– Могла бы прийти.
– Она умерла. Давно погибла. Ее смерть свела его с ума. Пытаясь вернуть ее, он сильно пострадал.
– Это тебе лекари рассказали? – каким-то очень подозрительным тоном спросил Даркхолд, и я закусила губу.
Он узнал знакомую историю, конечно. Узнал.
– Это Гидеон. Он умирает.
– Схожу за платочком, – фыркнул Дарк. – Не то чтобы он не напрашивался, верно?
– Он безумец. Смерть дочери его сломала.
Я лгала. И даже не могла сделать вид, что не делаю этого. Гидеона подкосила не смерть Коралины, а встреча со мной. Давно погибшая дочь обрела плоть и кровь, восстала из мертвых. Несложно сойти с ума.
– Он собирался тебя убить. И чуть не убил меня.
– Да о чем вы оба?! – взорвался Элай. – Или рассказывайте, или можете больше не называть меня своим другом!
– Да я и не называл. – Дарк пожал плечами, за что получил от меня легкий пинок. – Что?! Сама решай, что ему рассказывать. Меня, знаешь ли, в ваши с Кейманом и тетушкой секретики не посвятили.
А меня просили никому не рассказывать, кто я. И что, вот так всю жизнь, как Деллин ди Файр, скрываться, играть роль человека и надеяться, что найдется место среди тех, у кого нет даже шанса прожить столько же?
Разве что Дарк. Он сын бога. У него должен быть шанс на бессмертие.
Я неожиданно даже для самой себя рассмеялась. Уронила голову на плечо Элаю и смеялась, пока не кончился воздух в легких.
– И что тебя веселит? – поинтересовался Даркхолд.
– То, что я буду жить очень-очень долго, и единственный, кто может избавить меня от разрушающего одиночества, – это ты.
– Эй, вы опять про меня забыли! Я тоже буду жить очень-очень долго, как минимум до следующей недели! – обиделся Элай.
– Немедленно постучи по дереву! – рыкнула я.
– По голове себе, – фыркнул Дарк.
– Ладно, я не буду задавать лишние вопросы. Но знайте, что чем больше у вас от меня секретов, тем опаснее для меня с вами дружить.
– Что? – ахнула я. – Это запрещенный прием, Элай!
Парень пожал плечами, старательно делая равнодушный вид.
– Ты же знаешь, как это работает. Ваши влиятельные враги могут использовать меня для достижения целей. Неужели ты не будешь чувствовать себя виноватой? Жалеть, что не была откровенна?
– Я – не буду, – ответил Дарк. – Мне вообще плевать.
– Да, именно поэтому ты весь день таскался со мной в поисках Коралины.
– Просто ты ходил туда же, куда хотелось мне. Не весь мир вертится вокруг вас с Коралиной.
– Конечно, ведь он вертится вокруг тебя. Головка не закружилась?
– Да хватит вам! – Я выписала каждому по легкому подзатыльнику. – Дело не в секретах. Я и сама до конца не понимаю, кто я. Как я могу объяснить это тебе?
Элай помолчал, задумчиво повертел в пальцах мою косичку и сказал:
– В детстве родители рассказывали мне разные легенды, истории. О богах, о войне, о драконах. Они учили меня не бояться сил, которых я не понимаю, и помнить, что боги – лишь очень могущественные маги, обладающие недоступными большинству способностями. И что не нужно бояться бросать им вызов и бороться, потому что в войне победили не божественные силы, а люди, которые бросили свои жизни на пути темного бога.
Я украдкой посмотрела на Даркхолда, но на его лице не дрогнул ни один мускул, хотя речь шла о его отце.
– Это я к тому, что не считайте меня наивным юношей, который не знает, что среди нас есть потомки тех, кто называл себя богами. И я не терзаюсь мыслями о том, что кто-то будет жить бесконечно долго, а я откинусь от неудачно срикошетившей магии. Хочу прожить жизнь так, чтобы даже бессмертные сказали: «Нет, ну это уже перебор!»
– Нет, ну это уже перебор! – тут же хором выдали мы с Дарком и рассмеялись.
– Ладно, наивный юноша, вот тебе правда: в моих предках затесался темный бог, в ее – светлая богиня. Мы будем жить долго и несчастливо, потому что меня раздражает ее святость, а ее – мои разумность и сдержанность.
Извернувшись, я больно ткнула его носком туфли под ребра. Разумность! Сдержанность!
– Поэтому, – как ни в чем не бывало продолжил он, – я уступаю тебе право ухаживать за светлой принцессой. Потом помрешь, мы с ней продолжим.
– Что?! – ахнула я. – Я, по-вашему, кусок сыра, который можно поделить?
– Нет, разумеется. Сыр не проживет столько лет, плесенью покроется. А ты нет.
– Я вас обоих сейчас очень некрасиво оскорблю и уйду, если не перестанете делить меня, как последнюю булочку с завтрака.
– Можем не делить, – фыркнул Элай.
И полушутя-полусерьезно осторожно скользнул губами по моей щеке. А следом за ним приподнялся и Даркхолд. Несколько секунд я ощущала его горячее дыхание на своих губах и будто слышала стук сердца Элая – хотя, конечно, это было невозможно и, скорее всего, это стучало мое собственное. Если оно вообще было. Порой мне казалось, я лишь притворяюсь человеком.
