– Что вы имели в виду, когда сказали, что можете наказать тех, кто виновен в ее смерти? О ком вы говорили?
– О Деллин ди Файр в первую очередь. Смерть девочки – целиком и полностью ее вина.
– Если я не упустил ее способность оборачиваться в темную тварь, то поясните. Коралина погибла по глупой случайности.
– Да, но Деллин знала о том, что это случится. Богиня смерти прекрасно знала, что бедняжка обречена, но не позволила никому ее спасти. Ей достаточно было лишь намекнуть – и ты оберегал бы Коралину, как хрустальную вазу. Но она хотела, чтобы девочка умерла. Потому что Коралина – суть чистейшая светлая магия. Растворившись в Хаосе, она напитала своей жизнью иссякающие источники. Скоро магия вернется в Штормхолд. Ценой жизни твоей подруги. И если бы не случайная тварь, оборвавшая ее жизнь, Деллин сделала бы это сама. Для нее немыслимо отказаться от магии, ведь тогда она станет обычной. Перестанет быть божеством с неограниченной властью. И если ради этого нужно принести в жертву невинную девочку и разбить сердце племянника – она без колебаний это сделает. Как без колебаний убила твоего отца.
– Без магии мир – дерьмо. Коралина рассказывала, что творится на улицах. Люди погибают. И вы стоите у них на пороге, готовые мстить. Был бы я королем – может, тоже пошел бы на жертвы.
– Справедливое замечание. Но о том, что светлая магия исчезает, было известно задолго до этих дней. У Деллин и ее приближенных были годы, десятилетия, чтобы подготовиться. Перенять опыт смежного мира, где нет магии, но жизни его обитателей спасают ничуть не хуже. Почему они этого не сделали, как думаешь? Потому что знали: появится та, кого можно будет принести в жертву. Это проще и выгоднее. Я много времени провел с Деллин. Я знаю ее, пожалуй, лучше всех в этом мире. Знаю то, что она скрывает даже от семьи. Эта женщина в совершенстве овладела искусством прикрывать тьму внутри себя общим благом. Но, к сожалению, в том, что произошло, только ее вина.
Даркхолду хотелось спросить, откуда у Редрана такая ненависть к бывшей ученице. Но он не спешил, подозревая, что получить ответы будет проще, если поддерживать пламя внутри демона.
– Она убила моего отца.
Не вопрос. Эту историю он уже слышал.
– И Бавигор до сих пор чтит память темного бога. Мы верны его наследию, его силе и идеям. И мы сделаем все, чтобы его сын по праву занял трон. Тебя обучат. Сделают принцем, официальным наследником. Придет время, и ты станешь править миром, Даркхолд, как когда-то твой отец.
– Не знаю ни одного короля, который добровольно бы отрекся от трона, – усмехнулся он.
– В отличие от Штормхолда, Бавигор ждал тебя. Наш король, в отличие от Архолда, одержим не властью, а процветанием нашего народа. Он жесток, но преклоняется перед наследником Акориона.
– Кто моя мать?
– Брина ди Файр. Бывшая королева Фригхейма. Ныне – неофициальная, но об их связи с Ареном Уотерторном не знают только слепые и глухие – королева Штормхолда. Во всяком случае, этот титул явно готовили для нее.
Брина ди Файр… он смутно помнил ее по пребыванию в лекарском доме. И вряд ли смог бы восстановить в памяти внешность или голос. Но Даркхолд помнил теплые руки. Вокруг было очень холодно, ожоги лучше заживали в холоде. А ее руки были теплые.
Она была с ним в лекарском доме. Он думал, она там работает, но вряд ли королева коротала дни в палатах больных. Однако после этого Брина исчезла. Почему она не рассказала?
– Ответ на поверхности. – Редран словно прочел его мысли. – Новой королеве Штормхолда не нужно напоминания об ее ошибках. Она оставила тебя не по воле злых сил и обстоятельств. У них с твоим отцом был короткий роман, когда Брина ди Файр была адепткой. Когда их связь открылась, перед ней поставили выбор: либо отказ от ребенка и статус королевы севера, либо скучная роль обеспеченной, но всеми забытой матери-одиночки. Никто не собирался оставлять в живых Акориона, и его ребенку позволили жить лишь потому, что Брина все же была сестрой огненного короля и лучшей подругой Деллин. Видишь? Все сводится к этой женщине.
– И? Пытаетесь убедить меня начать ей мстить?
– Ну что ты, Даркхолд. – Редран рассмеялся. – Не думай, что я хочу сделать тебя орудием мести. С Деллин я разберусь сам. Но тебе нужно знать историю и роль богини смерти в ней. Так уж вышло, что вы практически обречены быть врагами, хотя мироздание задумывало вас родственными душами. Я лишь хочу, чтобы однажды, когда ты будешь слушать ее лживые попытки убедить тебя предать свой народ, ты вспомнил: она знала, что Коралина умрет. Знала и позволила ей погибнуть.
С оглушительным грохотом на пол упал тяжелый подсвечник. Воск выплеснулся на холодный темный камень и моментально застыл, а сам подсвечник укатился куда-то в темноту. Редран задумчиво посмотрел в пустоту, а Даркхолду на миг показалось, словно на них кто-то пристально смотрит. Впрочем, ощущение тут же исчезло.
