Я сделал глубокий вдох, оценивая силу ведьминых чар, и довольно улыбнулся.
– Ну что, мы закончили? – спросил я. – Можно мне теперь побродить по замку?
Сунако фыркнула и отступила.
– Да, можно, – проскрежетала она. – Но предупреждаю: в этих стенах заклятие подчинения не даст тебе нанести вред ни одному смертному – ни магу, ни слуге, ни рабу, никому. Так что держи себя в руках, пока ты здесь, демон. Не хотелось бы отправлять тебя обратно в Дзигоку.
Я хохотнул и шагнул вперед.
– Ты и впрямь не понимаешь, кто я такой, а? – спросил я, впиваясь когтями ведьме в горло.
Снова вспыхнули и болезненно вгрызлись мне в плоть цепи, силясь опустить меня на колени или заставить пасть ниц к ногам колдуньи.
Я оторвал смертную от земли. Та выпучила глаза, судорожно хватая губами воздух, и вцепилась мне в пальцы.
– Ой, что такое? – спросил я под изумленными взглядами остальных колдуний. – А я-то думал, что ваши чары защищают от таких напастей.
– Отпусти ее! – потребовала одна из ведьм, взмахнув окровавленной рукой. Я ухмыльнулся и развернулся так, что верховная колдунья оказалась между нами.
– Ну давай, тверди свои заклинания, – с вызовом бросил я. – Советую убить меня с первой попытки, а не то утащу эту смертную в Дзигоку.
– Кто… кто ты такой? – сдавленным голосом спросила верховная ведьма. Она судорожно двигала второй рукой, той, что не цеплялась за мою, пытаясь наложить новое заклинание. Я осклабился.
– А это надо было спрашивать до того, как ты заварила эту кашу, – наставительно произнес я. – Тогда бы ты узнала, что подчинять Разрушителя Хакаимоно – пустая трата времени. Многие до тебя пытались. И тщетно. Я ни перед кем не преклоню колен.
Цепи, обвившиеся вокруг моих рук, ног, груди и шеи, стало почти невозможно терпеть. Все тело горело огнем, и, хотя ощущение было не из приятных – ведь люди переносят пламя не так, как óни, – сильнее всего мне докучало то, что оковы тянули меня к земле. Я с трудом сдерживал ярость.
– Если бы вы поинтересовались, кто я такой, – продолжал я, обводя взглядом ведьм, – то узнали бы, что, хоть никто из смертных и не может подчинить меня своей воле, любая попытка сделать это ужасно меня злит, а всякий, кто на нее решается, погибает, едва успев пожалеть о содеянном, – его голова прощается с телом, а внутренности устилают магический круг.
Верховная ведьма подняла руку. Кончики ее пальцев заалели магической силой, а потом превратились в черные обсидиановые когти. Отчаянно вскрикнув, она устремила их мне в лицо.
Я успел схватить ее за запястье еще до того, как заостренные когти выкололи мои глаза, и с криком оторвал ведьме руку. Послышался треск рвущихся сухожилий, в воздух взметнулся фонтанчик крови. Ведьма завопила – истошно, мучительно, – ее голос эхом заметался меж стен и стропил. Отбросив в сторону оторванную руку, я сомкнул когти на позвоночнике и разорвал жалкое тело смертной надвое.
Кровь брызнула во все стороны – она оросила мне лицо, залила деревянный пол. Гортанный крик ведьмы затих, мерцающие цепи, опутывавшие мое тело, вспыхнули в последний раз и растворились, а с ними ушла и боль.
Позади кто-то радостно захихикал. Я обернулся, еще держа в руках половинки ведьмы, и увидел, что в дверной проем на меня смотрят с дюжину пар глаз. У порога стояли и сестры-колдуньи, хищно улыбаясь до самых ушей. За ними толпились ёкаи, привлеченные звуками битвы, криками, запахом крови. Огромными, полными страха глазами они таращились поверх сестер на меня и на изуродованные останки верховной ведьмы. Колдуньи из ковена потрясенно застыли. Я бросил на пол располовиненный труп, и он влажно шлепнулся на доски.
– Меня зовут Хакаимоно, – с улыбкой представился я своим зрителям, поднимая руку, запачканную кровью до самого локтя. – И если среди вас есть желающие сразиться со мной, пускай выйдут вперед. А если кто хочет еще разок попробовать меня подчинить… – Я обвел взглядом ковен: ведьмы задрожали и отшатнулись. – Милости прошу, только, предупреждаю, в этот раз я не буду молча терпеть. Хотите мою голову – что ж, давайте, отберите. Мне плевать, в одиночку вы нападете или всем скопом. Просто знайте: если рискнете, я тут все стены кровью перемажу и переломаю кости всякой твари в этом замке. Пришло время решить, союзники вы мне или враги. – Я сощурился и оглядел зал. – Выбирайте с умом.
Сперва никто не двинулся с места. Ёкаи словно остолбенели. Ковен затаил дыхание и замер, точно вереница статуй, выстроившихся кругом.
Первыми из оцепенения вышли сестры-колдуньи.
– Хакаимоно-сама! – воскликнула красная, опустилась на колени и коснулась лбом пола. Остальные последовали ее примеру.
К ним примкнули и остальные ёкаи: они тоже стали падать ниц или кланяться в знак немого уважения. Дзёрогумо, нэдзуми, даже единственный каппа, поклонившийся так низко, как только мог, чтобы не пролить воду из чаши на голове. Кровавые ведьмы до последнего стояли неподвижно – видимо, гордость мешала им поклониться демону, созданию, над которым они привыкли властвовать. Я обернулся и обнажил клыки в усмешке.
