– И что мне сказать? Он же меня убьет! И никакой король, никакой директор не помешают!
– Для начала давай разберемся, что тобой движет. Ты возмущена тем, через что Даркхолд заставил тебя пройти. Считаешь, что он похитил тебя и силой удерживал…
– Считаю?! – перебила я его. – То есть это спорный вопрос?
– Я такого не говорил. Коралина, не нужно нападать и на меня. Отключи на время эмоции и взгляни на ситуацию беспристрастно. Ты требуешь наказания для Даркхолда ван дер Грима – почему?
Опешив, я посмотрела на Кроста.
– Что значит почему? Потому что он преступник! Потому что он издевался надо мной! А теперь вот так просто приехал в ту же школу и будет здесь учиться припеваючи!
– То есть ты хочешь мести? – уточнил Кейман. – Чтобы Даркхолду было так же плохо, как тебе, чтобы он страдал?
– Я…
Перед глазами встала обожженная спина и обуглившиеся демонические крылья. Ни одна обида за издевки и обман не сравнится с болью сгорающего заживо. Даркхолд закрыл меня от Гидеона, и, пожалуй, страдания – последнее, чего мне бы для него хотелось.
– Я не хочу, чтобы ему было больно. Чтобы его мучили.
– Тогда какой у тебя мотив? Всегда есть мотив. У любого приговора есть цель. Наказание. Изоляция от общества. Облегчение страданий. Месть. Всем этим руководят разные эмоции. Что насчет твоих?
Прошло несколько минут гнетущей тишины прежде, чем я решилась признаться. Голос звучал так тихо, что Кейману пришлось склонить голову, чтобы расслышать, что я говорю.
– Я его боюсь.
Признаться в этом оказалось сложнее, чем я думала. Раньше страх казался совершенно естественным чувством. Противным, но будничным. Теперь я выяснила, что страх может быть унизительным. Хотя и не поняла почему.
– То есть ты всего лишь хочешь перестать бояться.
– Да. Наверное.
На секунду представив, что Даркхолд где-то далеко, живет на свободе, не вспоминая обо мне, я испытала облегчение. Как часто бывает, когда перед сном ощущаешь неясную тревогу. И лишь как следует покопавшись в голове, понимаешь, откуда эта тревога произрастает. Именно в тот момент, когда находится причина, с души словно падает камень.
– Ну что, – спросил Кейман спустя несколько минут, – появились умные мысли на этот счет?
Я слабо улыбнулась.
– Может быть.
– Обнадеживает. Идем, я провожу тебя до комнаты. Но, увы, не освобожу от занятий. Не стоит нам ссориться с директором, мы и так добавили ей проблем.
– Извините, если у вас будут из-за меня проблемы с директором. Я не хотела на нее кричать. Просто Даркхолд застал меня врасплох.
– У меня не бывает проблем из-за подопечных, – отмахнулся Кейман. – Только приключения.
Когда я осталась в спальне одна, то поняла, что, несмотря на смертельную усталость, не смогу уснуть, даже если попытаюсь. Поэтому я села за стол, пододвинула стопку листов и задумчиво посмотрела на стремительно тускнеющие по воле рассвета луны. А потом принялась писать план, который заставит Даркхолда ван дер Грима нести ответственность за игру, в которую он вынудил меня играть.
Глава 6
– Ты воровка. Ты украла меня!
Передо мной стоит Коралина. Я почему-то сразу понимаю, что отражение в зеркале – она, а не я. Словно более живая или… более настоящая?
– Украла мое лицо! Ты не имеешь права выглядеть как я!
– Ты ведь знаешь, что я не хотела. Я не знала, как должна выглядеть. Не знала, какими бывают люди.
В глазах – моих собственных, отчего становится жутко, – сверкает злость.
– Это ты во всем виновата!
– Я тебя не убивала!
– Но и не помогла. Ты могла помочь. Раз ты так легко излечила темного, могла помочь и мне. Только не захотела, потому что украла мою жизнь!
– Неправда!
– Ты могла меня спасти. И ничего бы не случилось. Но ты не захотела. Воровка!
Этот сон повторялся почти каждую ночь с вариациями. Иногда Коралина обвиняла меня в своей смерти. Иногда звала на помощь со дна ущелья, а я никак не могла к ней спуститься. Иногда требовала вернуть ее жизнь, и тогда у меня весь день болела голова. Идея стажироваться в лекарском доме уже не казалась такой хорошей, но все же в назначенный день я была готова. Через портал прошла прямо в лекарский дом, в специально отведенное помещение, и, переодевшись, отправилась на встречу с куратором.
– Адептка Рейн?
Немолодой мужчина с густыми седыми бровями (почему-то они запомнились мне сильнее всего) постоянно хмурился и выглядел так, словно готов был вот-вот разразиться проклятиями. Я даже немного испугалась строгого голоса и пробирающего до костей взгляда.
– Я лекарь Рифкин. Вы будете стажироваться у меня. Есть опыт работы с больными?
– Нет, я немного лечила, но в основном спонтанно и не понимая, что делаю. Специально почти никогда не получается.
– Меня мало интересуют ваши игры с крупицами, – отрезал лекарь. – До того как вас подпустят к больным с настоящей магией, извольте доказать, что вы этого достойны. И научитесь хотя бы выносить утки без приключений.
– Э… Конечно. Я готова к любой работе.
