знак, что пришло твое время поговорить с моей сестрой. Тогда и только тогда я передам ей ваши слова – твои и его.
Ядовитый тон, которым она произнесла последнее слово, говорил о ее ярости по отношению к Красу. Молясь, чтобы опрометчивое предложение его спутника не убило их обоих, друид безмолвно согласился.
Она протянула ему кисть.
– Возьми меня за руку.
С величайшим почтением Малфурион повиновался. Он никогда не касался ни одного духа в Изумрудном Сне, а потому понятия не имел, чего ожидать. К его удивлению, рука Изеры была похожа на руку смертного. Не было ощущения, что она бесплотна. Было очень похоже на то, как он держал за руку свою мать.
– Помни о моем предупреждении, – сказала Изера, и прежде, чем друид успел ответить, они шагнули в мир смертных.
Переход был мгновенным и в то же время таким плавным, что ночному эльфу пришлось приспосабливать собственное восприятие под окружающую обстановку. А затем ему пришлось приспосабливаться к внезапному исчезновению Изеры.
На самом деле она вовсе не исчезла. Она стояла всего в нескольких ярдах от того места, где он парил. Сейчас хозяйка Изумрудного Сна предстала во всей своей красе. Огромная драконица, покрытая сверкающей изумрудной чешуей, она без труда затмевала Кориалстраза – единственного другого дракона, которого когда-либо встречал друид.
Изера была здесь не единственной. Когда восприятие мира окончательно сконцентрировалось, ночной эльф обнаружил, что они далеко не одни: в центре огромного зала стояли три громадных дракона. Красная самка наверняка была Алекстразой – той, которую искал Крас. Она обладала той же красотой и достоинством, что и Изера, но в ней было больше энергии, больше жизни. Рядом с ней сидел почти такой же крупный самец, чья чешуя на первый взгляд постоянно меняла свой цвет – от серебристой до синей и наоборот – по собственной прихоти. Для ему подобных морда дракона выглядела почти ошеломленной.
Абсолютно противоположный синему дракону, стоял огромный черный исполин, и при одном взгляде на него даже бестелесный дух Малфуриона охватывала дрожь. Здесь чувствовалась первобытная мощь, сила самой земли… и что-то еще. Малфуриону пришлось отвести взгляд от черного гиганта, потому что каждый раз, когда он пытался изучить его, ночного эльфа охватывало странное чувство тревоги. Дело было не только в том, что два дракона такого же цвета преследовали друида и его спутника. Нет, это было нечто большее… нечто страшное.
Но если Малфурион надеялся успокоиться, переводя взгляд на другое место, то он выбрал совершенно неверное направление, потому что теперь смотрел на то, что так заинтриговало гигантов.
Предмет был крошечным настолько, что легко мог поместиться даже в ладони друида, а в лапе черного исполина казался и вовсе простым пятнышком.
– Вы видите? – прогрохотал владелец диска. – Все готово. Нужно лишь дождаться подходящего момента.
– И когда же наступит этот момент? – спросила Алекстраза. – Каждый день демоны опустошают наши земли. Если бы не тот факт, что их командиры собрали почти все силы на борьбу с ночными эльфами, все остальные направления были бы уже потеряны.
– Я понимаю твое беспокойство… но Душу Дракона лучше всего использовать, когда небеса спокойны. Это должно случиться только так.
Красный Аспект смотрела на золотой диск.
– Тогда давайте молиться, чтобы, когда он будет использован, все случилось именно так, как ты обещаешь, Нелтарион. Давайте молиться, чтобы он принес избавление нашему миру.
Черный дракон лишь кивнул в ответ. Малфурион, все еще ожидающий сигнала Изеры, чтобы поговорить с Алекстразой, пристально вглядывался в такое простое на вид творение, и его надежда возродилась. Драконы действовали. Они нашли решение – какой-то талисман, который избавит Калимдор от Пылающего Легиона.
Любопытство взяло верх. Он ослабил свою связь с Изерой, чтобы она, несмотря на все происходящее вокруг, не заметила его попыток. Мысленно друид ощупал сияющий диск – такой незначительный на вид и все же, по-видимому, наполненный такой силой, что даже драконы воздавали ему должное. Воистину, у демонов не было ни единого шанса противостоять чему-то подобному…
Его ничуть не удивило, что Душу Дракона окружало защитное заклинание. Друид изучил его и обнаружил одну особенность в его элементах. У каждого из великих драконов была своя собственная аура – как, впрочем, и у всех существ, – и Малфурион чувствовал некоторые из этих аур прямо сейчас. Он ощущал ауру Изеры – самую знакомую ему – и еще ауры Алекстразы и синего дракона. Здесь присутствавал и черный дракон, но немного иным образом. Казалось, что его рука накрывает все остальные, как бы стараясь удержать их на определенном расстоянии. Друид подумал, что это заклинание создано для того, чтобы другие Аспекты не смогли почувствовать то, что находится внутри.
Снедаемый ранее неведомым любопытством, Малфурион использовал учение Кенария, чтобы проникнуть за заклинание. Он проскользнул под него куда легче, чем ожидал, – вероятнее всего потому, что хозяин диска не мог и предположить, что некто подобный ночному эльфу осмелится даже пытаться. Друид протиснулся глубже и, наконец, коснулся заточенных внутри сил.
То, что он обнаружил, заставило его отшатнутся. Он вырвался прочь, пребывая в настоящем шоке. Даже в нынешнем обличье его била сильная дрожь. Друид был не в силах справиться с тем, что почувствовал. Малфурион снова посмотрел на черного дракона, пораженный творением этого монстра.
Душа Дракона… то, что было призвано спасти Калимдор… таило в себе зло, столь же великое, как и сам Пылающий Легион.
13
Демоны были склонны убивать всех и вся на своем пути. Это затрудняло взятие в плен врагов для дальнейшего допроса, а капитан Варо’тен считал это необходимым. В конце концов он сумел убедить Архимонда отдать ему несколько пленных, но те, что демон ему прислал, больше напоминали груду изломанных частей тела, нежели живых существ.
Покрытый шрамами ночной эльф потратил на последнего из них несколько минут, а потом сделал одолжение изуродованному созданию и перерезал ему горло. Допросы ни к чему не привели, но его вины в этом не было. Казалось, что командиры Легиона просто не понимают необходимости самой процедуры.