Лена почувствовала всплеск адреналина. И услышала, как в ушах зашумела кровь.
– Значит, ты не лгал, когда пообещал доставить меня к нему?
Глаза Дариана казались темнее и глубже, чем когда-либо, превратившись в две черные бездны.
– Не лгал. Я действительно хотел это сделать.
Лена посмотрела ему в глаза и почувствовала, будто тонет в них.
– Ты и сейчас хочешь это сделать?
– Нет. С тех пор все изменилось.
– Почему?
Лена попыталась прочесть правду у него в глазах, но в его непроницаемом взгляде ничего не было видно.
– Потому что изменился я сам. В какой-то момент я посмотрел в зеркало и задал себе вопрос: «Как ты уживаешься сам с собой?»
Слова эти прозвучали довольно цинично.
Лена задавала ему этот самый вопрос в машине, когда они ехали на поиски тотема. Только тогда она не знала, насколько метко попала в цель.
– Тогда я ушел от легионеров. Точнее, сбежал. Мало кому удается покинуть Легион живым.
– И ты хочешь, чтобы я в это поверила? Что ты проснулся однажды утром и все стало иначе?
– Все было не так. Минуло много дней и много событий, пока я понял, что должен что-то изменить в жизни. Хотел бы я, чтобы это было так просто, как ты говоришь. Тогда бы… – Дариан осекся, словно невидимая рука сжала ему горло. – Я не могу забыть ужасных поступков, которые совершил, и не могу их исправить, – с горечью заключил он.
– Сколько тебе лет? Ты ведь не так уж долго сражался на стороне легионеров?
– Девятнадцать. Мы здесь уже довольно давно, и когда мы вернемся в Анкальтару, мне снова будет восемнадцать. Способности авиндана полностью раскрываются в пятнадцать лет. Это означает, что он достиг совершеннолетия и становится полноправным членом Легиона или Девинданата – в зависимости от того, на чьей он стороне. В семнадцать я ушел из Легиона. Считай сама!
Пятнадцать лет – возраст, когда у Лены начались видения. Она подумала о легионерах, которых встречала, и о том, что они сделали. Будто холодная рука схватила ее за сердце, и все внутри заледенело. Лена смотрела на Дариана со смесью отвращения и жалости.
– Почему ты раньше не рассказал?
– Из-за этого взгляда. – Дариан соединил указательные и большие пальцы обеих рук под прямым углом и посмотрел на Лену, как через рамку. – Именно этот взгляд и есть причина, по которой я ничего не рассказал. Так часто смотрят на меня Селина и Ариана, когда думают, что я не вижу. Ты была здесь единственной, кто ничего не знал о моем прошлом. Я хотел, чтобы так и оставалось как можно дольше.
Дариан тряхнул головой, будто удивляясь сам себе, и допил кофе.
Лена не поддалась желанию отвести взгляд:
– А как к этому относится Финн?
Дариан снова наполнил свою чашку.
– Финн судит обо мне по нынешним поступкам, а не по прошлым. Я не знаю, почему он относится ко мне по-дружески. – Он усмехнулся. – Наверное, из-за моего мягкого и отзывчивого характера.
Лена взяла себе печенье – Дариан пока так ни одного и не съел.
– Что ты сделал, когда рухнула крыша?
Теперь Дариану все стало ясно. Он понял, какое видение было у Лены, и натянуто улыбнулся.
– Ты же слышала. Я ничего не сделал.
– А что тебе нужно было сделать?
В его глазах вспыхнули молнии.
– А ты как думаешь? Ясно, не вручить по букету роз членам Совета Девинданата.
Лена хотела запить печенье, но чашка оказалась пуста.
– И как, ты все исправил?
У Дариана было такое же каменное лицо, как во время разговора с Тависом. Ему явно не хотелось развивать эту тему. Лена прекрасно видела по его глазам, что он пытается придумать, как лучше соврать. Она встала и налила себе еще чашку кофе.
Наконец Дариан ответил умоляюще:
– Не хочу тебе врать…
– Так не ври!
Лена остановилась возле кофеварки и оперлась бедром о столешницу.
– Придется, если ты не прекратишь расспросы. Я не собираюсь это обсуждать, – сказал он.
Это значит «да». Он все исправил, как и велел Тавис.
По крайней мере Дариан не соврал.
– Ты в очередной раз подслушала разговор, который не должна была слышать. Я же не требую, чтобы ты объяснила мне все, что случайно показала нам в пангилоне. Может, хочешь рассказать, что произошло между тобой и твоим дружком, когда он бежал за тобой босиком по холоду?
Дариан посмотрел Лене в глаза, как будто рассчитывая прочесть в них ответ на свой вопрос.
Лена отвела взгляд и снова села. Отчасти он прав: у каждого свои секреты, вот только ее тайны никому не могли навредить. Чего не скажешь о тайнах Дариана.
– Сказать, что ты отлично врешь, – все равно что не сказать ничего. Как я могу быть уверена, что ты не врешь сейчас и ты действительно на нашей стороне?
Лена усмехнулась про себя, сказав «на нашей».
«Да, теперь это и моя сторона», – призналась она себе.