Рифкин скептически хмыкнул, но махнул рукой, мол, иди за мной. Мы прошли через кишащий людьми холл, пересекли несколько больших рекреаций, где туда-сюда сновали лекари в таких же, как у меня, светлых костюмах. Я жадно рассматривала место, где мне предстоит работать и учиться. В отличие от гнетущей мрачности Школы темных и пугающей неизвестности Школы Бури здесь я чувствовала себя чуть лучше. Как будто светлая магия вокруг придавала сил.
Мы уходили все дальше и дальше от центрального крыла, куда-то прочь от палат и лабораторий, в ту часть лекарского дома, что считалась вспомогательной. Я заметила таблички «Отдел жалованья», «Отдел взаимодействия с Домами Стихий». Множество, десятки, а то и сотни личных кабинетов лекарей. Здесь было меньше света и суеты, и я с сожалением думала о белоснежных коридорах крыла для особо важных пациентов, где мы с Элаем лежали. Лекарскому дому явно не хватало денег.
Наконец Рифкин остановился у неприметной двери. Краска на ней со временем пожелтела и местами потрескалась, а табличка если когда и висела, то уже много лет пылилась на складе или на помойке. Мужчина толкнул дверь, впуская меня в крохотную клетушку без окон. Кроме стола, заваленного бумагами, и хлипкого на вид стула, здесь больше ничего не было.
– Ну а вот и рабочее место. Приберись здесь и рассортируй документы. Проверь, чтобы все истории болезней были заполнены по правилам. Если где-то пропущена информация о пациенте, сходи в архив и восстанови. Если где-то повреждены листы, неразборчивый почерк или пятна – переделай. У тебя два перерыва по пятнадцать минут и полчаса на обед. Перед тем как уйти, зайди ко мне и отчитайся: какой объем работы выполнен. На этом все.
– А… – Я открыла было рот.
– Какие-то вопросы?
Это точно входит в курс обучения светлой магии? Ладно, я, конечно, допускала, что мне не дадут никакой серьезной работы в первый же день (хоть и очень надеялась), но с утра до позднего вечера перекладывать бумажки?!
– Нет, мне все понятно.
– Тогда приступайте. Если вам, адептка Рейн, хватит ума напортачить с бумагами, то к живым людям я подпущу вас только через мой труп. Удачного дня.
Со вздохом я окинула царящий в каморке хаос взглядом.
– Я, конечно, не предсказатель, но Кейман может быть недоволен.
Кажется, он тоже чуть иначе представлял обучение светлой богини.
К концу дня у меня болели голова, спина, шея и руки. Я изрезала бумагой пальцы и ладони, оцарапала локоть о стеллаж и, казалось, готова умереть прямо на рабочем месте. Но упрямо продолжала разбирать документы вплоть до того, как в кабинет заглянула какая-то девушка.
– Ты Коралина, да? – спросила она.
– Да. Новый стажер.
– Рифкин велел передать, что твой рабочий день закончился. У него сложный пациент.
Я вздохнула. Не успела разобрать даже половину папок. И хоть в комнате стало ощутимо чище и просторней, все равно чувствовала раздражение. В основном потому, что в следующий раз мне наверняка велят все доделать, а значит, еще пара дней стажировки коту под хвост.
– Ты не была на обеде. – Девушка с интересом меня рассматривала, пока ждала, когда я соберусь и она сможет закрыть дверь.
– Я взяла перекус с собой.
Кейман дал денег на обед и мелкие траты, но я почему-то чувствовала неловкость из-за того, что он меня содержит.
– Меня зовут Элиса. Я младший лекарь. Ты правда учишься в Школе Бури? Говорят, туда не берут светлых.
– Да, мой опекун настоял. Он там преподает и захотел, чтобы я была поближе. На самом деле довольно сложно: я единственная светлая. Не с кем поболтать, не у кого списать. Одна на всех занятиях, и спрашивают только меня.
– Кошмар! – Кажется, Элиса искренне мне посочувствовала. – Но Школа Бури – это все равно круто. О ней ходит столько слухов. А правда, что вход в нее возможен только через портал?
– Правда, – улыбнулась я.
– А правда, что у адептов там неограниченный доступ к крупицам? И им не нужно их покупать?
– Если честно, то не знаю. Мне выдает крупицы опекун.
– А почему тебя воспитывает он? У тебя нет родителей?
Она заметила, как я помрачнела, и спохватилась:
– Прости! Я ляпнула, не подумав!
– Все в порядке. Да, у меня нет родителей, я выросла в приюте во Фригхейме. А опекун помог мне с гражданством и на протяжении года несет за меня ответственность. Таков закон.
– Ого! Ты не только учишься в Школе Бури, но и приехала с севера!
Моя новая знакомая бегло глянула на часы и спохватилась:
– Мне пора, Рифкин убьет, если я опоздаю! Но ты должна мне рассказать о севере. И о школе. И об опекуне! Давай пообедаем в следующий раз? В столовой необязательно что-то покупать, можно прийти со своим. Так многие делают!
– Хорошо, – улыбнулась я. – Я не против пообедать.
Элиса унеслась работать, а я направилась к порталу. В откровенно неудачном дне появились просветы. Было бы здорово познакомиться с кем-то… обычным. Не с принцем, не с сильнейшим магом, не с богом или его сыном. А с обычной девушкой, светлым магом, работающей лекарем. Выспросить все о работе, упросить помочь найти подход к Рифкину, обменяться новостями и поделиться печалями. Да, было бы здорово.