– Тацуми!
Я подбежала к этой жуткой паутине и посмотрела на неподвижную фигуру. Сердце забилось где-то в горле. Тацуми не пошевелился и не открыл глаз. Его тело слабо светилось.
Я натужно сглотнула и потянулась к нему. От цепей веяло какой-то злой силой, казалось, они пытаются высосать из пленника жизнь.
– Тацуми! – позвала я еще раз. Голос предательски дрогнул. – Я здесь! Я пришла, как и обещала. Ты меня слышишь?
Несколько мгновений ответа не было, а потом Тацуми едва нахмурился. Веки его затрепетали, глаза открылись, и фиолетовая радужка слабо замерцала.
– Юмеко, – прошептал он потрясенно. – Ты… пришла?.. А я думал… – Он покачал головой – медленно, точно это движение причиняло ему боль. – Я видел, как тебя убил Хакаимоно.
– Это все обман, – мягко сказала я непослушным голосом. Меня накрыло волной облегчения. – Тени, фокусы, лисья магия. Все, что видел Хакаимоно, было лишь иллюзией.
– А ты… настоящая? – спросил Тацуми шепотом. – Или… мне опять снится сон? Уже и сам не пойму. – Его лицо исказила мука, и он опять зажмурился. – Нет… не смею надеяться… стоит открыть глаза, и она опять исчезнет.
Мое зрение затуманилось, и я быстро заморгала, чтобы смахнуть слезы.
– Это не сон, – сказала я, делая шаг вперед. – На этот раз я никуда не исчезну. Посмотри на меня, Тацуми. – Его пронзительный взгляд опять остановился на мне. Я с трудом сдержала дрожь. – Я ведь обещала прийти, – шепнула я. – Я не позволю Хакаимоно выиграть. Раз он так хочет тебя победить, пускай сперва сразится со мной.
Кицунэ-би вспыхнул у меня в руках. Я посмотрела на зловещие цепи. Они мигали, шипели, крепче сжимались вокруг своей жертвы, словно чувствовали, что я собираюсь их уничтожить. Я замешкалась на мгновение, завороженная их жутким мерцанием, а потом потянулась и схватилась за оковы.
Руки пронзила боль. Я ахнула, стиснула зубы, но цепи не выпустила. Синевато-белое лисье пламя разгорелось на фоне оков и затрещало. Цепи зашипели, исступленно пульсируя, а потом по ним побежали черно-красные молнии. Тацуми вскрикнул, сжал кулаки, откинул голову. Мое сердце тревожно заколотилось о ребра. Я чувствовала, как цепи извиваются и дергаются под моими пальцами, будто живые. Ладони горели так, что слезы на глаза наворачивались. Нестерпимо хотелось ослабить хватку. Я отчетливо почувствовала: если держаться за эти оковы слишком долго, Хакаимоно поработит и меня и я уже не смогу высвободиться и спасти душу убийцы демонов.
Я зарычала, прижала уши, представила белое адское пламя, способное расплавить металл и испепелить все зло этого мира. Я вам его не отдам, – рявкнула я паутине из цепей и самому Хакаимоно, где бы он ни прятался. Буду биться до последнего вздоха. Отпустите его!
Кицунэ-би с ревом взвыл к потолку – на моей памяти лисий огонь еще никогда не был так силен. Он объял цепи, которые я держала, а потом и всю паутину. Звенья под моими пальцами задрожали… и растворились черным дымом, от которого вскоре не осталось и следа. Кицунэ-би пробежал по всей паутине, ослепительно полыхая.
С почти человеческим воплем паутина тоже развеялась дымом, а вскоре и он обратился в ничто. Лисье пламя еще раз вспыхнуло и погасло – больше сжигать ему было нечего. Комната погрузилась во тьму.
Тацуми, освободившийся от оков, сжирающих душу, упал на пол.
