Звуки музыки.
Здесь, в окружении лязгающего и грохочущего металла, кто-то музицировал на клавесине или каком-то подобном инструменте (Вальхем в них не разбирался), совершенно наплевав на все, что творилось вокруг. После нескольких дней, проведенных в окружении поршней, шатунов и втулок, после непрестанного шипения пара и грохота бешено мечущихся сочленений, было немудрено предположить, что разум не выдержал, и начались галлюцинации.
– Что это? – шепотом поинтересовался Вальхем, уже всерьез начинавший беспокоиться за сохранность своего рассудка.
– Тут находится общий салон, – так же тихо пояснила Трасси. – Здесь можно даже танцы устраивать, было бы желание. Если подобраться к вентиляционным отдушинам, то можно заглянуть внутрь.
– Давай! – еще недавние сомнения отошли на задний план, уступив место азарту и любопытству. Ввязавшись в откровенно сомнительное мероприятие, Вальхем вдруг осознал, что это ему не просто нравится, но хочется большего.
– Но только осторожно! – Трасси поползла вперед, перебираясь через неторопливо вращающиеся и вздрагивающие на неровностях валы.
В какой-то момент она остановилась, чуть привстав и заглядывая в щели в корпусе, после чего поманила Вальхема к себе. Подобравшись ближе, он также сел на корточки, прижавшись лицом к холодной переборке и стараясь хоть что-то разглядеть через крохотные отверстия в вентиляционной решетке.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы приноровиться и собрать из мутных расплывчатых пятен цельную картину происходящего по ту сторону. Возможно, одной из причин являлось то, что Вальхем никак не ожидал встретить здесь, на караване, такой уровень роскоши, а потому его мозг до последнего сопротивлялся, по привычке утверждая, что такого в принципе не может быть.
Обшитые темным деревом стены, лепнина на потолке, подхваченные шелковыми шнурами тяжелые бархатные шторы, обрамляющие большие высокие окна, массивная мебель из резного дерева, позолоченные элементы декора… Вальхем никогда в жизни не видел интерьеров, способных хоть как-то сравниться по богатству с оформлением этого помещения, располагающегося, на минуточку, в мчащемся через пустыню караване.
Но больше всего его поразило совсем другое.
У дальней стены салона стоял клавишный музыкальный инструмент, на котором, пристроившись на табурете, в данный момент играла женщина в свободном сером платье без каких-либо кружев или иных украшений. Она сидела к ним спиной, и Вальхем мог видеть только тонкие пальцы, легко порхающие по клавишам и покачивающуюся в такт музыке голову. Темно-русые волосы незнакомки были аккуратно собраны в пучок на затылке, и, с учетом общей невыразительности остального наряда, ее вполне можно было принять за горничную или служанку.
Однако вряд ли кто-то из них смог бы столь умело управляться с инструментом, доступным только состоятельным гражданам. Да и сам статус Правительственного Эшелона ясно говорил, что эта странная пассажирка вовсе не так проста, как может показаться на первый взгляд.
– Кто это? – прошептал Вальхем, повернувшись к Трасси.
– Понятия не имею! – пожала та плечами и тут же прижала палец к губам. – Тс-с-с!
Над их головами послышались шаги, затем лязг поворачиваемого в замке ключа. Перед самым носом Вальхема остановились начищенные армейские сапоги, а следом за стражником в салон вошел еще один человек в темно-вишневом мундире, невысокий и грузный. Он остановился посередине комнаты, сложив руки за спиной и явно ожидая хоть какой-то реакции на свое появление.
Женщина, однако, даже не оглянулась, продолжив играть, хотя Вальхему показалось, что мелодия стала чуть более резкой и… раздраженной, что ли. Закончив пьесу, она аккуратно закрыла крышку инструмента и только тогда соизволила обратить внимание на вошедших.
Серое платье всколыхнулось, когда она поднялась с табурета и повернулась к ним. Вальхем услышал, как у притаившейся рядом Трасси вырвался сдавленный возглас изумления. Девчонка поспешно зажала ладонью рот и продолжала внимательно следить за происходящим широко распахнутыми глазами.
Вальхем внимательно всмотрелся в бледное, почти мраморное лицо пассажирки, пытаясь сообразить, что именно так потрясло Трасси. Женщина выглядела изможденной и уставшей, под ее глазами пролегли тени, но держалась она, тем не менее, уверенно и даже несколько надменно.
– Чего вам угодно, капитан Крелл? – ее голос удивительно контрастировал с ее худобой и невысоким ростом. Глубокий и мощный, он определенно предназначался для совсем других помещений, куда более просторных. Он привык повелевать и отдавать приказы, не приемля никаких возражений.
– Обед подан, Ваше Святейшество! – Крелл учтиво поклонился и отступил в сторону, жестом приглашая свою гостью пройти вперед.
– Я не голодна, капитан.
– И, тем не менее, – Крелл наклонился еще ниже. – Таков порядок. У меня имеются четкие указания, я обязан проводить вас с ресторан.
– Ладно, пусть будет по-вашему, – женщина неторопливо и даже величественно направилась к двери. – Как долго вы еще собираетесь мариновать меня в этой богомерзкой повозке?
– Уже завтра утром мы прибудем в Цигбел, Ваше Святейшество, – Крелл засеменил за ней следом. – Наши механики прилагают все усилия, чтобы добраться до места как можно скорее!