Мы вздрогнули от шагов, прозвучавших в тишине потаенной лесенки неестественно громко. Увидев Кеймана, я поморщилась от ощущения неизбежного наказания. Хотя как именно сидение в компании двух парней на лестнице нарушает школьные правила, представляла смутно. Но почему-то вместо того, чтобы разогнать нас, как нашкодивших котят, магистр окинул всех троих мрачным взглядом и устало поинтересовался:
– Что вы творите?
– Мы ничего не делали, я просто…
Он жестом заставил меня умолкнуть.
– Я обращаюсь к вам, молодые люди. Эта девушка не игрушка и не щеночек, которого вы подобрали и с которым играете. Она человек, живой человек. Вы хоть на секунду задумываетесь, что у ваших действий есть последствия?
– А что не так? – хмыкнул Даркхолд. – Сиротки нуждаются в любви, а здесь ее в два раза больше.
– Да замолчи ты! – процедила я, чувствуя, как смятение превращается в непреодолимое желание треснуть Дарка чем-нибудь по макушке уже всерьез.
Но вот что странно: едко брошенная реплика почти не задела. Я вдруг подумала, что Даркхолд защищается. Неумело, глупо и порой жестоко. Злится, что Кейман застукал его-настоящего, проводящего время в компании тех, к кому он тянется. И теперь готов отбиваться, не считаясь с потерями. Особенно с моими.
– А я тебе скажу, что не так. Тебе все кажется игрой, бунтом против скучных взрослых и системы, которую ты не понимаешь, но с которой теперь обязан считаться. Но однажды игры кончатся, и придется платить за веселье. Тогда поймешь, почему нельзя относиться к людям, как к куколкам. Это же касается и тебя, Элай. Вы должны быть лидерами и королями, а ведете себя как примитивные животные.
– И что, нам теперь каждый секс с тобой согласовывать?
– Нет. – Кейман едко усмехнулся. – Только до получения диплома. Вот покажете корочки об окончании – и делайте что хотите, хоть оргии устраивайте. Понятно?
– И от каких последствий волшебным образом спасает эта корочка? – хмыкнул Элай.
– От тяжких телесных. Бить и унижать полноценные единицы магического сообщества незаконно. А до тех пор, пока вы ими не стали, могу и не удержаться.
Мы дружно насупились. Хоть меня и не ругали, я все равно чувствовала себя так, словно попалась на чем-то противозаконном. И очень хотелось выместить злость на двух привязавшихся ко мне идиотах. Я стремительно теряю хорошее отношение не только Деллин, но и Кеймана. А когда Элай с Дарком наиграются, останусь одна. Магистр прав.
– Это действительно случайность, – тихо произнесла я после долгой паузы.
– Нет. Это не случайность. И каждый из вас это понимает. Один из вас принц, который унаследует Дом Воды. Второй – наследник темного бога, за каждым шагом которого будет следить весь Штормхолд, если о нем станет известно. А третья – девчонка с нестабильной магией и разумом.
– Нормальный у меня ра…
– Не перебивай, когда я говорю. Ты, Элай, опозоришь отца и корону. И молись кому угодно, чтобы твоя беспечность в непростой для королевства период не привела к жертвам. Ты, Дарк, станешь изгоем, наследником не просто бога, а преемником его ненависти. А ты, Коралина, просто свихнешься, не справившись с силой и грузом ответственности. Чем больше вы играете в пороки – тем быстрее это светлое будущее настанет. Приятной вам ночи, господа, постарайтесь не разбудить адептов. В отличие от вас, им завтра вставать на учебу.
С этими словами он ушел, оставив после себя гадкое ощущение. Лучше бы орал и наказывал.
– Боги, да мы просто перегнули палку с флиртом, – буркнул Элай. – С чего он взбесился, как будто никогда не видел вечеринок? Взял и испортил настроение.
– Он прав, – неожиданно для всех (и, кажется, даже для себя) произнес Дарк. – Такие игры могут сказаться на магии Коралины. И на твоей репутации, когда ты унаследуешь власть отца.
– А что насчет тебя?
– А я и так в шаге от бездны. И совершенно не важно, что именно меня туда столкнет.
На следующий день я, как обычно, отправилась в лекарский дом через портал и сразу заметила неладное: было слишком тихо даже для раннего утра. Не суетились целители, не носились их помощники, не кричали больные. В коридорах царили спокойствие и умиротворение. Ласковый утренний свет заглядывал в окна, играл на стенах и даже пригревал, заставляя забыть, что совсем скоро Штормхолд накроет зима.
Хотя я понятия не имела, какие здесь зимы, втайне надеялась, что снега не будет. Лежащая во льдах Коралина до сих пор стоит перед глазами. Снег будет о ней напоминать.
Хотя что может напомнить о той, чью судьбу я украла, сильнее, чем ее умирающий отец?
Я быстро переоделась, собрала волосы и направилась к знакомой палате. Вряд ли целитель Рифкин даст мне какое-то другое поручение. Будет держать меня у Гидеона до тех пор, пока все не кончится.
Если он умрет, за грань его проводит Деллин ди Файр? Наверняка они сойдутся в отношении ко мне.
Открыв дверь в палату, я обомлела и похолодела. Она была пуста.
Голая койка, с которой убрали белье и матрас, пустые полки, на которых еще вчера стояли зелья. Запах чистоты и свежести – все тщательно вымыли, не упустив ни кусочка.