Какая-то часть чародея осуждала его за то, что он не ответил на призыв и не помог им. По крайней мере, он должен был сделать хоть что-то для Тиранды. Загадочная страшная сила на службе у Пылающего Легиона держала ее в своих лапах.
Пылающий Легион… Временами Иллидан задавался вопросом, насколько лучше ему бы жилось, будь он одним из тех, кто служит королеве Азшаре и высокорожденным. Конечно, теперь они станут пожинать плоды своего союза с демонами. Крас и Ронин твердили, что Легион уничтожит все живое, в том числе и подданных королевы, но, разумеется, такого не случится. Иначе зачем бы Азшара присоединилась к ним? Все, что нужно было сделать высокорожденным, – это закрыть портал, и угроза бы миновала. Если они держат проход открытым, то лишь потому, что знают больше.
Иллидан зарычал. В голове стучало от противоречивых мыслей и мнений, которые еще несколько дней назад возмутили бы его. Он посмотрел в ту сторону, где Ронин координировал усилия Лунной Стражи. Маг не был похож на того, кто, заняв однажды высокий пост, так просто откажется от него. Иллидан выругался. Теперь, в дополнение к брату, его предали и Ронин с лордом Гребнем Ворона…
Иллидан! – снова раздался в его голове голос Малфуриона, на этот раз более отчаянный.
Чародей закрыл свой разум от этого крика.
Тиранда выскользнула из хватки сатира, но благополучно приземлилась на землю. Она едва шевельнулась, что лишь подтвердило догадки Малфуриона о том, что в какой-то момент Ксавий околдовал жрицу.
Бывший советник схватился за плечо в том месте, где в него глубоко вошла стрела. Из раны лилась кровь, но Ксавий был больше зол, чем ранен. Он потянул за древко, и, когда то не поддалось, в отчаянии просто переломил его.
Нападение затронуло и других сатиров – один из державших Малфуриона сильно затрясся, а затем рухнул лицом вперед. Стрела, идентичная первой, торчала у него между лопаток.
Схватив свободной рукой один из мешочков, друид швырнул его содержимое – измельченную траву, когда-то собранную Малфурионом под руководством Кенария, – в лицо второму сатиру. Тот с криком схватился за обожженные глаза и отшатнулся в сторону, совершенно забыв о своем пленнике.
Малфурион не стал оглядываться в поисках своего спасителя. Вместо этого он выхватил кинжал и полоснул ослепленное создание по шее. Когда сатир упал, друид использовал ветер, чтобы направить брошенный клинок точно в Ксавия.
Хотя бывший высокорожденный и был ранен, он с легкостью увернулся от броска. Быстро взглянув в ту сторону, где трое его сородичей пытались удержать портал, Ксавий ухмыльнулся и снова подхватил Тиранду.
Третья стрела вонзилась в землю в нескольких дюймах от его копыта. Сверкая глазами, Ксавий махнул рукой сатирам, которые не были заняты заклинанием. Двое из них бросились на Малфуриона, остальные – на неизвестного лучника. Друид снова запустил руку в мешочек, а затем бросил маленькое круглое семечко в сторону одного из приближающихся существ.
Сатир отпрыгнул, позволяя семени упасть перед ним. Однако, когда по его лицу уже начала расползаться улыбка, капсула открылась и взрыв, напоминающий белую пыль, поглотил демоническую тварь. Сатир захрипел и начал чихать так сильно, что в конце концов упал на колени. Но даже это не уменьшило его страданий.
Малфурион бросил еще одно семечко во второго сатира, но оно упало слишком далеко. Мерзкое существо прыгнуло на друида и вцепилось когтистыми руками ему в глотку. За спиной нападавшего Малфурион видел, как Ксавий пытается поднять Тиранду, но рана наконец-то дала о себе знать. Сатиру пришлось использовать только одну здоровую руку, чтобы подтащить девушку к порталу.
Опасаясь, что Ксавию все же удастся задуманное, ночной эльф лихорадочно искал в памяти хоть какое-нибудь заклинание, которое позволило бы устранить непосредственную угрозу. Напавший на него сатир издевательски рассмеялся, когда его ногти царапнули кожу под подбородком Малфуриона. Изо рта рогатого создания полились непонятные слова, и друид ощутил ужасный жар, окутывающий его шею так, словно там образовывался удушающий ошейник.
И в этот момент битва добралась до холма.
Ночные эльфы и демоны, сцепившиеся в схватке, взбирались все выше. Пятясь, воины Гребня Ворона натолкнулись на Ксавия и его ношу. Зарычав, сатир одним ударом когтей обезглавил несчастного бойца, стоявшего к нему спиной. Но даже Ксавию было не под силу остановить такую волну в одиночку. Хаос охватил все вокруг. Сатиры, открывшие портал, изо всех сил старались удержать его.
Что касается Малфуриона, то он быстро задыхался. Ухмыляющийся сатир перед ним поднял когтистую руку, явно намереваясь разодрать грудь друида. Нащупав мешочек, Малфурион схватил первую попавшуюся вещь и сунул ее в открытый рот противника.
Глаза рогатого существа расширились, выражение лица стало испуганным, и оно отпрянуло. Ощущение удушья тут же покинуло ночного эльфа. Сатир пятился назад, а его глаза продолжали разбухать. Малфурион почувствовал сильный жар, исходящий от демонической твари.
Сопротивляясь, существо вспыхнуло пламенем, которое мгновенно поглотило его. Сатир закричал, когда его тело почернело, а огонь принялся пожирать еще живую плоть.