– Тебе нужно время. Я не буду давить и позволю самому все узнать и увидеть. Просто помни: ты в безопасности. Ты среди тех, кто считает тебя своим. Ты среди тех, кто преклонит перед тобой колено, как перед твоим отцом. И в доказательство этого…
Редран поднялся, прошел к дверям и распахнул, впуская в зал девушку.
– Дарк! – Одри бросилась ему на шею. – Ты жив! Что там происходит? Магия исчезла! Что с Коралиной?
– Она… – Голос предательски дрогнул. – Погибла.
– Дарк… – Она зашептала, так чтобы не услышал Редран, но Даркхолду подумалось, что он все равно слышит. – Что теперь будет? Как мы будем жить дальше?
– Все в порядке.
Он растерянно погладил ее по волосам.
– Все будет хорошо.
Вот и вновь, кроме Одри, у него никого нет. Как будто только так и никак иначе было правильно.
Мысли то и дело возвращались к подсвечнику. Я сидела у окна, наблюдая, как Дарк и Одри… молчат. Молчат, словно им не нужны слова, чтобы понять друг друга. Молчат, наконец-то встретившись и успокоившись.
Я то и дело отвлекалась на упавший подсвечник.
Это я. Я уронила его! Я так хотела привлечь внимание Дарка, я столько кричала в надежде, что он услышит, что, когда этот демонов подсвечник упал от яростного отчаянного толчка, а никто даже не вздрогнул, едва не разрыдалась.
И сейчас он все еще лежал там, в пустой гостиной. Как напоминание о том, что даже если я совершу нечто невозможное, для живых это останется всего лишь сквозняком, случайным порывом ветра.
Думать об этом не стоило, ибо вечное призрачное безумие хуже, чем просто существование в виде бесплотной тени. Но если я не думала о подсвечнике, то сгорала от ревности. При виде Одри и Дарка, сидящих в погруженной во мрак комнате. Она была рядом с ним, могла говорить с ним. Тянула руки к огню, тепла которого я не чувствовала.
Можно было подумать, что я ревновала Даркхолда к Одри. Но на самом деле я ревновала его к ее жизни.
– Мне это не нравится, – произнесла Одри. – Они хотят тебя использовать.
– Многие в этом мире хотят меня использовать. – Дарк пожал плечами. – Бавигор хотя бы честно признаётся в том, как именно. Те, кому я пытался верить, до честности не снизошли.
– И ты веришь Редрану?
– Я верю поступкам. Он вытащил тебя и позволил нам увидеться. Он рассказал о моей матери.
При этих словах Даркхолд едва заметно поморщился. Мне хотелось кричать, чтобы он бежал! Возвращался в Штормхолд, дал Кейману шанс. Что здесь его ждет только тьма – я чувствовала это всем существом.
Но от моих попыток привлечь внимание лишь едва заметно шевельнулась занавеска.
– Скоро узнаем, лжет ли Редран. Если он прав, если Деллин позволила Коралине умереть, то магия вернется.
– И что тогда?
Одри не скрывала страха. Она поежилась и закуталась в плед. Ревность немного унялась: несмотря на вынужденную разлуку и выстраданную встречу, Дарк и Одри держались друг от друга на расстоянии, и это не было похоже на искусственную сдержанность, готовую рухнуть в любой момент. Похоже, они действительно понимали друг друга с полуслова лишь потому, что когда-то их судьбы оказались связаны жестоким темным магом.
– Тогда я уничтожу каждого, кто позволил этому случиться. И Деллин ди Файр в первую очередь.
– Дарк, а если они этого и хотят? Твоими руками уничтожить Штормхолд?
– Они хотят, чтобы я стал их королем.
– Да, но каким королем ты должен стать?
Я всегда недооценивала Одри. Она была гораздо умнее, чем казалась на первый взгляд. Сейчас она говорила то, что я так старалась прокричать.
Но вот что забавно: важны не только слова, но и голос, который их произносит.
Ее голос утонул в темноте.
Одри ушла далеко за полночь, оставив Даркхолда наедине с затухающим камином и… со мной. Я села возле огня, там, куда был прикован его взгляд, и представляла, что однажды он меня увидит. Если очень долго будет всматриваться, то заметит, как потухли краски пламени, как словно через мутное стекло тлеют угли. Достаточно заметить лишь капельку – и тогда он сможет увидеть все.
Медленно тянулось время. Он все так же сидел на полу, расправив перепончатые крылья. А мое сердце разрывалось от невозможности хотя бы прикоснуться.
– Мне казалось, впереди так много времени. Вечность… Кейман говорил, у меня есть целая вечность. Успеется и выучиться, и стать сильнее, и наговориться, и… все остальное. Я думала, у нас столько времени для того, чтобы все наладилось. Ну знаешь, проще избегать тебя и верить, что пройдет время и все как-то рассосется само собой.
– Мы ведь были связаны одной вечностью, – вдруг произнес Даркхолд.
Я вздрогнула. Он смотрел прямо на меня, говорил… но не видел.
– Я думал, впереди так много времени.
– Но его оказалось так мало. И я даже не успела тебя узнать.
– И я даже не успел тебя полюбить.
– Теперь я могу облететь весь мир, но не способна заставить себя уйти.
– Я каждый вечер хотел позвать тебя полетать. Как тогда, в моем замке.
– Я бы согласилась в ту же секунду.