– Да, тебя же не в чем!
– Я, в отличие от тебя, не пил до состояния нестояния. Хорошо, в следующий раз вместо теплой комнаты оставлю тебя замерзать в коридоре. Может, после того как станешь посмешищем всей школы, перестанешь обвинять меня во всех своих неудачах, Коралина Рейн.
– А что, раздевать меня было обязательно, герой-спаситель?
– А лезть под душ в одежде, пока я раздевался, было обязательно? И это я уже молчу о том, что тебя тошнило. А еще о том, что ты валялась на песке и…
– Ладно! Хватит!
Я застонала от стыда и ненависти к самой себе. Зачем я пошла на эту вечеринку?! Зачем вообще притронулась к алкоголю? И почему Элай меня бросил?
– Потому что у него состояние не лучше, – буркнул Даркхолд, и я поняла, что размышляла вслух. – Остальные вопросы меня тоже интересуют. Поделись, как поймешь.
– Очень смешно.
– Я хочу спать. Может, ты изволишь помолчать? Или топай к себе.
Чувствуя, как внутри все кипит от злости и неловкости одновременно, я сползла с постели на холодный пол, обвела взглядом комнату в тщетной надежде найти одежду, но поняла, что это бесполезно. Спальня выглядела необжитой: ни личных вещей, ни книг, ни конспектов. Словно Дарк просто завалился в первую попавшуюся комнату, где и уснул.
Впрочем, то, что эту спальню подготовили именно для него, выдавали мелочи: чуть большая площадь, чем у остальных, отсутствие люстры, свечей и кровать, отодвинутая от стены, – чтобы не мешать крыльям.
Меньше всего мне хотелось разглядывать его спальню. Тело еще с трудом слушалось, ныла каждая косточка в нем.
Я кое-как пригладила волосы, одернула рубашку, поблагодарив богов за то, что Дарк был выше и крепче – его рубашка была мне достаточно велика, чтобы скрыть все сокровенное, – и понадеялась на то, что в столь ранний час школа еще спит. А значит, удастся проскользнуть незамеченной. Даже не знаю, что хуже: пьяной уснуть в коридоре школы или быть застуканной выходящей в одной рубашке из комнаты…
Едва открыв дверь, я оцепенела.
Надо сказать, я всегда была довольно труслива, во всяком случае в бытовых моментах. Что, конечно, не останавливало нас от шалостей и нарушения правил. Но, попадаясь, я частенько жмурилась, словно верила, что злющая тетушка Адалин исчезнет, если я перестану на нее смотреть.
Директор Деллин ди Файр не исчезла.
Она продолжала насмешливо на меня смотреть, прислонившись к стене напротив комнаты Дарка. И во взгляде темных, почти черных глаз я читала разочарование.
– Вот это святость, – фыркнула магистр. – Что, не так уж и страшно?
Ее презрение оказало эффект ушата холодной воды. Я стиснула зубы и упрямо вздернула подбородок.
– Вы ведь специально здесь стояли и ждали, когда я выйду?
Директор пожала плечами.
– Мне было интересно, начнешь ли ты оправдываться или свалишь ответственность на Даркхолда. Ты так долго убеждала всех, что боишься его, что он опасен, что я всерьез опасалась нового скандала. Не хватало мне еще обвинений в изнасиловании в стенах школы.
– Между нами ничего не было! Я просто перебрала…
Я прикусила язык, чтобы не проболтаться о вечеринке. Но магистр ди Файр звонко рассмеялась.
– Что ж, ты хотя бы пытаешься сохранить лицо.
– Я не…
– Я достаточно здесь стою, Коралина. Впрочем, это не мое дело. Я лишь собиралась передать тебе…
Она вытащила из кармана стопку небольших листков, покопалась в ней и вручила один мне. Я успела рассмотреть каллиграфическое «Коралина Рейн» прежде, чем вчиталась в суть.
– Наказание?
– Вы что, всерьез думали, что я не узнаю про вечеринку? – улыбнулась директор. – Надеюсь, она того стоила. Передашь наказание адепту ван дер Гриму? Нет? Хорошо, передам сама.
Она окинула меня холодным взглядом, сняла пиджак и бросила мне:
– Надень. И будь последовательна, Коралина. Прежде чем требовать особого отношения, разберись в себе сама.
Магистр протиснулась мимо меня в комнату Даркхолда. Когда дверь за ней закрылась, я шмыгнула носом и вытерла набежавшие на глаза слезы. Единственный человек, который может помочь разобраться с моим происхождением, меня ненавидит. И я даже не понимаю, за что.
На завтраке я выяснила, что листки с наказанием получила добрая половина школы. И большинство отнеслось к ним флегматично, лишь посетовав, что выходной накрылся. Судя по всему, это здесь было обычным делом, даже в какой-то мере частью учебного процесса.
Немного полегчало.
Я не самая безответственная адептка на свете, упустившая единственный шанс выбраться из нищеты. Никто не знает, что я ночевала в комнате Даркхолда. И между нами ничего не было. Если верить Даркхолду. А если директору – то лучше не верить.
После душа даже появился аппетит. Впереди маячили занятия, сидеть голодной и мечтать о мясных рулетах было бы вопиющим актом неуважения к системе образования Штормхолда.
