И я медленно заговорила, вслушиваясь в каждое слово – и одновременно переходя на другое зрение, то, которое помогало мне видеть ауры.
– Я, Юлия Евгеньевна Леоверенская, человек по рождению, фамильар Князя Города Мечислава предлагаю тебе, Шарль, побратимство. Клянусь своей кровью, своей жизнью, своей душой, своей силой. Пусть иссякнет моя кровь, пусть покинет меня сила, пусть оставит меня жизнь, пусть распадется моя душа, если я предам тебя. Ты – мой брат. Отныне и навеки. Перед лицом мира.
– Я, Альверэссандер Шараллорих, человек по матери, дракон по отцу, принимаю твою клятву, Юлия Евгеньевна Леоверенская. И клянусь тебе своей кровью, своей жизнью, своей душой, своей силой. Пусть иссякнет моя кровь, пусть покинет меня сила, пусть оставит меня жизнь, пусть распадется моя душа, если я предам тебя. Ты – моя сестра. Отныне и навеки. Перед лицом мира.
Мы медленно сцепили руки над пламенем костра. Тяжелые капли смешивались и падали в огонь. Кисти чуть повернулись так, чтобы раны соединились. И что-то произошло. Моя кровь попала в рану на руке Шарля. А капли его крови скользнули в мою рану.
И сила полыхнула ярче огня. Я видела вторым зрением, тем, которым различала ауры, как плавится проклятие Шарля. Многое в нем. Не все. Многое.
Сгорали привязки, которые навесил на него Альфонсо. Сгорало проклятие «порченой драконьей крови». Не целиком, нет. Но его дракон освобождался более чем наполовину. Разворачивал крылья. Шевелил хвостом. Приподнимал тяжелую голову и скалил зубы. И точно так же скалил зубы мой личный зверь с человеческими глазами.
Ну что, братишка, побегаем?
Лучше полетаем…
Воздух между нами прошивали сотни остреньких красных молний. Почти фейерверк. Только фейерверки бьют в небо – а тут все било прямо в нас двоих. Молнии полыхали, сгорали, пробивались вновь из нашей крови – и опять расплывались алыми кляксами. И это было больно. Каждая клякса ранила. Жалила. Словно стая диких ос. Я застонала от боли – и услышала, как скрипит зубами Шарль.
Но прервать обряд было нельзя. И не сказать завершающих слов – тоже.
– Перед лицом огня, ветра, земли и крови – даю клятву! – Едва шевеля онемевшими губами, прошептала я.
И тихим эхом откликнулся Шарль.
Бешено полыхнул огонь. Взвился вокруг дикий, неуправляемый ветер. Качнулась под ногами земля. Алая, кровавая, волна поднялась – и накрыла нас с головой. Захлестнула жгучим потоком. Проверила на прочность. Как будто третья сила взглянула на нас холодными равнодушными глазами. Побратались? Ну-ну, посмотрим…
А потом все кончилось.
Как-то одномоментно.
Схлынула волна – и я обнаружила, что жива, цела и вроде как даже способна адекватно мыслить. Мы с Шарлем так и стояли над потухшим костром. Кинжал почему-то лежал на земле. Я перевела взгляд на свою руку. И подняла брови в удивлении. Там ничего не было. Ни пореза, ни царапины… Даже шрама не осталось. Шарль кивнул – и показал мне свою руку. Старых шрамов там хватало. А вот нового, от «кынджала» – не было.
– Клятва принята.
– Как меня это радует, – вздохнула я. – Ну что, братишка, пойдем?
– Прошу вас, уважаемая сестра, – церемонно поклонился дракон, сгибая руку так, чтобы я оперлась на его локоть.
Я закатила глаза к небу. Ничего нового, одни звезды.
– Боги, дед будет рад. Хоть у кого-то в нашей семье будут приличные манеры.
– Я буду счастлив познакомиться с нашим глубокоуважаемым дедушкой, – подтвердил оборотень. В фиалковых глазах играли озорные искорки.
– Познакомишься. Только сначала претендента на мою лапу, сердце и силу откачаем, – вздохнула я.
В процессе братания я забыла про многое. Даже про боль, которая рвала мне сердце. Но сейчас она вернулась обратно.
Больно… черт!
Когда я заколотила в дверь, Вадим чуть не вылетел нам навстречу.
– Юля?! Шарль?! Уже?! Или…
– Все получилось, – отмахнулась я. – Где там доктор? Зови. И начнем операцию.
Вадим вылетел пулей.
Я подошла к кровати. Присела рядом с вампиром.
Черт!
Почему мы понимаем, что именно эта, конкретная часть жизни дорога нам, только когда она уходит? Я терпеть не могла школу, но поняла, что мне ее не хватает, когда распрощалась с осточертевшими за десять лет стенами. Даниэль… это вообще отдельная песня. То есть крик. А если еще и Мечислав уйдет… не хочу произносить слово «умрет»…
Не дам!
Не позволю!
Ты будешь жить, сволочь клыкастая! Будешь! Или я тебе на том свете ноги вырву!!!
Мечислав лежал на кровати. Такой… спокойный, что у меня защемило сердце.
Да!
Я терпеть не могу этого вампира! Я лично ему все зубы выдеру! Щипцами! Особенно за вчерашнее! Но…
Если он умрет – умрет и часть меня. Я-то выживу, сейчас я это точно знаю. Я узнала об этом еще в ту минуту, когда из меня вынырнул ранее невидимый Зверь. И взглянул на мир своими человеческими глазами. Моими человеческими глазами. Неважно. Важно то, что я могу разорвать связь с Мечиславом. В любой момент, когда мне это понравится. Но… что будет, если убрать его?
