– Глупый?
– Но он спас тебе жизнь. Может, все-таки разумный? А то, что ты вылечила Даркхолда?
– И все-то вы знаете… – буркнула я.
– Давай-давай, через две недели чтобы сделала, обсудим. Считай, что это еще одно домашнее задание. Теперь проблема номер два… хотя, если честно, ее решить сложнее. Поэтому сейчас я просто попрошу тебя не принимать отношение Деллин близко к сердцу. Я с ней поговорю. Выясню, что ее мучает. Уничтожу это. И в школе наступит мир и покой. Ну или от нее останутся одни колышки, но об этом мне думать не хочется.
Я равнодушно пожала плечами. Кейман мог сколько угодно обещать разобраться, но такие вопросы не решаются со стороны. Что-то происходит, во мне есть какая-то причина, по которой директор резко изменила отношение, и я должна ее найти.
– Я разберусь, Коралина, обещаю. Но меньше всего мне хочется снова повторить свои же ошибки. Постарайся просто быть собой. Даже если пока не знаешь, кто ты.
Легко сказать! Иногда я чувствую себя зеркалом, которое просто повторяет за другими то, что удается увидеть. А если напротив зеркала пустота – то и оно такое же пустое, бездушное отражение окружающего мира.
– Мне она снится, – вырвалось у меня.
Я не хотела рассказывать. Хотела похоронить Коралину в глубинах воспоминаний, но она словно задалась целью свести меня с ума.
– Говорит, что я украла ее жизнь. Что это я виновата в ее смерти. Могла вылечить ее, а вместо этого украла внешность.
– И ты, конечно, слушаешь и веришь.
– Для нее это правда.
– А для тебя?
– Я не помню себя… в ином качестве. Не помню, чем была до того, как стала Коралиной. Почему взяла ее внешность и имя, как вообще это возможно. И могла ли я ей помочь.
– Вряд ли. Тебя ведь не существовало.
– А если я могла? Но не захотела?
– Однажды магическая энергия нашего мира создала девушку. Красивую, добрую, очень талантливую. Она жила, влюблялась, училась. Познавала мир вокруг себя, искала свое место. А потом погибла. По чужой вине, из-за чужих ошибок. Просто погибла, как миллиарды людей за всю историю нашего мира. А потом появилась девушка, как две капли воды на нее похожая. Она долго пыталась понять, что же у нее общего между той, мертвой девушкой и нынешней, живой. Не хотела становиться ею, терять себя, близких, хотела идти своим путем, не оглядываясь на чужой. И знаешь, чем все кончилось?
– Она так долго ныла опекуну, что он ее прибил?
– Она стала директором магической школы и наводит ужас на адептов.
Кейман довольно рассмеялся, наблюдая за тем, как у меня изменилось лицо.
– Ваши судьбы с Деллин очень похожи, и в этом проблема. Думаю, она злится не на тебя. А на то, что ты напоминаешь ей не самые простые времена. Ну или я в третий раз не состоялся как опекун. Что касается Коралины в твоих снах, то кошмары – последствия того, что ты пережила. Лекарь даст тебе зелье, чтобы спать без снов. И еще…
Он умолк, услышав странную трель. Немногочисленные адепты, направляющиеся на завтрак и выходящие из столовой, тянулись к сумкам.
– Что-то мне подсказывает, что я не хочу доставать штормграм и смотреть, что там такое пиликает, – произнес Кейман.
Но все равно полез во внутренний карман пиджака.
В этот же момент из столовой раздался грохот.
Я первая рванула туда, нутром чувствуя неладное. Народ толпился у стен, возбужденно переговариваясь, а в центре в безобразной драке без правил сцепились две фигуры. Одна крылатая, с растрепавшимися черными волосами, вторая – тренированная и светловолосая, принадлежащая не кому иному, как Элаю.
Никто не решился разнимать Даркхолда и наследника престола, еще недавно мило болтавших за завтраком. Несколько свежих ссадин на лицах каждого говорили о том, что драка была стремительная и жестокая.
Поняв, что ее причина наверняка скрывается в штормграме, я выхватила пластину у кого-то из рук и почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
Я не знала, как это называется. Какая-то иллюзия, магическими красками перенесенная на картину. Две фигуры, страстно целующиеся в спальне, в которой я мигом узнала обычный ученический интерьер. Летящая на пол одежда, торопливые движения.
Нет, штормграм показывал не меня. Какую-то девчонку, имя которой я даже не знала, но которую пару раз видела в коридорах и столовой. Но сцена, отвратительно откровенная, предназначенная для двоих, а не для посторонних глаз, заканчивалась и сменялась текстом.
«6 баллов “Индекса Шторма” из 10 возможных. Хотите увидеть десяточку? Оставайтесь с нами!»
А вот потом штормграм услужливо демонстрировал меня. Рядом с комнатой Даркхолда. В рубашке Даркхолда. В руках Даркхолда.
Я словно наяву почувствовала его губы рядом со своими вновь, как тогда, в Школе темных.
– Хватит! – тихо сказала я. – Остановитесь!
Дарк и Элай, разумеется, не слышали. То, что должно было стать обычной дракой двух парней-однокурсников, грозило превратиться в смертельный бой темного и светлого принцев.
– ХВАТИТ! – рявкнула я, когда кулак Дарка врезался в нос Элая и алая кровь хлынула на школьную рубашку.
По телу прошла дрожь. Я вздрогнула, закрыв глаза, а потом услышала звон и грохот. Невидимая сила отшвырнула парней друг от друга, Даркхолда опрокинув на столик с посудой, Элая – на чей-то стол с остатками завтрака. В разбитые стекла стремительно проникал сырой туман.
