– Хочешь помочь – отопри дверь.
– Не могу, прости.
– Почему? Тебе-то что? Скажешь, я сам открыл.
– Не хочу, чтобы ты снова прятался и жил один. Знаю, ты никому не доверяешь, и это объяснимо. Но поверь, есть люди, которые очень хотят, чтобы ты поправился, научился жить со своей силой и нашел способ быть счастливым.
– Кейман? – усмехнулся он.
– И Кейман тоже.
– Кто он?
– Поговоришь с ним сам. Он запретил мне рассказывать тебе что-то, что может тебя напугать или расстроить. Тебе нужно поправиться.
Тут следовало бы облить ее холодным презрением и отодвинуть тарелку с блинами, но он не смог. Поэтому умолк, продолжая поглощать ужин. Жизнь учила не разбрасываться едой: неизвестно, когда выпадет новый шанс поесть.
Дверь палаты открылась. Брина испуганно подскочила, а Даркхолд замер над тарелкой, увидев посетителя.
Никогда еще он не видел других демонов. Никогда не видел таких демонов. У него было человеческое тело (во всяком случае, под темным плащом угадывалось именно оно) и голова волка. Жуткая, с короткой блестящей иссиня-черной шерстью и острыми ушами, увешанными массивными серебряными украшениями. Глаза отливали медью, а голос – когда демон заговорил, Брина содрогнулась – звучал гулко и низко.
– Даркхолд ван дер Грим?
– Что вы здесь делаете? К нему нельзя!
В маленькой Брине, к тому же не обладающей магией, было слишком много дерзости и смелости. Даркхолд почувствовал инстинктивное желание спрятать ее подальше. Раньше он испытывал нечто подобное – осознанное – к Одри. И порой, инстинктивное, – к Коралине.
– Он очнулся и может сидеть, значит, способен ответить на мои вопросы.
– Он слаб!
– Я не собираюсь мериться с ним силами.
– Он едва не погиб, Редран! Вы не можете вот так ввалиться и допрашивать его.
– Я, милочка, на правах главы Службы Расследований Совета Магов, могу все. А вот вы…
Он смерил Брину насмешливым взглядом.
– Напомните, пожалуйста, кем вы являетесь лорду ван дер Гриму? Родственницей? Опекуном? Законным представителем? Что, никем? Какая жалость! Тогда вам придется выйти, леди. Если не хотите, чтобы я арестовал вас за препятствие расследованию.
– Вы переходите границы. Кейману это не понравится.
– Как жаль, что мне плевать. Оставьте нас. Немедленно, у меня мало времени.
Брина неуверенно посмотрела на Дарка, и он кивнул. Разговоры с законниками его не пугали.
Когда Брина вышла, демон проверил замок на двери и, удовлетворенно хмыкнув, повернулся к Даркхолду.
– Тебе стоит сказать, что мы беседовали о деле. Что я расспрашивал тебя об отце, о детстве, о том, что ты натворил и с чьей помощью. О том, как познакомился с Коралиной Рейн и чем все закончилось. Скажи, что я был груб, бесцеремонен и обвинил тебя во всех прописанных в законе преступлениях.
– А мы будем говорить не об этом?
– Нет. Мы будем говорить о тебе, Даркхолд. О твоем отце – я имею в виду настоящего. И о силе, которую ты способен получить. Точнее, о том, как ты будешь ее использовать и на чьей стороне стоять. Лучше, чтобы Кейман Крост и Деллин ди Файр понятия не имели об истинной сути нашей встречи.
– Пока что я вас не очень понимаю.
– Я объясню. Я долго ждал этого шанса и неплохо подготовился к встрече с тобой.
Даркхолд с сожалением отодвинул тарелку с блинами. Все инстинкты вопили: этот Редран, как назвала его Брина, не просто следователь. Даркхолд часто совершал ошибки, но не в вопросах, касающихся темных. Их он чувствовал нутром.
– Ты ведь знаешь о своем происхождении, так? О том, что ты сын темного бога?
Даркхолд кивнул.
– Это все упрощает. Скоро они, – Редран кивнул на дверь, – начнут лгать о том, что желают тебе добра. Что помогут справиться с силой, дадут крышу над головой и еду, станут тебе друзьями. Тебе умело соврут, что ты станешь одним из них. Поверь, они знают все: как отчим издевался над тобой, как ты и та бедная девочка пытались сбежать, как ты, защищаясь, убил ван дер Грима, как провел целый год в тюрьме и как вернулся в замок Акориона, спасаясь от обезумевшей толпы. Они будут использовать Одри, зная, что ради нее ты пойдешь на все. Но правда в том, что они просто-напросто боятся тебя.
– Для начала хотелось бы знать, кто такие эти таинственные пугливые «они», – с легкой усмешкой поинтересовался Даркхолд.
Он не собирался играть в напуганного мальчишку. И не любил, когда им манипулируют.
– Сестра твоего отца, в первую очередь. Родного отца, конечно.
– Таара? Богиня смерти? И я должен в это поверить?
– В родство с богом ты веришь, а в то, что у него осталась сестра, нет?
– Она погибла.
– Ей выгодно, чтобы так считали, но нет. Она не просто не погибла, но и в разы увеличила свою силу после смерти Акориона. Ты ведь слышал легенду о богах-близнецах? О двух половинках одной души, по ошибке Хаоса ставших темным богом и богиней смерти? После того, как Акориона не стало, равных по силе Тааре просто нет. Тех, кто знает правду, почти не осталось. Но Таара не сможет вечно скрываться за именем Деллин ди Файр.