Я ведь знаю это.
В глубине души всегда знала.
Память убрать не получится. Она останется со мной.
Долгие ночи. Пустые дни. Серые закаты и рассветы. Нашей связи не будет. И – не будет меня. Той, что только-только начинает формироваться из остатков личности прежней Юли Леоверенской. Как бабочка из куколки. Только вот я еще не бабочка. И Мечислав по мере сил не давал мне утонуть в болоте моих переживаний. Втягивал меня во все и вся. Злил. Раздражал. Ругался. Спорил и ссорился, вызывая на себя весь огонь. И радуясь даже этому. Потому что иначе…
Иначе я просто сожгу себя.
Даниэль много мне дал, но многое и отнял.
Ушла в прошлое та Юля, которая могла жить, ничего не зная о своих способностях. Сейчас я не смогу просто отложить свою память на полку – и существовать дальше.
Могла бы помочь амнезия, но… как?
Попросить, что ли, Вадима стукнуть меня по голове?
Вот дура! О чем я только думаю?!
Вадим вернулся вместе с врачом. И я внимательно поглядела на них. Вадим – весь бледный, но решительный. Врач – профессионально спокоен. А что, самые близкие родственники рептилий – это как раз медики с их профессиональным цинизмом.
Шарль – бледен и нервничает. Это – факт. Я улыбнулась всем троим. Коснулась ледяной руки своего вампира. Своего, черт дери!
– Вы готовы, господа?
Врач кивнул первым.
– Вполне. Что вы хотите сделать?
– Я? Я лягу рядом – и уйду к нему. Туда, где он сейчас. Я пройду, я сильная. И буду его поддерживать. Вы дайте мне минут десять – и начинайте оперировать. Выживем – прекрасно. Помрем…
Я на миг запнулась, а потом холодно отдала приказ, глядя в глаза Вадиму:
– Вадим, я фамильар твоего протектора и креатора. И ты не смеешь меня ослушаться. Если мы умираем, ты запираешь дверь, выходишь отсюда, звонишь моему деду, рассказываешь, что произошло – и вы с Шарлем едете в Тулу к Борису. Там оформляете себе новые документы, Шарля вообще сажаете на самолет в любую точку мира – и дальше можете жить, как вам больше нравится. Я ясно выразилась?
– Нет, – Вадим встретил мой взгляд. – Я вас не брошу, что бы ни случилось. Ты представляешь, что тут начнется?
– Ничего. Здесь Альфонсо да Силва. Он это и будет разгребать. Ясно?
– Юля…
– А мне плевать, что будет с моим трупом. Я так понимаю, что смерть будет необратима?
– Абсолютно, – ухмыльнулся врач.
– Вот. Надо спасать то, что можно спасти. Ясно?
Вадим мрачно отвернулся.
– Ясно.
Я взглянула на Шарля.
– Братишка… ты все понял?
– Мы не умрем, – просто сказал полудракон. – Ни я. Ни ты. Ни он. Никто. Наших с тобой сил хватит на все. Мы его вытащим, ты не думай…
И я почувствовала в его словах такую уверенность… мне бы хоть кусочек – я бы горы свернула и на место воткнула.
На душе стало чуть полегче. Я улыбнулась Шарлю – и заползла на кровать, перешагнув через тело Мечислава.
– Дайте мне десять минут – и начинайте оперировать. Ага?
Врач молча кивнул, раскладывая какие-то инструменты. Протирать и дезинфицировать он их и не подумал. Такой заразы, чтобы прилипла к вампиру, еще никто не придумал. Скорее наоборот – от них любой микроб подохнет.
Я вытянулась и крепко сжала ледяные пальцы Мечислава. С другой стороны кровать тоже примялась – и я обнаружила Шарля. Полудракон взял меня за руку и улыбнулся.
– Я сильный. Я тебя удержу. Обещаю.
И я поверила. Закрыла глаза – и провалилась в транс.
В этот раз мне не пришлось настраиваться, ловить момент или что-то осознанно делать. Нет. Вампир ли послужил катализатором, или Шарль – не знаю. Это было совершенно неважно.
Важно было то, что закрыла глаза я на кровати, а спустя минуту открыла…
Это было поле. Огромное. Бескрайнее. Сухое. Кроваво-красного цвета. И над ним – буро-лиловое небо. Кажется, это и был цвет запекшейся крови. Кровавый ад для кровососов?
Не знаю. Но мне здесь было страшно и противно.
Над головой ярко светило солнце. Безжалостно выжигая и глаза, и жизнь.
Это – мертвая земля. Здесь ничего нет. Никого нет. Только…
Я поднялась на ноги. Огляделась. Я была точь-в-точь такой как и в жизни. Только вот на запястье правой руки горел живым огнем браслет из тяжелого красного металла, а на левом – такой же, но из черного матового камня.
И я знала. Алое – это связь с Шарлем. Черное – это Мечислав. Пока он еще жив. Пока. А потом…
Не знаю. Но для начала надо его хотя бы найти.
И направилась туда, куда меня тянуло за левую руку. Бешено тянуло. Стоило сделать хоть шаг в ту сторону – и зуд в ладони становился полегче. Остановишься – и ладонь опять горит и чешется, словно ты штук сорок клещей подцепила.
Долго идти не пришлось. Уже шагов через сорок я наткнулась на выжженную и даже слегка оплавленную проплешину. И в центре этой проплешины лежал…