– Добро бывает с кулаками, – мрачно резюмировал Кейман. – В нашем случае – с ударной волной.
– У меня просто нет слов! Я даже не знаю, с кого из вас начать и какой вопрос выбрать!
На наше соглашение наплевали окончательно и бесповоротно: в лазарете, куда Дарк и Элай загремели с побитыми лицами и ребрами, а я – с ужасной слабостью и головокружением после использования магии, которую я даже не контролировала, нас усадили в рядок на одну кровать, не заботясь об установленной дистанции. И о том, что крылья Дарка ужасно мешали.
– Кто начал драку? – наконец определилась магистр ди Файр, сейчас напоминающая человеческое воплощение гнева.
Элай равнодушно поднял руку, его лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций, как и лицо Дарка. Но я почему-то чувствовала, что эмоции у обоих улеглись и за сцену в столовой им стало стыдно.
– Если ты берешь вину на себя в надежде, что я не стану пороть племянника, то зря. Кровного родства у нас нет, так что рука моя не дрогнет. Впрочем…
Она перевела взгляд на Даркхолда.
– С тобой у меня родство есть. И это мне тоже не помешает. Итак. Давайте по порядку: что произошло в столовой?
Тишину, повисшую в лазарете, можно было есть ложкой.
– Хорошо. То есть ты, Элай, напал на безоружного и отвлекшегося на овсянку Даркхолда? Потому что… что? Он не передал тебе соль? Сказал, что у него крупицы больше? Громко дышал?
Элай со вздохом посмотрел на директора.
– Ты… вы знаете почему. Я не сдержался. Со мной бывает. Я же нестабильный маг.
– Что-то не вижу, чтобы Даркхолд был мокрый из-за магии воды. Если бы ты, нестабильный маг, влез в магическую драку, вопросов бы у меня не было. Но вы как два безмозглых щенка валялись по полу и едва не кусались! Это ты как объяснишь? Что там у тебя такого нестабильного в головушке? Элай, тебе не пять лет! Пора бы уже контролировать эмоции!
– Этого больше не повторится, – произнес он таким тоном, словно и сам себе не верил.
Деллин скептически хмыкнула, а затем повернулась к Дарку, чем сильно удивила. Он сегодня вроде как невинная жертва. Я думала, после Элая наступит мой черед, хотя в отличие от него я как раз понятия не имела, что и как сделала.
– Теперь твоя очередь. Что это такое я увидела в штормграме?
Я поморщилась и отвернулась. До последнего надеялась, что все предпочтут тактично не заметить последние новости штормграма. Но, надо думать, это происшествие посерьезнее, чем примитивная драка двух однокурсников.
– Мне повторить вопрос? Что это такое?
– Очевидно, секс, – лениво ответил Даркхолд. – Хотя они еще не опубликовали. Может, ничего особенного.
– Ах секс. Вот оно что. Надо будет мужу рассказать. Вдруг он не в курсе. Ты прекрасно понял, о чем я спросила! Еще вчера вы сидели напротив меня и требовали, чтобы я развела вас по разным углам, и уже через пару часов кто-то записывает вот это?
– Так, может, надо разобраться с тем, кто это записал? – с вызовом поинтересовался Даркхолд.
– Непременно. У меня много времени, сил и идей. Но сначала я разберусь с вами. Адептка Рейн, есть что сказать? Вчера вы ставили условие, чтобы адепт ван дер Грим к вам не приближался, а сегодня я вижу вас максимально близко. Между этими двумя состояниями явно упущены какие-то моменты.
– Я…
Больше всего на свете мне хотелось, чтобы ушел Кейман. До сих пор он лишь молча наблюдал за экзекуцией, прислонившись к стене у окна. И по его лицу никак не удавалось понять, что он на самом деле думает. Но вряд ли что-то хорошее.
И я решила не разочаровывать его еще сильнее. Сказать правду.
– После встречи в вашем кабинете я пошла на вечеринку у озера. Мне хотелось немного развеяться, а Э… кхм… ребята меня пригласили. Я решила, что это отличный способ развлечься.
– Но незаконный, – заметила директор.
– Это да. Но мы не делали ничего плохого! Потанцевали, поболтали, посидели у воды и совсем немного выпили! Клянусь, совсем чуть-чуть! Ну а потом я проснулась уже в комнате, и… вы видели.
Директор хмыкнула.
– Кто из присутствующих может заполнить пробелы?
Воцарилась гнетущая тишина.
– Никто? Ладно, завтра увидим. Вместе со всей школой. Хотя нет… пожалуй, я отберу у вас штормграмы. И того, кто будет громче всех возмущаться, выпорю и запру в башне на месяц с руками, смазанными перцовкой!
В этот момент я едва не бросилась ей на шею, чтобы расцеловать, даже несмотря на то что все еще чувствовала исходящую враждебность.
– Вот что, дорогие друзья. Школа – не место для тех, кто не способен уложить в голове простейшие правила поведения. И если я еще хоть раз узнаю, что вы были на незаконной вечеринке и что-то там пили… Боги! Элай! Ты принц! Ты осознаёшь, насколько ты уязвим даже здесь, среди своих? Ты должен всегда следить за своим стаканом! Коралина, тебя тоже касается, ты – подруга принца, и желающих подставить тебя не меньше. Даркхолд, в какой момент в твою голову пришло, что если девушка, которая пару часов назад не хотела к тебе даже приближаться, вдруг вешается на шею, то она просто передумала?