Несколько секунд он стоял на коленях, опустив голову и глубоко, рвано дыша. С тяжело колотящимся сердцем я опустилась рядом и вгляделась в его лицо. Тацуми снова закрыл глаза. Его кожа была пепельно-серого цвета, но слабый свет под ней потихоньку разгорался.
– Тацуми? – Я очень осторожно тронула его за плечо. – Ты цел?
Убийца демонов сделал еще один глубокий вдох, распрямился и уставился на свои руки, точно думал, что его по-прежнему сковывают цепи.
– Их больше нет, – прошептал он и сжал кулаки. – Я… свободен. Никогда бы не подумал… – Сияющие глаза цвета индиго наконец задержались на мне. Взгляд фокусировался медленно, но боль, отчаяние и беспомощность в нем начали меркнуть. – Юмеко… – позвал Тацуми, будто бы сомневаясь, что это все происходит взаправду. Он осторожно поднял руку и коснулся пальцами моей щеки, а потом положил на нее всю ладонь – шершавую, мозолистую. – Ты пришла, – выдохнул Тацуми, и под его искренним теплым взглядом любые слова показались мне лишними, неточными. Я подалась вперед и крепко обняла Тацуми, уткнувшись носом ему в шею.
Он впал в ступор: застыл, потрясенный внезапными объятиями. Но постепенно его мышцы расслабились, плечи опустились, а руки обвили меня – сперва осторожно, как будто Тацуми не знал, что делать, но потом, выдохнув и словно бы отпустив весь ужас, всю неуверенность и сомнения от пережитого кошмара, он прижал меня к груди, крепко, точно я была его спасением, здравомыслием, которое он так боялся потерять.
– Arigatou, – сдавленно пробормотал он мне на ухо. Я зажмурилась, наслаждаясь нашей близостью. Я чувствовала, как колотится его сердце – и мое тоже. – Юмеко… Спасибо тебе. Я этого никогда не забуду.
Глухой хохот, хриплый и зловещий, сотряс воздух вокруг нас.
– Ну что ж, – холодный насмешливый голос Первого О́ни эхом разнесся по комнате. Пол под нашими ногами задрожал. – Это было презабавно. Поздравляю, лисичка, ты нашла Тацуми, вот только бежать теперь некуда. Сейчас он увидит, как я раздираю в клочки твою душу!
Тацуми вздрогнул и сжал кулаки. Страх сковал мои внутренности, но я распрямилась вместе с убийцей демонов и всмотрелась в темноту. Присутствие демона ощущалось повсюду.
«Душу нельзя убить, – сказал мне белый лис. – Ее нельзя разрушить навечно, но можно изнурить, ослабить, ранить. А порой и сломать. Если хочешь вернуть Хакаимоно в меч, надо лишить Первого О́ни сил, чтобы Каге Тацуми смог изгнать его силой воли. Только осторожнее: души очень хрупки. Если Хакаимоно одолеет тебя, надломит твой дух, то он вернется в тело, а ты уже никогда не будешь прежней».
– Я и не собираюсь бежать, – ответила я. Мой голос прорезал пустоту. – Я не уйду отсюда, пока Тацуми не получит свободу, а ты не возвратишься в меч навсегда, чего бы мне это ни стоило.
Тацуми шевельнулся. Теперь его свет стал ярким. Он сиял, разгоняя темноту.
– Что ж, Хакаимоно, – произнес Тацуми решительно. От его взгляда по мне побежали мурашки. – Нам двоим тут мало места, к тому же ты слишком долго владел моим телом. – Тацуми поднял руку, и между пальцев заструился свет. Он собрался в мощный луч, а затем – в меч. – Я не позволю тебе и впредь творить зверства от моего имени. Покажись, если не боишься взглянуть в глаза хозяину того, что ты своровал.
Хакаимоно снова рассмеялся, но на этот раз его смех был точно гром. Он заполнил собой пустоту и расколол лед под нами.