Задыхаясь, друид зажал рукой нос и рот. Во время их последней встречи Кенарий показал ему, как использовать тепло, содержащееся в семенах и плодах некоторых растений, и даже тысячекратно увеличивать его. Очевидно, одно их таких заготовленных семян Малфурион и засунул в пасть сатира.
Всего через пару секунд после того, как тварь проглотила семя, она рухнула на землю, оставив после себя лишь несколько обугленных костей. Кое-что из науки Кенария Малфурион никогда не принимал всерьез, но теперь он видел: все, что показывал ему шан’до, обладало силой. Воистину, не было силы могущественней той, которой обладала сама природа.
Скользнув взглядом по мертвому сатиру, друид снова заметил Ксавия. Один из рогатых приспешников пришел на помощь своему предводителю, и теперь они несли Тиранду вдвоем. Однако когда Ксавий оглянулся и увидел мчащегося к нему Малфуриона, он отдал ношу своему прислужнику и повернулся к ночному эльфу.
Сатир ударил копытом по земле, и от толчка не только Малфурион, но и еще несколько солдат упали. Открывшаяся расщелина стремительно неслась к друиду. Малфурион едва успел откатиться в сторону, прежде чем она сумела бы поглотить его.
Путь к противнику был свободен, и Ксавий подошел ближе. Его чудовищный блеющий смех потряс ночного эльфа до глубины души.
– Чтобы вновь стать героем, ты должен хоть что-то сделать правильно, – глумилась над ним грозная тварь. – Ты не должен ползать в грязи, затаив дыхание в ожидании собственной смерти.
Малфурион потянулся к своему мешочку, но действия Ксавия оказались быстрее. Он сделал размашистое движение когтями, и все, что находилось на поясе друида, разлетелось во все стороны.
– Пожалуй, хватит всего этого. – Казалось, что по мере приближения Ксавий принимает все более животный облик. – Великий Саргерас желает получить тебя живым, но я думаю, что в этом вопросе осмелюсь его ослушаться. Он вполне удовольствуется твоим братом и жрицей…
Кенарий учил Малфуриона заботиться обо всем на свете, но сейчас друида переполняло лишь отвращение. Он прыгнул на Ксавия и, обхватив его, попытался повалить его на землю.
Здоровой рукой Ксавий тут же сжал горло противника. Он поднял болтающегося в воздухе Малфуриона, получая особое удовольствие от того, как яростно ночной эльф пытается высвободиться.
– Возможно, мне все же придется оставить в тебе каплю жизни, Малфурион Ярость Бури… – поддразнил сатир, – …если я хочу отомстить тебе сполна.
Образы Тиранды и Иллидана, попавших в лапы Пылающего Легиона, заставили Малфуриона бороться, позабыв обо всем. Он пнул сатира, вложив в удар все оставшиеся силы. Нога угодила точно в раненое плечо Ксавия, загоняя обломок стрелы еще глубже.
На этот раз предводитель сатиров взвыл, и его рука разжалась. Упав, Малфурион тут же откатился в сторону, а затем сумел снова встать на ноги.
– Ты предал слишком многих, – сказал друид Ксавию. – Ты причинил слишком много боли, лорд советник. Я не позволю тебе сделать это снова. – Теперь он знал, как следует поступить. – Отныне ты будешь нести жизнь, а не смерть.
Черно-багровые глаза Ксавия вспыхнули. В его улыбке была лишь злоба. Темная сила струилась, скапливаясь вокруг него…
Но деревянное древко стрелы натолкнуло друида на мысль, и он нанес удар первым.
Обломок вдруг ожил, пуская корни. Какое бы заклинание ни задумал сатир, теперь он прервался, пытаясь вырвать стрелу из плеча. Однако заклинание Малфуриона не просто удерживало Ксавия – стрела пустила корни в самой ране, и ее древко, ставшее стволом дерева, черпало жизненные силы из бывшего советника.
Тело Ксавия вздулось, точно дохлая рыба. Он закричал – от ярости, а не от боли, – и схватился за росток охваченной пламенем рукой, пытаясь сжечь его. Но вместо этого сатир снова закричал: корни уже настолько тесно переплелись с его организмом, что все, ощущаемое ими, теперь чувствовал и Ксавий.
Когда бывший высокорожденный взглянул на свои руки, то увидел, что когти на них загнулись, став крошечными веточками с растущими листьями. Рога сатира раскинулись в стороны, превращаясь в толстые длинные ветви, на которых тоже проросла листва. Нет, Ксавий не становился деревом сам, скорее уж творение Малфуриона обеспечивало себе рост благодаря питательным веществам, которые оно получало из тела сатира.
– Мы с тобой еще не закончили, Малфурион Ярость Бури! – пытался кричать бывший советник. – Мы… не… закончили…
Но друид оставался непоколебим. Он должен был завершить заклинание, несмотря на стальную волю сражающегося сатира и бушующую вокруг них битву.
– Закончили, – прошептал Малфурион больше для себя, чем для лорда Ксавия. – Должны закончить.
Вместе с последним звериным воем все следы присутствия сатира исчезли, а на его месте появилось цветущее дерево. Кожа Ксавия покрылась пятнами, превратившись в толстую кору. Его искаженный воем рот стал треснувшим сучком. Воины вокруг него бросились врассыпную, когда корни, тянущиеся от самых копыт сатира, зарылись глубоко в землю, упрочняя ствол.