Они вышли в коридор, и стражник ушел вместе с ними, снова заперев дверь. Вальхем и Трасси уставились друг на друга.
– Ваше Святейшество?! – непонимающе нахмурился мальчишка. – Что за птица такая дивная?
– Ты что, не узнал ее?! – удивилась в свою очередь Трасси. – Это же Мать Свейне!
– Свей… ого! – Вальхем немного помолчал, утрясая хаос у себя в голове. – Я думал, что Братья уже давным-давно ее казнили!
– Все так думали, но вот поди ж ты!
– Но зачем она вдруг понадобилась… – Вальхем умолк, поскольку девчонка снова на него зашипела, призывая заткнуться.
Над их головами по коридору глухо протопали чьи-то ноги.
– Давай сперва выберемся отсюда, и тогда уже все обсудим, – прошептала Трасси, подтолкнув его в ту сторону, откуда они пришли.
Предложение выглядело исключительно разумным, и Вальхем, опустившись на четвереньки, пополз вперед, предвкушая очередную серию смертельно опасных номеров с прыжками по сцепкам и карабканьем по хлипким лесенкам над проносящейся внизу бездной…
– Ну наконец-то! – Лажонн даже не скрывал своего нетерпения. – Я уж извелся весь!
– Когда над твоей головой прохаживается вооруженный охранник, – Трасси устало стянула с головы пропитанную потом косынку и принялась вытирать ей свою шею, – особо не побегаешь. Пришлось отсиживаться, ожидая удобного момента.
– Крелл настолько ревниво хранит свои секреты?
– Дело не в нем, – вздохнула девчонка, – а в его пассажире, точнее, пассажирке.
– Что?! У него на борту какая-то женщина?! – Лажонн на секунду отвлекся от показаний манометров и мерных трубок. – Вы выяснили, кто она такая?
– Мать Свейне! – не без толики пафоса объявила Трасси. – Верховный Епископ Церкви Темных Пастырей! Собственной персоной!
– Т… то есть… – старый капитан настолько опешил, что караван несколько секунд мчался по пустыне без какого-либо управления. – Она до сих пор жива?!
– Не только жива, но даже ходит и разговаривает! – не без злорадного удовольствия заметила его дочь.
– Что ж, отрадно слышать. Братья все же не настолько мстительны, чтобы разбрасываться столь ценными специалистами. Выходит, они все же приберегли этот инструмент на крайний случай.
– Причем чувствуется, что все это время ее содержали в весьма неплохих условиях. Замученной до полусмерти и вконец изможденной Мать Свейне, во всяком случае, не выглядит.
– Что ж, – Лажонн задумчиво погладил бороду, – мы выяснили, кого именно Голстейн потребовал доставить в Цигбел. Осталось только понять, зачем ему вдруг понадобился главный эксперт по Пастырям и всему, что с ними связано?
– К тому же срочно! – напомнила Трасси.
– Вот-вот, – капитан покосился на Вальхема. – Что скажешь, парень? Есть какие-нибудь предположения или догадки?
Тот в ответ только отрицательно помотал головой, уставившись взглядом в одну точку. Предположения-то у него имелись… да что там предположения! Он нисколько не сомневался, что генерал отправил в столицу свою депешу после того, как обнаружил место расправы Аврума с теми, кто преследовал Вальхема. На свете существует не так много сил, способных сотворить подобное, и неудивительно, что Голстейн призвал на помощь самого лучшего специалиста по ним.
Но Вальхем никак не мог сказать этого вслух! Аврум же говорил ему, что его присутствие должно оставаться в тайне, и, кто знает, вдруг он и Лажонна с Трасси решит убить, если сочтет, что они представляют для него опасность? Пусть лучше они и дальше остаются в неведении относительно жутковатого знакомого Вальхема, так будет безопасней для всех.
– Ты говорил, что у твоей матери имелся Пастырский Амулет, – Лажонн, однако, не спешил оставлять мальчишку в покое, продолжая бомбардировать его вопросами. – Быть может, она в последний момент все же успела Их призвать? Ты не в курсе?
– Да нет, вряд ли, – тот снова покачал головой. – Случись такое – вся округа гудела бы! Так что, увы, нет, она не успела.
– Такие амулеты – штука достаточно распространенная… ну, раньше, по крайней мере, так было, пока Братья не начали их изымать, – не унимался капитан. – Но, возможно, ваш образец оказался каким-то особенным, не знаешь?
– Понятия не имею, – честно признался Вальхем. – Я и видел-то его всего один раз, когда мать мне его… показывала…
Парень умолк, почувствовав, как к горлу у него подступил горький комок. На его плечо легла рука Трасси.
– Пап, ну хватит уже! – возмутилась она. – Сколько можно человека пытать?!
– Ну ладно, извини, малой! – Лажонн был вынужден отступить. – Сходи-ка, лучше, перекуси пока. Кастрюля еще горячая, на плите стоит.
Вальхем, шмыгнув носом, молча кивнул и поспешил выйти в коридор, чтобы никто не увидел его мокрых от слез глаз. Трасси собиралась последовать за ним, но Лажонн, протянув руку, резко захлопнул дверь перед самым ее носом. Девчонка, сообразив, что их разговор еще не окончен, вопросительно взглянула на отца.