– Никак. Просто верь мне или нет. Мне все равно. – Дариан пожал плечами. – Тебе в любом случае придется меня терпеть. Пока остальные хотят, я останусь…
«Опять вранье. Он останется, только пока сам хочет. Он не позволяет никому себе приказывать – даже хранительнице».
– Ты действительно думаешь, что Ариана позволила бы мне хоть на секунду остаться с тобой наедине, если бы во мне сомневалась?
Лена не ответила. Ей хотелось ему доверять.
«Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось», – сказал он ей, и было видно, что он в этом полностью уверен. Дариан не расспрашивал Лену о вчерашнем видении, когда они ехали домой. Похоже, настал подходящий момент ему рассказать.
– Я уже видела Тависа. В другом видении, – призналась она. – Прошлой ночью. Я была, видимо, в тюремной камере из гранита и стекла.
Дариану, похоже, стало не по себе.
– Что он делал?
Он задал вопрос, но Лена не была уверена, действительно ли он хочет услышать ответ.
– Ничего. Он стоял за стеклянной стеной и сказал, что скоро я пожалею, что не умерла.
К ее удивлению, Дариан вздохнул с облегчением. Очевидно, он считал, что словесная угроза – самое безобидное, что могло с ней случиться. Но его реакция еще больше напугала ее – что, если видение сбудется?
Некоторое время каждый думал о своем, потом Дариан вернул Лену к реальности:
– Если бы вчера ты знала то, о чем узнала сегодня, ты бы села со мной в машину?
На языке вертелось твердое «нет», но Лена не могла сказать это ему в лицо. Она отвела глаза и ответила:
– Может быть.
Дариан улыбнулся:
– Лена, ты должна научиться лучше врать.
– Ты недоволен, что я плохо вру?
– От твоей способности лгать может зависеть жизнь – твоя или чья-то еще. И еще тебе нужно научиться ставить барьер. Когда легионер прикоснется к тебе в бою, поверь, ты не захочешь окунуться в его прошлое! Не у всех прошлое такое белое и пушистое, как у тебя.
– Мое прошлое не белое и пушистое! – возмутилась Лена, собираясь надкусить печенье.
Его самоуверенность начала ей надоедать.
– Ты хотела спровоцировать видение? Увидеть что-то из моего прошлого? Что предпочитаешь – присутствовать при казни или при пытках? – спросил он.
Лена уставилась на него широко раскрытыми глазами. И совсем забыла про печенье. Она пыталась прогнать из головы эти образы.
– Ты… – Слова замерли у нее на губах.
Он медленно помотал головой.
– Для этого есть такие люди, как Велизар. Поверь, тебе не захотелось бы видеть то, что видел или делал я, – добавил Дариан. – Я хорошо умею скрывать свои мысли, но мне было бы легче, если бы ты не пыталась постоянно меня расколоть. Иногда случается, что я не могу контролировать защиту. Как сейчас, когда я заснул.
На этот раз уже Лена раздавила в руке печенье. И стряхнула крошки.
– Но ты же понимаешь, что я не могу это контролировать? В этот раз я действительно не собиралась вызывать видение.
В ответ он только устало вздохнул.
– Если ты так хорошо умеешь скрывать мысли, почему ты не хотел ко мне прикасаться?
Дариан сдержанно улыбнулся:
– Потому что я не мог с уверенностью сказать, насколько развиты твои способности. Я собирался при возможности это проверить, но ты меня опередила и не оставила мне выбора.
Лена вспомнила сосредоточенное выражение лица Дариана, когда он взял ее за руку.
– Рано или поздно ты станешь настолько сильной, что никакие барьеры не помогут.
Лена подумала о том, что тогда она сможет увидеть чье угодно прошлое, если захочет. Эта мысль напугала ее.
«Надеюсь, к тому времени я научусь это контролировать, иначе мне придется постоянно погружаться в чужое прошлое. В том числе и в прошлое легионеров. Что противоположно белому и пушистому? Черное и колючее?»
– Тот легионер, пробравшийся в мой дом, он тоже охотник?
– Да, – сердито ответил Дариан.
– И ты из-за этого так разозлился?
– Уж поверь, хорошего мало, если на тебя нацелился еще один охотник! Он не успокоится, пока не поймает тебя или мы его не убьем. А процент успешно выполненных заданий у охотников довольно высок.
Дариан уставился на крошки на столе, очевидно подумав, что сказал слишком много.
– Еще один охотник? Ты имеешь в виду, помимо того, который сидит напротив меня?
– Нет. Я имею в виду – помимо того, которого мы уже устранили. Телепортера. Если помнишь, я рассказывал.
Легионер, которого убила Селина.
– Откуда ты вообще знаешь, что парень в моем доме был охотником? В конце концов, у него на толстовке не написано.
– Ты думала, он просто так понюхал твою подушку? На самом деле он запомнил твой энергетический след. На этой подушке ты спала, и у тебя были видения. Это все оставляет отпечаток. И поможет ему тебя найти.
Лена постаралась прогнать мысль о легионере в своей комнате:
– Ты знаешь, кто он?
– Нет, но в любом случае кто-то не слишком опытный. Только этим и объясняется, что он до сих пор нас не нашел.
– А что, если они нашли охотника здесь?
Лена вспомнила о множестве авинданов в клубе.
– Нелегко найти подходящего авиндана. Без ясновидящего, который скажет, где искать, это практически невозможно.