В столовой после вчерашней пьянки было вполовину меньше народа и даже дышалось легче. Я сидела за столиком одна, Элай на завтрак не торопился. А жаль, мне хотелось расспросить, помнит ли он хоть что-то о вчерашнем.
Но когда его высочество все же соизволил явиться, мысли о вечеринке, наказании и пробуждении разом вылетели из головы.
Потому что Элай был не один. Бок о бок с Даркхолдом, он оживленно о чем-то рассказывал, жестикулировал и направлялся прямо к нашему столику.
– Привет, – бросил он мне.
И продолжил беседу.
Даркхолд опустился на соседний стул, перегородив крыльями проход и крайне удачно закрыв меня от изумленных взглядов однокурсников. На этом все положительные моменты закончились. За оживленным разговором меня они словно не замечали. И имели отменный аппетит.
– Эй! Вас ничего не смущает?! – наконец не выдержала я.
Они одновременно перестали жевать. Элай выглядел удивленным, а вот в глазах Дарка снова появился вызов. Мол, давай, прикажи мне уйти, решайся.
– Тебе запретили ко мне приближаться! Сегодня утр…
Я прикусила язык.
– Сегодня утром я уже получила от директора выволочку за вечеринку. Если нас сейчас увидят вместе…
– Поздно, адептка Рейн, – откуда-то из-за крыльев раздался голос Кеймана. – Адепт ван дер Грим, конечно, старательно и весьма галантно вас прикрывал, но я был хитрее и догадался. Можно вас на пару слов? Наедине. Сейчас.
Конец фразы прозвучал так строго, что я испуганно подскочила, уронила вилку, едва не своротила чашки, залилась краской и мысленно обругала собственную бесхребетность. Почему я не могу научиться держаться так, как Деллин ди Файр? Стать холодной, уверенной в себе стервой?
– Не хочешь ничего мне рассказать? Коралина, я очень лояльный опекун. Но немного странно просить директора оградить тебя от Даркхолда и сидеть с ним за завтраком.
– Я не хотела! Он сам подсел… точнее, его наверняка пригласил Элай. И я оказалась в идиотской ситуации. Если встану и уйду, поставлю под угрозу дружбу с Элаем. А он единственный, кто хочет со мной дружить.
– А я? – улыбнулся Кейман, явно пытаясь меня подбодрить.
– А вы дружите с Деллин, – вырвалось у меня.
– Оп-па. А что, дружить можно только с одной богиней?
Мы подошли к окну, и я привычно, как делала в приюте, взобралась на подоконник.
– Не называйте меня так.
– Извини. Что случилось у вас с Деллин? Ты как-то напрягаешься в ее присутствии.
– Все в порядке.
– Коралина. – Кейман внимательно на меня посмотрел, в самую душу – если она вообще у меня была. – Жизнь научила меня очень хорошо отличать «в порядке» от «не в порядке». Что у вас стряслось?
– Вы же ее любите. Вы всегда будете на ее стороне.
– Мне бы следовало. Но и этот экзамен я провалил. Мы не соревнуемся, кто привлечет больше союзников. Мы учимся жить все вместе в одном мире. Ты – его неотъемлемая часть. Рассказывай.
– Нечего рассказывать.
Я посмотрела на лес за окном, на накрывший кроны деревьев белесый туман. Послушала звук накрапывающего дождя и на миг затосковала по северу. По бескрайнему чистому снегу, его хрусту и блеску. По свету, который не встречал на своем пути преград.
– Когда я ее увидела, магистр показалась мне самой красивой женщиной из всех, что я видела. Просто сказочной. И доброй. Она хорошо ко мне отнеслась, вытащила из того замка, разрешила учиться. А потом вдруг… ее как подменили. Она как будто ненавидит меня. Я не знаю, что делаю не так и как быть хорошей адепткой, хорошей ученицей. Просто не понимаю и делаю столько ошибок, что уже даже порой не хочу просыпаться по утрам. Не из-за магистра ди Файр, просто…
Меня словно прорвало. Я говорила и говорила, пока Кейман слушал бессвязный бред, не могла остановиться.
– Я постоянно думаю о том, кто я. Какая я. Какой у меня характер? Я добрая или нет? Порядочная? Сильная или слабая? Смелая или трусиха? Говорят, характер формируется воспитанием, но ведь есть еще душа, а у меня она есть? Просто… если бы я сама знала, какая я, может, было бы проще с магистром.
Кейман дождался, пока словесный поток иссякнет, несколько секунд подумал и сказал:
– Так. Давай действовать как взрослые люди и разбивать большую проблему на несколько мелких. Хочешь узнать, какая ты? Вот тебе мое задание: напиши черты характера, которые знаешь, вообще все: от алчности до… не знаю, умения чувствовать искусство. Вот прямо какие вспомнишь. И рядом с ними запиши эпизоды из жизни, где, как тебе кажется, ты эти качества проявила.
– И это поможет? – с сомнением спросила я.
– Определенно. Человек – даже если он не просто человек, а бессмертный маг – формируется не один десяток лет. На нас всех влияет воспитание, окружение, происходящие события. Каждое из них оставляет свой след и меняет наш характер в ту или иную сторону. Если ты хочешь разобраться в том, какая ты – а в том, кто ты, мы уже разобрались, – то начни с вопроса «а как я поступаю?». Сбежать от малолетних насильников через окно, в домашних туфлях – смелый поступок? Или глупый?
– Не знаю…
– А пойти домой к незнакомцу?