– Вы же знаете, как говорят, людишки, – напомнил я, встретив их пустые, точно окаменевшие взгляды. – В отношениях демона со смертным один всегда будет господином, а другой – рабом. Компромиссы тут невозможны. Если хотите господствовать, советую подчинить меня прямо сейчас. Иначе я сделаю неверные выводы, а я терпеть не могу, когда меня вводят в заблуждение. Что выбираете, господство или рабство? У вас есть пять секунд на размышления. Четыре. Три. Две…
Ведьмы побледнели. А потом робко и в унисон согнулись в поясном поклоне и склонили головы. Я победно улыбнулся.
– И да будет всем известно! – провозгласил я в тишине, которая воцарилась в зале. – Хакаимоно Разрушитель вернулся. Его соратников ждут почет и слава, а тех, кто рискнет встать на пути, – гибель, да такая позорная, что после их имен никто и не вспомнит.
– Хакаимоно!
По залу пронесся громовой раскат, и пол содрогнулся. Огни ярко вспыхнули и погасли.
Комнату заполнил призрачный, голубоватый свет, и над толпой воспарил призрак самого Генно. Волосы и одежды развевались у него за спиной, а вид был далеко не довольный. Ёкаи смутились еще сильнее и попытались крепче вжаться в пол. Владыка демонов завис над раболепствующей толпой, а потом устремил на меня пламенный взгляд черных глаз.
– Господин Хакаимоно, – проговорил призрак с плохо скрываемым гневом. Я чувствовал: реакция его воинства на мое появление злит Владыку куда сильнее, чем смерть ведьмы. – Простите, что заставил ждать. Пройдемте в мои покои. Думаю, нам есть что обсудить.
Больше никаких преград по дороге к башне Генно нам не встретилось. Ликующие сестры-ведьмы провели меня по темным коридорам почти пустого замка к деревянной винтовой лестнице, убегавшей на самую вершину цитадели.
– Дальше мы идти не можем, пока не позовут, – пояснила зеленая ведьма. – Лестница ведет в личные покои господина Генно.
Они еще раз поклонились и исчезли, а я продолжил путь один. У нижней ступеньки инстинкт повелел мне насторожиться, а в следующий миг я увидел посреди пролета двух юных симпатичных девушек: там стояли сестры-близняшки, бледные, с блестящими темными волосами, заплетенными в косу. На них была обтягивающая черная одежда, напоминавшая форму шиноби из клана Каге, а глаза темнели на белом как бумага лице. У обеих на талии висели цепи с шипами, но самое опасное потайное оружие пряталось на концах длинных кос, где среди прядей извивались зазубренные скорпионьи хвосты.
Сестры Сасори, ёкаи-скорпионы, о которых ходила недобрая слава, улыбнулись и помахали мне. В стародавние времена они предлагали свои услуги кровавым магам, ёкаям-великанам, даже беспощадным людям – работали телохранителями и наемными убийцами у тех, кто мог заплатить. Временами их пути пересекались с убийцами демонов Каге, но сестры были сильны, ловки и всегда защищали друг друга. Несколько десятилетий назад я своими глазами наблюдал, как они умертвили одного из убийц демонов, а потом едва не погибли от меча другого. Кровавого мага, которому они тогда служили, уничтожили, но близняшки сбежали и залегли на дно. Неудивительно, что в итоге они подались сюда, в замок Генно. Сестры Сасори жили ради кровопролития и убийств, а Владыка демонов был щедр на такие дары.
– Хакаимоно-сама! – воскликнула звонким, высоким голосом одна из сестер. – Это правда вы? Решили примкнуть к веселенькому восстанию, которое задумал Владыка?
Я ухмыльнулся.
– Возможно. Посмотрим, до чего мы договоримся с твоим Владыкой.
– О, надеюсь увидеть вас в наших рядах! – мечтательно подхватила другая сестра. – И на поле боя! Мы столько слышали о том, как вы истребляли целые армии! Огромная честь – биться бок о бок с Первым О́ни Дзигоку.
– Сперва мне нужно встретиться с Генно. А путь к нему, как я вижу, перекрыт.
Близняшки захихикали, а потом одновременно подскочили и быстро поклонились. Их косы взметнулись вверх.
– Добро пожаловать в замок Оникаге, Хакаимоно-сама! – хором отчеканили они, точно долго готовились к этому моменту. – Нам не терпится потрудиться с вами!
Сестры спрыгнули с лестницы, с глухим стуком приземлившись на пол, и побежали прочь, смеясь. Смертоносные косы ритмично подпрыгивали на девичьих спинах, а звонкие голоса эхом разносились по коридору, но вскоре затихли.
Я тряхнул головой. Лестница освободилась, я беспрепятственно поднялся на самый верх и зашел в комнату, не дожидаясь, пока позовут.
Маленькая квадратная комната с узкими окнами и балконом оказалась, вернее, показалась пустой. За открытыми дверями балкона висела болезненно-оранжевая луна, она глядела сквозь облака, точно зловещий распухший глаз.
Посреди комнаты возвышался черный каменный постамент, который никто не охранял. Сверху было наброшено покрывало из красного шелка, а на нем скалился череп. От черепа веяло волшебной силой, казалось, он подбивает всех, кто переступил порог, схватить его. Я фыркнул и скрестил руки на груди. Этот очевидный соблазн меня позабавил.