Это имя ему почти ничего не говорило. Даркхолд слышал, разумеется, о Доме Огня с ди Файрами во главе, возможно, встречал и имя Деллин. Но ненависть, смешанная со страхом, заставляла держаться подальше от всех огневиков.
А ведь она, выходит, его тетя.
Даркхолд прислушался к себе. Странно, что известие о близкой родственнице никак не откликнулось. В детстве Дарк бы сошел с ума от восторга, узнав, что где-то в Штормхолде есть всесильная богиня, его родная тетя. И что в любой момент, если ей станет известно о его существовании, он сможет покинуть замок и… что? Ему никогда не хватало фантазии представить свою жизнь вне опостылевших стен.
– Ну, пока что ни Деллин ди Файр, ни Таара меня не навещали.
– Зато Кейман Крост успел, не так ли?
Даркхолд предпочел промолчать. Он не знал, заходил ли Кейман, он вообще не знал, кто этот Кейман такой. Впервые столкнувшись с кем-то, равным по силе, Даркхолд испытывал странные чувства. Не страх. Может, уважение? Хотя вряд ли. Однажды Даркхолд поймал себя на мысли, что каким-то таким ему представлялся нормальный отец. Но он быстро ее отбросил: Кейман так ловко перехватил управление школой, что оставалось только истекать бессильной злобой.
– Крост умеет вешать лапшу на уши наивным темным. Ты, может, ему даже доверяешь. Я долго работал с ним, хотя в последние годы ничего о нем не слышал. Но вряд ли Кейман расскажет, что именно он убил твоего отца. Это ведь обрушит его образ справедливого учителя.
– Убил Акориона? – Дарк нахмурился. – Бога? То есть Крост – не дурацкая фамилия? Он и впрямь бог стихий?
– Видишь, как легко спрятаться за фасадом уважаемого педагога, королевского советника и опекуна несчастных темных магов, страдающих от неуправляемой силы? Да, твоего отца убил Кейман Крост. А Деллин ди Файр была только рада. Но, разумеется, тебе расскажут совсем другое. Будут лгать раз за разом. В мелочах, прикрывая полуправдой неприглядные поступки. До тех пор, пока не поймут, как тебя уничтожить. Поверь, Даркхолд, каждый из них смертельно боится появления сына Акориона. Каждый: бог стихий, богиня смерти, король, главы Домов Стихий, каждый член Совета Магов. Они сделают все, чтобы уничтожить тебя прежде, чем ты станешь таким же великим, как твой отец. И если для этого понадобится играть любящих и добрых – они будут играть лучше любых актеров.
Редран криво усмехнулся.
– Не верь тем, кто сделал Штормхолд таким! Кто загнал темных в самые дальние углы, оставил их вырождаться среди кровожадных тварей. Я – демон, поверь, я знаю, как к нам относятся здесь, в Штормхолде. Знаешь, что случается при каждой трагедии, будь то убийство, пожар или нашествие тварей? Обвиняют темных! Громят дома, сжигают магазины, забивают до смерти. Никто не поможет тебе здесь, в столице, если ты демон. Возможно, будут бояться, но при первом удобном случае уничтожат. Темных не берут на работу, вынуждая за гроши мыть туалеты, темным не разрешают учиться. Это справедливый мир, по мнению наших богов?
– Что-то по вам не слишком видно, что темным не разрешают работать и учиться, – заметил Даркхолд.
За дверью послышались шаги. Редран нервно дернул ушами и оскалился:
– Будь их воля, я бы уже отправился в Хаос. Но пока Бавигор граничит со Штормхолдом, они вынуждены с нами договариваться. Мы – их щит от тьмы, что прячется в наших подземельях. Жертвуя нами, они живут в безопасности. Мы работаем на износ и умираем, а они устраивают балы и показы. Мы добываем для них ресурсы, а они каждый год меняют штормграмы. Они хотели бы объявить нас рабами, но знают, что мы будем сражаться. А если с нами будет сын бога… Наследник Акориона, равный ему по силе… Бавигор сможет поднять голову. Он сможет торговаться, а не отдавать ресурсы за бесценок. Сможет стать равным Штормхолду. Демоны смогут жить без страха.
Шаги и голоса стали ближе. Демон поднялся.
– Вот за это я борюсь. Ты можешь пересказать наш разговор – и для меня все закончится на виселице. А можешь отправиться туда, где никто и никогда не взглянет на тебя с отвращением. Никто и никогда не проронит ни единого слова лжи. Где твоя девушка будет в безопасности, окруженная защитниками, а не тюремщиками. В Бавигор. В королевство, где ты сможешь быть тем, кем являешься, Даркхолд.
Дверь распахнулась, и грохот заглушил последнее слово Редрана. Но Дарк умел читать по губам:
«Богом».
Невысокий коренастый лекарь внимательно оглядел палату. За его спиной маячила слегка бледная, но решительная и, кажется, злая Брина.
– Боюсь, я вынужден попросить вас покинуть лекарский дом, – произнес целитель. – Я не давал разрешения на посещения лорда ван дер Грима. Даже вам.
– Как пожелаете, – холодно ответил Редран.
Брина улыбнулась. С неожиданным торжеством во взгляде. Когда демон, проходя к выходу, на несколько секунд замер, глядя ей в глаза, она произнесла:
– Вы немного забыли, с кем имеете дело, Редран. Я не позволю вам делать преступников из жертв. Не забывайте, кто сейчас в тюремной камере, а кто едва выкарабкался после ожогов. И занимайтесь своей работой, а не сводите личные счеты.