– Прекрасно, Тацуми, – пророкотал демон. Я прижалась к Тацуми, всматриваясь в темноту, чтобы вовремя заметить врага. – Если тебе так уж хочется посмотреть, как я разорву твою лисичку и выбью из тебя спесь, охотно повинуюсь. Только на этот раз твой дух будет окончательно сломлен. Ты забудешь, кто ты такой. Ну что, готовы, жалкие смертные? Тогда я иду.
Разглядела я его не сразу – сперва только почувствовала, как он приближается, а потом из черноты словно упал огромный камень и во мраке замерцали красные, как раскаленные угли, глаза. Хакаимоно врезался в землю, точно палица тэцубо, которой бог ударил по земле, и лед раскололся на крошечные кусочки, тут же взвившиеся вокруг нас, будто мы попали в снежную бурю. А когда все стихло, я опустила руку, которой закрылась от льда, задрала голову… и увидела демона.
Первый О́ни, великий генерал Дзигоку, возвышался над нами, оскалившись в зубастой улыбке, от которой кровь стыла в жилах. Он был куда крупнее Ябурамы, демона, сравнявшего с землей храм Тихих Ветров и убившего всех, кто в нем жил. Кожа у него была чернильного цвета, а на руках мерцали красные символы и непонятные слова. Я попыталась их разобрать, но глаза защипало от яркого света. Я невольно поморщилась и отвела взгляд. Красные рога, будто объятые пламенем, торчали надо лбом, на плечах и спине, а жуткую морду обрамляла густая белая грива. Когтистая лапа сжимала не тэцубо и не дубинку с шипами, а изогнутый меч. Клинок блестел, словно обсидиан, и навевал жуть, как и его хозяин.
Хакаимоно постоял перед нами, наслаждаясь ужасом в наших глазах. Я смотрела на величайшего óни Дзигоку и чувствовала себя глупым сверчком, который решил сразиться с кошкой.
Огненный взгляд древнего демона встретился с моим. Хакаимоно хохотнул.
– Какой у тебя удивленный вид, лисичка, – насмешливо подметил он. – Ждала чего-то другого? Думала, что на самом деле я выгляжу как Тацуми, только с рогами и при клыках? – Он осклабился, а Тацуми выступил вперед, загородив меня. Он не сводил глаз с демона. Тот снова усмехнулся. – А вот Тацуми всегда знал правду. Он меня чувствует, я клеймо на его душе, тень, омрачающая все его существование. И для него не секрет, что если эта тень высвободится, то поглотит его.
Демон склонил голову набок и взглянул на нас едва ли не снисходительно.
– До чего же вы крошечны и ничтожны, смертные. Я бы с вами позабавился. Раздавить вас как насекомых – слишком уж грубо, в духе какой-нибудь глупой зверюги вроде Ябурамы. Он никогда не понимал прелести смерти, того самого мига, когда взгляд твоего противника меркнет, а душа покидает тело, когда он сам понимает, что умер, – а ведь на свете нет ничего прекраснее. Мне всегда хотелось сразиться с тобой лицом к лицу, убийца демонов. Не разочаруй меня.
Хакаимоно поднял руки и исчез в огненном облаке, окутавшем его тело. Пламя сделалось ослепительным. Я поморщилась и отвернулась. Однако через мгновение огонь погас – так же внезапно, как разгорелся, – и я изумленно вытаращилась на то, что он оставил после себя.
Хакаимоно, уменьшившийся до человеческого роста, ухмыльнулся, увидев мой потрясенный взгляд. Изменился не только его размер. Тело стало не таким мощным и широким, хотя под черной кожей перекатывались стальные мышцы. Голову по-прежнему венчали мерцающие красные рога, а грива ниспадала до середины спины. Он стал… похож на человека, на очень опасного воина. В опущенной руке поблескивал меч. Удивительно, но новое обличье внушало куда больше ужаса, чем грозная фигура господина óни, нависавшая над нами несколько секунд назад.